«Нас просто бросили»: рассказ спортсменки из Уфы, которая чудом спаслась от теракта в «Крокусе»

Спортсменка из Уфы Нурия Саттарова чудом спаслась от теракта в подмосковном концертном зале «Крокус Сити Холл». В день трагедии она находилась в соседнем корпусе на соревнованиях по танцам. Ей вместе с напарником пришлось бежать на холодную улицу без верхней одежды. После спасения, как считает она, спортсменов из Башкирии просто «бросили». Сегодня, 25 марта, приводим ее рассказ.

Мы с напарником — участники чемпионата России по танцевальному спорту в категории сеньоры II. Мы находились в третьем павильоне, где расположен концертный зал. Соревнования проводились в центре здания — между залом, где всё произошло, и гостиницей «Аквариум» на другом конце здания. После полуфинала мы думали уйти, но решили остаться: пара из Перми попросила за них поболеть, они финал танцевали. Если бы мы ушли, то попали бы в самое пекло внизу.

Потом начались странности. Танцевали категории «сеньоры I», где-то на половине их танца вдоль трибун пробежала женщина с детьми и что-то кричала. Что именно — не разобрала даже, подумала, что люди уже с ума сошли, бегают вдоль трибун. Чемпионат продолжался. Перед тем, как начала танцевать другая категория, ко мне подошел мой партнер — а мы сидели на разных трибунах — и сказал: «Слушай, говорят, там что-то вроде стреляли». Я подумала, что это ерунда или он прикалывается.

На середине танцев сеньоры II музыку остановили, что-то выясняли. Буквально через минуту музыку снова включили, танцы продолжились. На всякий случай я попросила партнера принести наши вещи из раздевалки — она была рядом. Мне показалось, что что-то неспокойное происходит. Но нам ничего не говорили, не объявляли. Мы посмотрели в интернете — первое, что вышло, было про пожар на втором этаже. Соревнования были где-то на 3–4 этаже. Я подумала, что если оповещение (пожарная сигнализация. — Прим. ред.) сработает, нам сообщат.

Когда шел предпоследний танец в финале, нам сказали, что уже нужно эвакуироваться. Но куда идти, что делать, нам никто не говорил, оповещений или сигнализаций никаких не было. При этом и запах дыма мы почувствовали не сразу — только когда пошли к эвакуационному выходу. Дальше мы спустились по лестнице.

Те, кто танцевал финал, они вышли в чём были, в том числе те, кто готовился к латинским танцам — у них более открытые наряды. У нас при себе не было верхней одежды — только кофточка и простыня. Гардероб находился примерно там, где и была стрельба. По четвертому этажу мы вышли через гостиницу «Аквариум», на улице мы увидели метромост. При этом полиции на месте еще не было, только двое медработников, которые, видимо, обслуживали чемпионат. Я это говорю, потому что по нашей федерации идет информация, что якобы нас сопровождала полиция, но ничего такого не было. Нам люди говорили (видимо, работники отеля): «Идите до метромоста, не идите к метро, идите к Павшинскому мосту, дальше выбирайтесь на автобусах». На улице мы были в одних рубашках, я надела на себя портплед, в котором ношу платье, партнеру отдала простынку накрыться.

Мы были недалеко от метро, как рядом остановился автобус. Мы думали, что сейчас сядем и поедем на нем, но нас оттуда выгнали, сказали, что он «корпоративный». Было обидно, потому что люди выходят раздетые, а тебе тут говорят: «Выйдите, это корпоративный автобус». Уж можно было и помочь. Мы подходили к метро — оно еще было открыто, впереди нас была мать с детьми, она говорила им, чтоб быстрее бежали, пока не закрыли. Уже в метро мы почувствовали запах гари. Видимо, у них общая вентиляция с концертным залом. Даже когда проехали одну станцию, запах сильно ощущался.

Во всей этой ситуации хотелось бы подчеркнуть следующее. Из нашей региональной федерации никто не связался с нами, нас не искали, не спрашивали — вышли или не вышли, нужна ли помощь. Мы уже через время сами позвонили президенту федерации танцевального спорта Башкирии Римме Фаритовне Кондусовой, поскольку она является главным тренером клуба, к которому наша пара официально относится.

На следующий день, когда появилась информация, что можно обменять билеты, мы решили улететь раньше. С нашей авиакомпанией была проблема — ей не позвонить просто так, там звонок стоит 60 рублей за минуту. Целое состояние надо потратить, чтобы поговорить. Я написала им на сайт, что хочу вылететь на сутки раньше. Ответили мне уже 24-го числа, сказали, что до вылета меньше 48 часов, поэтому обменять я не могу. Хотя везде говорили, что можно.

А наша федерация с нами связалась только во второй половине 23-го числа. Спросили, есть ли у нас вещи, номерки из гардероба. Сказали, что можно будет забрать вещи. Но нам спортсмены из других федераций говорили, что нельзя будет ничего получить. Выдадут только тем, кто жил в «Аквариуме». Про это я сказала президенту федерации Кондусовой, но от нее последовал ответ: «Если время есть, езжайте сами и разбирайтесь». То есть нам вообще никакой помощи не оказали. При этом спортивный комитет из Перми уже с утра связался со своими спортсменами, спрашивал, нужна ли помощь — обмен билетов, одежда, а от нас просто открестились. Мы при этом ездим за свой счет на соревнования — на двоих выходит порядка 50 тысяч рублей.

Мы были без верхней одежды. Я надела кофточку и пошла искать магазины, где можно что-то недорогое купить. В секонд-хенде купила себе куртку, потом отдала кофту партнеру, он тоже пошел искать себе одежду. После 17:00 23 марта мы приехали к «Крокусу» — разбираться самим, как нам и сказали. Мы внутри не были, но снаружи видели, что там всё сгорело. В субботу на мемориале немного людей было, в воскресенье были огромные очереди.

Нам волонтеры и полиция сказали, что одежду дадут только тем, кто жил в «Аквариуме». Потом мы ждали еще сутки, когда нам отдадут вещи. После 18:00 24 марта мы снова приехали к «Крокусу» — и то эту информацию нам присылали тренера и спортсмены из других регионов. Тут просто спортсмены друг другу помогали, а наша федерация ничего не сделала.

Когда пришли, выяснилось, что наши вещи даже не подготовили, они так и лежали там, в гардеробе. Мы объяснили, показали, что вот уже улетаем ночью. Нас в сопровождении провели в закрытую часть, где гардероб. Там была темень, запах стоял такой… вот этого всего горевшего. Забрали вещи, нас также в сопровождении вывели обратно.

Я позвонила сегодня в Минспорт Башкирии, чтобы выяснить, почему такая ситуация, почему нас кинули и никто не поинтересовался, живы ли мы. Меня в итоге пригласили к замминистра, мы поговорили с ним. Оказалось, что они выясняли в ночь на субботу, есть ли кто-либо, что, как вообще. Римма Фаритовна про нас даже не вспомнила — сказала, что все дети выехали, а нас, получается, не было. Когда ее начали теребить и спрашивать, что происходит, она сказала: «Так это сеньоры, сеньоры II, у них неофициальные соревнования, их в графике нет». Минспорт про нас просто не знал. Римма Фаритовна про нас просто не сообщила. Хотя мы являемся членами федерации, ездим на соревнования.

В Минспорте нам сказали: «По-человечески мы вас понимаем, это нехорошо, что нам не сообщили, но раз вас в официальных заявках нет, то мы с вами не должны были никак связываться». По сути, они сказали нам: «Мы вас бросили».

Как мы все переживаем это? У нас тряска началась только вчера. До этого будто всё нормально было. Мне когда со знакомыми по телефону общались, они говорили, что я очень спокойно говорю. У девочек потом были просто истерики. Мы звонили, друг друга поддерживали. Злость прорывается: сеньоры злые, потому что соревнования не остановили вовремя, это не очень приятная ситуация. У многих сегодня просто отходняк эмоциональный. Я не могу успокоиться, потому что от нас федерация открестилась. Я хочу, чтобы было понимание, почему федерация так себя ведет, почему министр спорта допускает такое. Почему со мной, действующим спортсменом, такое происходит.

Читайте также о тренере по танцам, которая тоже оказалась в «Крокусе» во время теракта.