Два дня с миллионером: муж Луизы рассказал корреспонденту UFA1.RU всю историю от начала до конца

Чуть меньше недели назад история побега Луизы Хайруллиной — кассира из банка в Салавате, которую обвиняют в краже 25 миллионов рублей, — подошла к завершению. 5 июля ее вместе со всей семьей задержали на съемной квартире в Казани. Луизу привезли в Уфу и посадили в СИЗО. Детей отдали дедушке, который стал их временным опекуном. А вот Марата Хайруллина, мужа Луизы, после допроса отпустили. Он отправился домой в Салават, а уже спустя пару дней уехал в Москву — на ток-шоу «Пусть Говорят». По счастливой случайности корреспонденту UFA1.RU довелось ехать с Маратом в одной машине и записать исповедь миллионера в бегах.

Неожиданный попутчик

Искать Марата я отправился в понедельник, 8 июля. Поездка заняла неполных три часа. На руках был только адрес тестя Марата — Рамиля, туда я и направился в первую очередь. Но дома никого не было — несмотря на все мои сотрясания двери, она осталась равнодушно-холодной. Не дали успехов и поиски у дома супругов — он был заперт. В надежде на подсказку, где искать Марата, я позвонил отцу Луизы. Но и тут ждала неудача:

— Я не знаю, где Марат, он уехал куда-то, я его уже с утра не видел, — огорчил Рамиль.

Обшарив полгорода, возвращаться в Уфу пришлось ни с чем.

На подъезде к дому мне вдруг позвонили. Оказалось, с Первого канала — попросили приехать в Москву, принять участие в программе, посвященной семье Хайруллиных. Я согласился и буквально через пару часов уже садился в присланную за мной машину. К своему удивлению я узнал в попутчике того самого Марата Хайруллина. Времени на переваривание шока и разборы персоналий не было — съемки были назначены уже на следующий вечер, а ехать нам предстояло почти 19 часов.

Марат оказался довольно интересным человеком — совсем не похожим на матерого афериста, который обчистил банк и пустился в бега. В дороге мы не говорили о краже, больше беседовали на общие отвлеченные темы, чувствовалось, что говорить про историю с банком он пока не настроен. Хоть он смеялся над шутками и острил сам, создавалось впечатление, что Марат подавлен и не особо осознает, куда он едет и зачем. Он подолгу смотрел в окно отсутствующим взглядом и о чем-то размышлял.

От волнения у меня проснулся дикий аппетит — я съел всё, что было с собой, покупал еду в придорожных кафе и предлагал на всякий случай Марату — вдруг у него нет денег. Но он вежливо отказывался и как будто бы не нуждался в подпитке. За всю дорогу он поел всего один раз и то лишь поковырялся в порции.

Свои не бросили

За беседами ни о чем прошли первые восемь часов пути, и мы плавно вырулили на тему задержания — Марат рассказал, что произошло после того, как их привезли в Уфу.

— Детей отдали отцу Луизы, потому что до последнего не было ясно, что будет со мной, останусь я в полиции или меня отпустят. Все сотрудники, у которых я спрашивал, отвечали на этот вопрос по-разному. Спустя пару часов меня вызвали на допрос к старшему следователю. Когда он закончился, я спросил: «Мне что, в СИЗО?» Она ответила: «Нет — домой», — рассказал Марат. — Мне дали сразу несколько повесток — на 10 июля и несколько дней вперед. И по ним я должен явиться в полицию. Меня выпустили из отделения где-то в час ночи — без денег, карт, и телефона. Я растерялся. Не знал, куда идти. Ладно, хоть один из сотрудников спросил: «Ну что, куда ты?» Я честно ответил, что не знаю, он тогда посоветовал позвонить тестю. Телефона же у меня не было — он дал позвонить со своего. Рамиль к этому времени уже был на Бельском мосту, он удивился, что меня отпустили, но все-таки вернулся за мной, и мы поехали в Салават.

Местная достопримечательность

Марат признался, что в первые дни в Салавате чувствовал себя местной достопримечательностью.

— Я жил у матери. На улицу было не выйти — ко мне сбегались люди, что-то говорили, я просто старался идти быстрее, отвечал односложно. Квартира матери стала камнем преткновения для журналистов — они там дежурили почти постоянно. Может, видели в интернете ролик, как корреспондент «Дежурной части» запрыгнул ко мне на капот, когда я попытался уехать на машине. Это был, конечно, шок — я вышел из машины и забежал с девочками быстрее домой, больше старался особо не выходить, — вспоминал мой попутчик.

Но без приключений всё же не обошлось. Когда Марат пошел в банк, его скрутили полицейские.

— Я купил новую симку и отправился в банк, чтобы переоформить приложения, привязать к новому номеру. Девушка сначала долго мялась, нервничала и копалась, а потом появились оперативники и говорят: «Пройдемте с нами». Я им говорю: «Сейчас доделают операцию, и поедем». Они упрямились, но я настоял на своем. В итоге мы всё равно поехали в отделение. После коротких расспросов меня отпустили — видимо, до местных просто не дошла новость, что нас поймали, а меня отпустили, и они решили, что называется, рвануть за медалями, — грустно усмехнулся Марат.

«Это я во всем виноват»

Временами Марат дремал или делал вид, что спит — на оклики он отзывался, но сидел подолгу с закрытыми глазами. Мне не спалось — привычка не дает спать в дороге, поэтому я думал о всей истории. Марат выглядел не подавленным или грустным, скорее, безумно уставшим, смирившимся с судьбой. Я спросил, зачем ему это — ехать в Москву и тем более идти на шоу.

— Я хочу помочь жене, она добрая женщина, а во всем этом виноват я. Адвокаты сказали, что если мы компенсируем банку ущерб, то есть шанс, что она отделается условным сроком. А денег у нас нет, поэтому придется просить у народа, объявить сбор средств — может, те люди, что нас поддерживали всё это время, захотят помочь Луизе. Не мне, для себя я ничего не прошу, но, может, Луизе менее суровое наказание выберут, все-таки она из-за меня на это пошла, — начал Марат свою исповедь.

Исповедь миллионера в бегах

Виноват Марат?! Помнится, я своими руками писал, что Марата отпустили, потому что он стал жертвой обстоятельств. Выходит, всё было наоборот? И мой попутчик начал историю с самого начала. Оказалось, что всему виной стала жажда легких денег — его увлекли ставки в букмекерских конторах.

— Я познакомился со ставками в 2010 году — на работе показали, что такое букмекерские конторы, как играть, что можно выиграть. Меня это привлекло. Первые год–два я ставил смешные суммы — по 200–300 рублей и вроде как делал это для развлечения. Но со временем ставки росли, меня начало затягивать. Я ставил уже приличные суммы и очень часто проигрывал. Дошло до того, что я за несколько дней в надежде отыграться сливал всю зарплату. Но дальше было хуже, я начал брать займы, кредиты — так у меня появились первые долги. Поначалу я возвращал, но пропасть всё росла. К 2017 году я накопил долгов почти на два миллиона. До этого времени я скрывал от Луизы, что играю. Но потом мне начали угрожать коллекторы, серьезно давили. Тогда я стал уговаривать Луизу, чтобы она взяла деньги из кассы, уверял, что отыграюсь. Она поначалу против была, понимала, что это очень плохо может кончиться, но потом все-таки сдалась. Первая сумма, которую она взяла, была небольшой — тысяч 50. Но отыграться не вышло. Тогда она вынесла еще, и дальше только по накатанной шло. Поднять деньги у меня получалось — бывало, что за день я с 10–20 тысяч поднимал до нескольких миллионов рублей. Но вся беда в том, что вывести такую сумму разом контора не дает, можно снимать понемногу. А остановиться я не мог и в итоге всё равно спускал оставшиеся деньги. Длилось это всё до мая этого года, в общей сумме мы вынесли около 24 миллионов. В кассе, за которую Луиза отвечала, денег уже почти не осталось, и приближалась ревизия. Поэтому у нас было два варианта — сдаваться или бежать. Луиза очень переживала, что если мы сдадимся, то из-за этого пострадают ее сотрудницы, что их уволят, поэтому мы решили сбежать и сделать это так, чтобы все подумали, что эти 25 миллионов мы украли за один раз. Поэтому 27 мая она пришла на работу, собрала остатки денег — около 900 тысяч рублей, мы сели в машину и уехали из города.

Не туда беги, Луиза

Вот это поворот. Все ведь думали, что с такими деньгами — 25 миллионов рублей — новоявленные богатеи отправятся в Казахстан или на Мальдивы. Но всё оказалось совсем не так.

— Мы отъехали километров на 20–30 от города, встали возле речки, разбили палатку и стали думать, что делать. Но долго это не продлилось — погода стояла хорошая, к реке стали съезжаться отдыхающие, и мы приняли решение бежать дальше. У нас были ключи от гаража тестя, мы бросили там машину и решили ехать в Казань. Разделились на две группы — Луиза со старшей дочкой на такси поехали сперва в аэропорт Уфы, потом в Октябрьский, и оттуда в Казань. Мы с младшей поехали другим путем — тоже на такси. В Казани мы сменили пять квартир, и вот на пятой нас поймали, — закончил рассказ Марат.

Когда мы приехали в Москву, первым делом сотрудники шоу взяли у Марата мини-исповедь — он вкратце рассказал на камеру то, что рассказал мне в дороге. Потом нас оставили на пару часов — ждать эфир. Я ожидал, что Марат будет готовиться, репетировать речь, что-то готовить в себе. Но этого не было — он просто лег спать. Складывалось ощущение, что ему уже всё равно, что с ним будет. Словно у него была какая-то конечная цель, и он жил только ею.

Театр драмы и абсурда

Целью этой была безопасность и свобода — в эфире программы Марат вновь, уже в третий раз, рассказал зрителям свою историю и сказал, что хочет лишь вернуть деньги банку и защитить жену, чтобы дети могли быть с мамой. Он надеялся на помощь людей, которые их защищали, пока они были в бегах. Но всё пошло не по его плану. Эксперты программы разнесли его в пух и прах, не ставя ни во что доводы: для окружающих он был вор, словно на нем уже стояло клеймо. Предвзятость чувствовалась в каждой реплике экспертов. В истории Марата было, по их мнению, слишком много нестыковок. Некоторые, напротив, пытались понять и поддержать. Я с отстраненным интересом наблюдал за тем, что происходило в студии, отмечая для себя то, что после озвучили и эксперты, и ведущий — своим заявлением Луизе он не поможет, скорее, сделает хуже, но теперь еще и сам сядет, сомнений в этом не было никаких. И ни один спикер, и ни сам Марат, не подняли вопрос о детях.

После эфира мы вернулись в гостиницу. Марат выглядел подавленным — было видно, что он не на такой исход рассчитывал. Вместо поддержки на него вылился целый шквал негатива. Было видно, что он нервничает — казалось, что до него начало доходить, что он натворил. К еде он не притронулся, наспех разделся и рухнул на кровать. Спать нам оставалось два с половиной часа — утром за нами должны были прислать машину и отвезти в аэропорт. Я поинтересовался — почему же в Москву мы ехали на машине, а не летели на самолете? Оказалось, что Марата 8 июля на допрос вызвал следователь, но вместо этого он поехал на программу. Конечно, с одной стороны такой вызов не совсем официальный — все-таки реальная повестка у него была на 10 июля. Но всё же он решил перестраховаться и ехать на машине, чтобы не светиться в аэропорту. Позже выяснилось, что эти мысли были совсем не безосновательными.

Финита ля комедия

Мы прибыли в аэропорт, прошли регистрацию и зашли в зал ожидания. Наш рейс перенесли, и поэтому мы занялись каждый своим делом — Марат уснул, а я присел и читал книгу в киоске неподалеку.

Наконец настало время вылета. И тут, при посадке в самолет, Марата остановил мужчина в форме, предъявил ему какую-то бумагу и сказал, что нужно ее заполнить. Я мельком глянул на нее и понял, что подписав ее, Марат обязуется в течение 10 дней добровольно явиться на допрос. К чему такое внимание? Ведь именно на допрос он и летел.

Мы приземлились в 15:35, и вот тут началось шоу. Лишь мы приблизились к выходу из терминала, как два плечистых молодца в штатском ткнули Марату под нос «корочки» и бросили короткое:

— Пройдемте.

Я попытался вмешаться, но меня оттеснили, погрозили всё теми же удостоверениями и попросили предъявить документы. Качать права смысла не имело, документы я показал, но за это время Марата уже увели, как выяснилось позже, его увезли в участок. Не сказать, что я сильно удивился такому концу путешествия, он был даже очевиден. Но признаться, я ожидал, что ему дадут явиться на допрос самому и уже после этого арестуют.