Прочти Достоевского, скушай икорки

Если штамп «Самая читающая страна в мире» у нас еще и вспоминают (громкая фраза из доклада Брежнева оказалась живучей), то обязательно с грустно-ироничной приставкой: «некогда самая...» или «когда-то самая...» Считается, что когда-то мы держали пальму первенства и были самой культурной, «продвинутой» страной (в некотором смысле так оно и есть), но теперь привычка чтения безвозвратно утрачена, а широкие массы оглупляются сериалами и ток-шоу – вместо того чтобы раскрыть томик Гоголя!.. («Возмутительно!» – хочется воскликнуть в этом месте.)

Собственно, разговоры об этой беде идут не первый год. Несколько месяцев назад Путин, выступая перед писателями на так называемом «Российском литературном собрании», приводил новые цифры – кажется, о том, что книги в руки теперь вообще берёт только треть россиян, и то ещё неизвестно, что это за книги: детективы, учебники... Я специально не уточняю показатели, проценты и так далее, потому что вскоре мы услышим другие цифры: приближается Год литературы (таковым объявлен 2015-й, на смену нынешнему Году культуры: власти решили сосредоточиться на духовном), наверняка будет много новых заседаний и новых исследований. Ясно, что будет сделано немало усилий в области «пропаганды чтения»: в частности, сейчас начали говорить о том, что книжные магазины не должны приравниваться к «водочным и колбасным» (слова Сергея Степашина – в прошлом премьер-министра, а ныне главы Российского книжного союза) в плане аренды, налогов и т. д. и т. п. Подобные правила действуют и во Франции. Чем ближе 2015-й, тем больше подобных проектов появится в публичном пространстве, разнообразных грантов и программ, но поможет ли это вернуть пальму первенства «самой читающей страны»?..

Но надо ли пытаться это сделать? Массовое чтение качественной литературы и, как следствие, высокий культурный уровень граждан – это прекрасно, но реальна ли эта цель?

Вот давайте на примере икры.

Как и в каждой семье, в нашей периодически вспыхивают споры на тему «когда было лучше». Ну в плане еды и повседневно необходимого. Родители вспоминают годы тотального дефицита без восторга, а обо мне и тех, кто немного старше, и говорить нечего, потому что талоны на мыло и масло, которые мы видели в детстве, – это как бы диковато, да?.. Бабушка же, заставшая времена разные, в таком разговоре обязательно упомянет бочонки икры, которые продавали, кажется, в Ленинграде, не слишком дорого и без очередей. Было это бог знает когда (видимо, в конце пятидесятых); город, недавно переживший блокаду, не жировал, чудес изобилия особых не было, но вот эта «икра бочками» была. Причём не удивлюсь, если даже чёрная. (Здравствуйте, я Игорь, мне 30 лет, и я ни разу в жизни не ел чёрной икры.) Для бабушки это примерно такой же символ внутреннего здоровья советской продовольственной системы, как лозунг про «самую читающую страну» – показатель былого культурного уровня.

А на самом деле – если разобраться?

Продавать икру недорого и бочками в условиях не слишком хорошей картины с продовольствием – это типичная вынужденная мера: так «затыкают дыры» в условиях кое-как работающих временных схем. Грубо говоря, ещё не хватает мяса, масла, молока, но потребности людей надо как-то «закрыть» – а тут в изобилии пришла икра. (Обычные для плановой экономики перекосы, когда что-то откуда-то внезапно пришло, самое неожиданное и в неразумных масштабах.) И проще вбросить её в торговлю, чтобы сегодня, сейчас закрыть брешь – пусть это и расточительно, неэкономно и так далее. Получается забавная ситуация, когда люди едят икру ложками «не от хорошей жизни».

С массовым чтением классической (и просто качественной) литературы в советское время обстояло примерно так же. Разумеется, никто в мире не мог конкурировать с системой, в которой стопроцентно грамотное население снабжается многомиллионными тиражами собраний сочинений Толстого, Чехова, Гюго и всех-всех-всех, притом эти качественно сделанные книги стоят копейки и попадают в руки каждому, а школа, пресса, общественное мнение etc всячески стимулирует прочтение всех этих книг. Моя бабушка, о которой я выше говорил, окончила школу (дальше помешала война), всю жизнь проработала на заводе стекловолокна и при этом собрала роскошную библиотеку, а собрания сочинений Диккенса, Горького, Чернышевского, Фейхтвангера так и читала подряд – «марафонами» на месяцы и годы. Где ещё в мире такое возможно? Да нигде.

Такой статус качественного чтения замечателен, полезен людям, но, боюсь, совершенно не достижим в естественных условиях: как в условиях рынка вы не купите бочку икры только потому, что в продаже не оказалось говядины. Вероятно, тут сошлось много факторов: и идеология (общее направление критического реализма русской и мировой классической литературы оказалось как бы по пути новым идеям), и неразвитость тогдашней медийной сферы (да какие вообще развлечения – кроме книги и «Голубого огонька» раз в месяц?), и мода, и то, что сегодня назвали бы социальной рекламой, и сокрушительный успех старой кампании по ликвидации неграмотности, и много чего ещё.

Не верите? Но вспомните, что случалось, когда на советском книжном рынке едва маячило «массовое чтиво», то есть не Толстой с Шукшиным, а хотя бы Вайнеры и Пикуль. Как только в обмен на сданную макулатуру предлагалась какая-нибудь «Королева Марго» или же где-то выходила Агата Кристи (со сдержанными предисловиями о «мещанских ценностях»), люди в битве у прилавка проламывали друг другу черепа. Да, суровая правда жизни: процентов 60 довольствовались Достоевским только потому, что «чтива» полегче почти не было и появлялось оно гомеопатическими дозами (где уж там доперестроечным тиражам Агаты Кристи до какого-нибудь Герцена!). Как только появлялось – бросались на него, как хищники. А когда появились Первый канал с сериалами и «Пусть говорят», то тут уж даже Дарья Донцова не могла конкурировать...

Честно говоря, боюсь представить, что должно случиться, чтобы все эти миллионы вернулись к томикам Горького и Гюго. Давайте уж как-нибудь без ядерной зимы.

Тем более что пальму первенства как «самые читающие страны» сегодня держат Индия и Китай – страны, где фантастические перебои в духе «масла и хлеба нет, но вот икорку завезли» как раз-таки случаются.