Ветеран МВД Башкирии рассказал, как во время второй чеченской войны разговорил племянника Масхадова

На календаре вторник, а это значит, что пришло время «Баек силовиков». Сегодня мы публикуем воспоминания экс-заместителя начальника криминальной милиции Башкирии Гайнуллы Гиззатуллина о второй чеченской войне. На тот момент он был полковником милиции, а на фронте командовал оперативной бригадой криминальной милиции. Будучи опытным сотрудником, он сумел разговорить чеченского боевика — племянника Масхадова.

Задержанный, от которого все отказывались

Гайнулла Самигуллович прибыл в Чеченскую Республику 17 декабря 1999 года. О своем прибытии он доложил начальнику генерал-полковнику милиции Колесникову.

— Он встретил меня радостно, даже пошутил, что «Гайнулла в Башкирии всех жуликов переловил, решил сюда приехать». Мы друг друга знали хорошо, когда меня назначали на должность начальника уголовного розыска МВД Башкирии, он был начальником, и после этого много раз наши пути пересекались, — рассказал ветеран.

Через какое-то время Гайнуллу срочно вызвали в штаб группировки. Когда, обсудив все необходимые вопросы, он вышел из здания штаба, к нему подошел командир спецназа МВД Росии и обратился с просьбой, чтобы он забрал одного задержанного — тот оказался непростым, и с ним никто не хотел работать.

— Во время «зачистки» одного из населенных пунктов задержали молодого человека, который представился племянником Масхадова. Если это так, то он должен был знать много информации, представляющей оперативный интерес. По возвращении командир обращался в различные оперативные подразделения, чтобы поработали с этим парнем, но все отказывались, и его никуда было девать, — говорит Гайнулла Самигуллович.

А Гайнулла согласился. Парня доставили в изолятор временного содержания. Но через два дня оперуполномоченный, который отвечал за работу ИВС, доложил, что доставленный отказывается от пищи.

— Он при разговоре сказал: «Зря отказываешься, у нас командир очень строгий татарин, он тебя есть заставит». И задержанный выразил желание переговорить со мной. На следующий день я поехал в ИВС, где у меня состоялась с ним беседа. Он, действительно, оказался племянником Масхадова и контролировал финансовую деятельность боевиков. На вопрос: «Почему отказывается от пищи?» он ответил: «Если ты мусульманин, должен меня понять — идет месяц Рамазан, и я держу уразу». Тогда я обещал приходить по вечерам и приносить ему еду (во время уразы пищу разрешается принимать только после захода солнца. — Прим. ред.). Понемногу я наладил с ним контакт, и он начал отвечать на мои вопросы. Надо сказать, он был хорошо информирован. На третий день его содержания в ИВС он дал сведения, над получением которых долго бились все спецслужбы: вычислить, через кого уходит информация и почему боевики своевременно уходят из-под удара. Когда он назвал фамилию, я от радости чуть не вскрикнул, но вовремя собрался и дослушал его рассказ, — вспоминает ветеран.

В тот же вечер Гиззатуллин оформил, как требует приказ, документы, а на следующий день был в штабе объединенной группировки войск. Учитывая, что провокатор был должностным лицом правительства Чечни, с ним должны были заниматься сотрудники ФСБ. Но когда Гайнулла Самигуллович пришел в помещение, где базировались сотрудники ФСБ, никого там не нашел. Возле входа стоял постовой срочной службы, и на вопрос: «Где руководство?» ответил, что никого нет. Тогда экс-заместителя начальника криминальной милиции Башкирии потребовал найти дежурного офицера. Через несколько минут его все же нашли и передали, что пришел начальник криминальной милиции оперативной бригады МВД России.

— Меня пригласили в кабинет, где дежурный офицер и еще один сотрудник распивали спиртные напитки. Видя его состояние, я не мог передать столь важную информацию и решил дождаться руководителей. Чтоб время провести, я пошел к своему знакомому — он был заместителем руководителя штаба объединенной группы разведки. Посидели, попили чай. В ходе беседы он спросил: «Какими судьбами в наших краях с утра пораньше?» Я в двух словах объяснил цель моего визита. Тогда он спросил, не могу ли я его ознакомить с документом. Учитывая, что через некоторое время данная информация всё равно поступила бы к нему, я дал ему почитать документ. Читая, он постепенно менялся в лице, а когда закончил, сказал, что нужно срочно доложить руководству. Взяв документ, он ушел, а через 10 минут вернулся и сказал, что меня ждет генерал-лейтенант Паньков. Когда мы зашли к генерал-лейтенанту, тот поинтересовался, откуда информация. Я ему кратко объяснил. Он из шкафа взял удостоверение нагрудного знака «За отличие в службе» 1-й степени, сам знак и вручил мне со словами: «Спасибо, это всё, что есть у меня под рукой. А мы голову ломали, почему наши операции срываются, а утечка была в самом верху», — говорит Гайнулла.

Гиззатуллин получил удостоверение и знак, поблагодарил и уехал к себе. Через час в ИВС Моздокского ГРОВД приехали сотрудники ФСБ, усилили охрану ИВС, возле камеры поставили дополнительный пост и запретили кому-либо беседовать с задержанным. Дальнейшая судьба этого человека неизвестна, но поговаривали, что его обменяли на наших пленных.

«На задания оперативники просились сами»

В подчинении Гайнуллы Самигулловича в Чечне были 46 человек. Откомандировали их из разных регионов России. Гиззатуллин нашел время побеседовать с каждым по отдельности, выяснить, как он попал в Чечню. В ходе беседы он определил, кого можно назначить старшими групп. В выборе не ошибся, никто из ребят в ходе выполнения задач не подвел.

— У меня часто спрашивают: ходил ли ты в атаку? — я отвечаю: нет. На войне у каждого подразделения своя задача. Мы отвечали за сбор информации, а точнее, за разведку. Методы и способы получения разведданных разные, нет необходимости их расшифровывать. Задача поставлена — её надо выполнять. Шел четвертый месяц второй чеченской кампании, в подразделениях — неразбериха, нет взаимодействия, почти полностью отсутствует связь, — вспоминает Гиззатуллин.

Первым делом Гайнулла Самигуллович привел в порядок всю документацию, создал 11 разведывательных групп. Их укрепили сотрудниками московского ОМОН — по 5 бойцов в каждую группу. И началась повседневная кропотливая работа. Группы уходили на задания вглубь территории Чеченской Республики, а войска только начали окружать город Грозный.

— Самое трудное — это направить людей на задание. Вернутся ли они? А ведь, бывало, группы по 10–15 дней находились на территории, где всюду орудовали чеченские боевики. Ни одна вылазка не обходилась без боя. Я уже упоминал, что полностью отсутствовала связь, а очень важно полученные разведданные срочно передать: дорога ложка к обеду. В разведке своевременная передача информации может решить исход боя, спасти жизни многих бойцов, помогает принять кардинальное решение. На меня была возложена организация разведки, получение информации, анализ и взаимодействие с оперативными подразделениями объединенной группы войск. С этой целью в штабе объединенной группировки войск был создан аналитический отдел из числа сотрудников различных ведомств, — рассказал Гиззатуллин.

Первым делом Гайнулла Самигуллович правдами и неправдами добился, чтобы выделили два спутниковых телефона — это облегчало задачи разведывательных групп. Чеченская Республика по территории — небольшая, группы во время выполнения задач встречались, передавали по телефону добытую информацию, получали новые задания. После возвращения сотрудников с задания Гайнулла Самигуллович всегда давал три дня выходных. Отдохнув сутки, оперативники подходили просились на задания; работы было много, он и не отказывал.

5 января 2000 года оперативная группа в сопровождении 10 бойцов ОМОНа при ГУВД Москвы выехала в Ачхой-Мартановский район Чечни — проверить оперативную информацию о нахождении в населенном пункте Самашки генерала Шпигуна, которого похитили боевики в Грозном. 7 января разведчики получили дополнительные оперативные данные о местонахождения генерала.

На проверку информации группа выехала в полном составе. При выезде на автодорогу Самашки — Долинский машину остановили на блокпосту федеральных войск, но, как только увидели предписание, пропустили. Когда же машина отъехала метров 800 от блокпоста, ее с воздуха атаковали два вертолета Ми-24. Бойцы своевременно подали опознавательные знаки сигнальными ракетами, но все равно передний вертолет успел обстрелять машину из всех видов вооружения. Троих бойцов ОМОНа ранило, подполковника милиции контузило, а прапорщику милиции перебило ногу. Пострадала и собака — служебно-разыскной боец по кличке Том.

Несмотря на раны, группа рассредоточилась по обе стороны дорог и и стала подавать сигналы ракетами. Вертолеты сделали еще 8 заходов, но огонь не открывали. Один из них приземлился в районе блокпоста, и в сторону, где лежали ребята, открыли огонь. Через некоторое время со стороны блокпоста на автодорогу вышла бронегруппа федеральных войск — две БМП и рота солдат.

— Старший группы оценил ситуацию, оставил оружие, встал во весь рост и пошел навстречу наступающим, рискуя в любой момент получить пулю. Не думая о собственной безопасности, он спас остальных. Когда мне доложили об этом инциденте, я выехал на аэродром встречать вертолеты с ранеными. Каждое подразделение забирало своих людей, а моих в вертолете не было. Последним из вертолета вышел инспектор-кинолог прапорщик, на руках он нес раненую собаку. Мой первый вопрос, естественно, был: «Где ребята?» — а он мне смотрит в глаза и спокойно говорит: «В вертолетах не хватало места, ранения у ребят легкие. Они остались; сказали, надо спасти собаку», — вспоминает Гайнулла Самигуллович.

В Моздоке сотрудники нашли ветврача, он сделал операцию, извлек осколки, а через две недели собака была уже в строю. В награду получила колбасу.

— Перед руководством я поставил вопрос о награждении майора МВД. Мне сказали, мол, какая награда, про этот случай вовсе надо молчать! Несмотря на это, я пошел к генерал- полковнику Колесникову, доложил обстоятельства. Впоследствии майора наградили орденом Мужества, я считаю, что он его заслужил. Команда была: шума не поднимать, но свойственно характеру сыщиков ребята вычислили летчиков, которые их обстреляли. Я об этом ничего не знал. В 2 часа ночи меня разбудили опера и говорят: «Товарищ полковник, мы знаем, где живут летчики. Можно, мы их побьем?». Естественно, я запретил, сказал, что на войне бывают разные ситуации, лучше с ними выпить на мировую. Они так и сделали. В дальнейшем летчики оказали нам помощь по до­ставке групп разведки в труднодоступные районы, — рассказал Гайнулла Самигуллович.

Это не все военные истории, которые рассказал Гайнулла Гизатуллин. На следующей неделе мы обязательно расскажем вам новые. А пока вы можете прочитать истории о том, как сидели заключенные в советских тюрьмах. А сам бывший заместитель начальника криминальной милиции рассказал о том, как держал в кулаке воров в законе в лихие 90-е. В интервью UFA1.RU руководитель силовиков рассказал истории, которых не найти в интернете.