Мусалим Кульбаев, главный режиссер русской труппы Национального молодежного театра имени Мустая Карима: «Самая большая похвала для меня, когда от спектакля одинаково радостно и актерам, и зрителям»

В начале октября Национальный молодежный театр имени Мустая Карима открыл свой юбилейный, 20-й сезон. Зрители увидели очередную работу главного режиссера русской труппы, лауреата Государственной молодежной премии РБ имени Шайхзады Бабича Мусалима Кульбаева «Валентин и Валентина». Больше десяти лет назад Мусалим Георгиевич приехал в республику из Кабардино-Балкарии. Начинал свою творческую деятельность в Стерлитамаке, а затем перебрался в Уфу. Его работы всегда любимы и тепло принимаются зрителем. Сегодня он в гостях у сайта Ufa1.ru.

– Мусалим Георгиевич, говорят, театр начинается с вешалки. А с чего начался театр именно для вас?

– Не могу сказать, что это очень простой вопрос. Какая-то совокупность обстоятельств привела меня в театр. С одной стороны, можно сказать, что я около творчества крутился всегда – играл на гитаре в различных самодеятельных музыкальных группах. С другой стороны, я поступил на исторический факультет в Кабардино-Балкарский государственный университет. И в принципе пошел я туда из любви к истории. Но баллов на очное отделение не добрал и перевелся на заочное. Туда нужна была справка с места работы. В те времена заочно ведь просто так не учились.

И однажды я проходил рядом с драматическим театром в городе Нальчике. Как сейчас помню, шел мимо бутафорского цеха. В окошко увидел массу карнавальных вещей, кубы, шары, театральную мишуру. И меня это так завлекло. «Странный мир здесь, наверное», – подумал я. Кроме того, предположил, что у меня будет здесь достаточно свободного времени, это же не завод. И в итоге я прямиком направился в отдел кадров, устроился на работу в качестве монтировщика сцены. Было это в 1986 году.

– И вас сразу взяли?

– Да. Монтировщики в театре всегда в цене, во все времена. Мне стало там интересно. Затем я перешел работать звукорежиссером, заведующим музыкальной частью, режиссером. А сейчас вот главный режиссер в Уфе.

– Помните ваш первый спектакль?

– Моя первая постановка была в городе Нальчике. Это был моноспектакль по пьесе Жана Кокто «Человеческий голос», в котором занят один актер. Поставил спектакль исключительно из-за испытываемого интереса к режиссуре. Вроде получилось. Было это еще до поступления в Высшее театральное училище имени Щукина.

– А как оказались в Уфе?

– Я учился в Москве в театральном училище имени Щукина. Художественный руководитель нашего курса Александр Михайлович Поламишев имел достаточно тесные и дружественные отношения с Башкортостаном, он был председателем приемной комиссии в Уфимской академии искусств. Он-то мне и предложил попробовать себя здесь. Правда, речь тогда шла о Стерлитамаке, где была вакантная должность главного режиссера. С удовольствием приехал в этот город, было интересно поработать с новым коллективом. И с 1996 по 1999 годы я трудился художественным руководителем в русском театре. Начали мы с бенефиса народной артистки Башкортостана Зои Михайловны Киреевой спектаклем «Орфей спускается в ад» по пьесе Тенесси Уильямса. Потом я получил приглашение остаться в должности главного режиссера в этом театре. А в 1999 году меня пригласили в русскую труппу молодежного театра в Уфе в качестве главного режиссера. Я с удовольствием принял это приглашение.

– Как восприняли Башкортостан? Здесь все равно другие люди, культура...

– Очень хорошо. Надо сказать, что мне здесь понравилось с первых дней. Это в общем-то и объясняет, почему я уже столько лет здесь работаю. В противном случае, наверное, уехал бы. В республике есть поразительное гостеприимство, которое не может не располагать к себе изначально. Есть зритель, без которого невозможно существование всех театров, и есть постоянное пристальное, доброжелательное внимание руководства. Без него также невозможен театр. Исходя из всего этого, я могу сказать, что мое пребывание в Башкортостане очень комфортно, и меня здесь все устраивает.

– Есть любимые места в Уфе?

– Конечно, есть. Их немало. Их выбор, может быть, не отличается оригинальностью. Мне, например, безумно нравится бывать в парке Аксакова, парке Салавата Юлаева, в районе старой мечети, на набережной реки Белая. Симпатична больше старая Уфа. Хотя и проспект Октября, и различные новые постройки тоже заслуживают внимания. Уфа вообще растет, цветет, молодеет на глазах. Это город именно столичного уровня.

– А у себя на родине в Кабардино-Балкарии бываете?

– Да, обязательно. Не реже одного раза в год езжу, каждый отпуск.

– Есть ли у вас любимые жанры, авторы?

– С любимым жанром проще, потому что с ним я уже давно определился. Самый мой любимый жанр — это трагикомедия. Видимо, в силу перемешанности всего, как в жизни. Жизнь же ведь тоже чистыми жанрами не отличается – то трагедия, то комедия. А вот с авторами любимыми сложнее, потому что их очень много. Кого-то отдельно выделить я не могу. Очень люблю произведения Антона Чехова, которого ставил всего один раз в жизни – «Три сестры» в Стерлитамаке. Мне нравится Вильям Шекспир, которого еще пока никогда не ставил, итальянский драматург Дарио Фо, Эрих Эммануил Шмитт.

– Как ищете темы для своих постановок?

– А темы обычно подсказывает жизнь. Пьесу читаешь и понимаешь – интересна она или нет. Ставит ли она какие-то нужные и сложные вопросы или нет относительно нашей современности, фальшивая она или искренняя.

– Идея поставить пьесу «Валентин и Валентина» откуда пришла?

– На самом деле не очень давно. Я ее перечитал где-то полгода назад. И с удивлением для себя обнаружил, что она не утратила своей актуальности и является одной из лучших современных молодежных пьес. Почему с удивлением? Да потому что она написана в 1970 году. Но это нас никак не должно пугать, потому что все пьесы Шекспира вообще 400 лет назад написаны и никто особо в архаизме не упрекает. В ней намного больше вечного, чем приходящего и проходящего. Может быть, мы рискуем, если хотим сделать чисто романтичную пьесу. Наверное, мир стал намного жестче и циничнее. Но мне показалось, что наоборот в контрасте со всем происходящим эта пьеса должна стать ярким пятном.

– Считаете ли себя суеверным человеком? Что будете делать, если черная кошка дорогу перебежит в день премьеры?

– Я, если так можно сказать, выборочно суеверный. Есть какой-то ряд мелочей, который для меня имеет значение. Например, если черная кошка перебежит в день премьеры мне дорогу, то мне будет все равно. Но если меня кто-нибудь поздравит с премьерой до начала спектакля или хотя бы пока спектакль не закончился, мне уже будет неприятно. Лично для меня это очень плохая примета. Многие люди, в театре не работающие, об этом просто не знают. И они начинают поздравлять еще, не посмотрев постановку.

– Вы по гороскопу Лев. Насколько присущ львиный характер?

– Как все самолюбивые Львы, думаю, что я настоящий представитель этого знака. Соответствую полностью всем описаниям в гороскопе, которые гласят, что Лев благороден, великодушен.

– Чем в свободное от творчества время занимаетесь? Хобби есть?

– В последнее время его особенно нет, но в моем случае проще – хобби совпадает с работой. У меня нет особой необходимости чем-то увлекаться отдельно. Хотя у меня есть ряд друзей, которые пытаются пристрастить ко всяким мужским забавам: к выездам на охоту, рыбалку или хождению на хоккей. Я это все периодически проделываю, и не без удовольствия. Но сказать, что я страстный рыбак или болельщик, не могу.

– Сколько по-вашему должен жить спектакль? Как понять, что он уже не нужен зрителю?

– Это виднее всего. Когда зрители перестают ходить на спектакль, значит он не нужен городу, значит с ним надо расставаться без слез и сантиментов. В принципе определенного срока для жизни спектакля, конечно, быть не может. Он может жить, пока востребован публикой и пока он живой и искренний сам по себе, внутри себя – по взаимоотношениям, по реакциям, по существованию актеров. Но если спектакль начинает разваливаться, если мы видим на сцене скучающих артистов, которые пытаются себя чем-нибудь развлечь, конечно, надо такие спектакли списывать спокойно. Это нормально, ничего вечного нет.

– Смотрите работы своих коллег из других театров?

– По возможности смотрю, если время позволяет.

– Какими качествами должен обладать хороший режиссер?

– Я отвечу не своими словами. Наш учитель Александр Михайлович Поламишев все время говорил: «Режиссер должен быть или сильным волевым человеком, или упрямым». Одно из двух. Если ни того, ни другого нет, у него просто ничего не получится. Поэтому я, естественно, сознательно опускаю все размытые разговоры о степени одаренности. Если есть знания, то тогда режиссер должен быть или сильным, или упрямым. Иначе он не добьется того, чего хочет. Суть режиссуры заключается в том, чтобы навязывать свою волю большому количеству людей. Собирается, например, 50 человек и ты должен их убедить в том, чтобы они делали то, что ты считаешь нужным. И для этого надо, конечно, быть или сильным, или упрямым.

– А вы – сильный или упрямый?

– Честно говоря, я, скорее, упрямый. Но судить мне самому себя трудно.

– Что для вас является самой большой похвалой работы?

– Наверное, сочетание радости от спектакля у всех его необходимых слагающих. Если от спектакля одинаково радостно артисту, зрителю и мне, то это и есть, наверное, самая большая похвала. Я считаю, что это редкое чудесное сочетание, когда можно считать, что спектакль хороший. Как у нас принято говорить, зритель голосует ногами, то есть ходит он в зал или нет.

Кстати, нехватки зрительского внимания Национальный молодежный театр сегодня не испытывает. Спектакли как русской, так и башкирской труппы, собирают аншлаги. А это можно считать результатом общей работы всех сотрудников театра.