«Он погиб раньше, чем мы подключились»: волонтер — о том, как сложно искать пропавших детей

Пропадают дети даже в хороших семьях. В этом уверена руководитель поискового отряда «ЛизаАлерт» в Башкирии Олеся Пышкина. Вместе с другими добровольцами она уже несколько лет разыскивает пропавших. Почему убегают дети, как пережить гибель первого найденного ребенка и чем запомнились поиски семьи Мазовых — Олеся рассказала корреспонденту UFA1.RU. Этот текст мы публикуем сегодня, 25 мая, в международный день пропавших детей.

«Он погиб раньше, чем мы подключились»

В ноябре 2018 года в Оренбургской области пропал десятилетний Данила Казаков. Мальчик ушел из дома поздно вечером и не вернулся. На его поиски привлекли все силы, вплоть до военных. Пропажей маленького светловолосого Данилы заинтересовались не только местные волонтеры, но и Олеся Пышкина, которая в качестве информационного координатора отряда «ЛизаАлерт» помогала с поисками ребенка.

Данилу искали почти три недели. Всё это время волонтеры прочесывали леса, заходили в заброшенные здания, выискивали тело ребенка возле дороги на обочине, поскольку предполагали, что его могла сбить машина. Сама Олеся тем временем в поисках мальчика названивала в больницы, проверяла на достоверность поступающую информацию от горожан, общалась со СМИ, спасателями и силовиками.

Отец Данилы жил в другом регионе, поэтому, по одной из версий следствия, мальчик мог уехать к нему от матери на попутках. Десятки людей со всей страны сообщали, что они якобы видели пропавшего ребенка, и отправляли фотографии — как доказательство.

В декабре Данилу нашли. Мертвым. В овраге недалеко от кладбища. Тело мальчика припорошило снегом, который не позволил обнаружить его раньше.

— Я была не готова к такому исходу, — вспоминает Олеся свои первые детские поиски. — Я вот просто плакала. Какое-то чувство безысходности накатило. Это когда понимаешь, что уже шансов нет, ничего не исправишь, и вот это давило. Хотя я понимала, что мы сделали всё. Он погиб раньше, чем мы подключились.

В убийстве Данилы следователи заподозрили его 15-летнего друга, который мог забить его из-за ссоры.

Для детей это все мимо ушей

Олесе Пышкиной 30 лет. Она коренная жительница Уфы, по образованию филолог. Олеся работает педагогом в клубе «Спартак», базирующемся в Калининском районе, который, по ее словам, лидирует по количеству детских и подростковых пропаж.

— Мои [несовершеннолетние] воспитанники обучаются правильному туризму. Рассказываю, как грамотно организовать свой поход, почему нельзя ходить в лес поодиночке и без взрослых. Все навыки безопасности мы отрабатываем в виде викторин, мероприятий, а не как в школе: когда пришел какой-то человек и стоит им рассказывает: «Вот так не надо делать, а вот так — надо». Для них это всё мимо ушей, — говорит Олеся. И добавляет, что занятия у нее бесплатные.

Поиском детей Олеся занялась еще в 2017 году, когда случайно наткнулась на сообщения о пропаже ребенка в соцсетях. Это был год, когда на всю республику гремела новость об исчезновении девятилетней школьницы Яны Перчаткиной, тело которой нашли в одном из частных домов. Это известие настолько шокировало Олесю, мать двоих детей, что она решила не оставаться в стороне.

— Я увидела пост о том, что нужны люди, которые будут удаленно помогать отряду «ЛизаАлерт», то есть прямо из дома. А у меня ребенок был, и я такая: «Ой, это как раз для меня». Выяснилось, что нужны люди, которые будут прозванивать больницы (при поисках людей волонтеры обзванивают больницы, морги. — Прим. ред.). Я согласилась, — рассказала она.

Еще через год Олеся отправилась на учения, чтобы научиться искать людей, и поняла «насколько это всё круто». Она впервые держала в руках компас, навигатор и впитывала знания как губка.

— Мне было всё непонятно, с одной стороны. С другой — хотела всё запомнить сразу, — говорит Олеся.

Ее супруг вначале выступал «немного против» поисков, считая это неженским делом, а потом и сам присоединился к отряду.

Когда Олеся пришла в отряд, в «ЛизаАлерт» состояли всего три человека. Уже через год команда пополнилась до 15, и тогда встал вопрос о том, кто ее возглавит.

— Надо было и со службами (МЧС, МВД, следком. — Прим. ред.) общаться, со СМИ. Координатор предложила меня, так как я была самой активной. Все поддержали, — рассказывает Олеся.

«ЛизаАлерт», по ее словам, делится на сам отряд, в котором 106 человек, и на движение, где около 250. Количество людей меняется. Сам отряд состоит из активистов, которые готовы выезжать на поиски постоянно, а в движении — те, кто выезжает реже.

Само добровольчество, по словам Олеси, делится также на два момента: организационный, которым занимается Олеся, и собственно поиски.

— Например, 19 июня у нас пройдут учения. Нужно найти инструкторов, посчитать, чтобы все люди были обеспечены палаткой и едой, — говорит она.

«ЛизаАлерт», по словам Олеси, существует за счет самого отряда, деньги от неравнодушных граждан волонтеры не берут.

— Были бы рады, если машина появилась бы у нас. Нам можно помочь так, с оборудованием, но не деньгами. Отряд денег не может брать. Это позиция с зарождения отряда. Мы не юрлицо, мы добровольческий отряд из активистов, который помогает искать детей, потому что иначе мы не можем, — рассказывает она.

Волонтером может стать любой совершеннолетний человек.

— Бывают моменты, когда у нас затишье, поисков нет и так несколько дней, а бывает наоборот: когда организовано несколько поисков сразу, — говорит Олеся.

Самые масштабные поиски детей

О пропаже детей в «ЛизаАлерт» узнают обычно от их родственников, знакомых родственников, которые звонят по горячей линии отряда 8(800)-700–54–52 или от полиции. Последние, к примеру, рассказали волонтерам о пропавшей семье Мазовых. Отец и двое сыновей, напомним, исчезли в октябре 2019 года. 37-летний глава семейства после угроз супруги развестись с ним увел двух мальчиков 5 и 8 лет погулять. Домой они так и не вернулись. Тела детей нашли летом прошлого года в реке. Где сам отец семейства, до сих пор неизвестно. По одной из версий, к гибели детей причастен именно он.

— Это были, наверное, самые масштабные и долгие поиски в нашей республике. Когда они только пропали, мы прочесывали леса, берег реки. В каждый дом заходили, показывали ориентировки и спрашивали: «Не видели семью пропавшую?», — рассказывает Олеся.

Зимой, когда река Уфимка покрылась льдом, «ЛизаАлерт» предоставили вертолет, чтобы волонтеры сверху попытались отыскать пропавшую семью.

— Мы летали над садами. Зимой обычно же там не живут. У нас было подозрение, что он (глава семейства, Артём Мазов. — Прим. ред.) где-то прячется с детьми, потом пешком эти сады проверяли, есть там кто-то или нет. Весной прочесывали береговые линии. Шел постоянный поиск, — говорит Олеся.

Когда тела мальчиков были найдены, первой мыслью Олеси было: «Бедная мать».

— Когда детей нашли, то вроде это было ожидаемым, но настолько тяжело. Была пустота. Столько всего сделали, [и напрасно]. Потом появилась злость на того, кто всё кто сделал, — говорит она.

«Маленький? У него, наверное, мама плачет»

Детей искать сложнее, чем взрослых, уверена Олеся.

— Во-первых, в эмоциональном плане сложнее, поскольку переживаешь за ребенка. Плюс если ребенок достаточно маленький, до десяти лет, например, то он не осознает опасности. А если ребенок постарше, он может быть самонадеянным, самоуверенным, считать, что он с ситуацией справится, и попасть в беду. Плюс взрослый человек не уйдет с другим взрослым, — говорит она.

По словам Олеси, дети теряются по разным причинам:

— Маленькие дети теряются как в лесу, так и в городе. Постарше — бывает, и уходят, потому что на них не обращают внимания или обращают слишком много внимания и им хочется почувствовать свою самостоятельность, — рассказывает она.

Дочери Олеси сейчас десять лет, сыну — шесть. Как говорит Олеся, они прекрасно понимают, чем занимается их мама, и сопереживают пропавшим детям.

— Они спрашивают: «А кто пропал?» Я говорю: «Мальчик маленький». Они: «Маленький? У него, наверное, мама плачет». Я отвечаю: «Плачет, плачет», — говорит Олеся.

Как она признается, она сама боится, как бы ее дети не пропали, но, к счастью, они обучены технике безопасности: знают, что нужно делать, если подошел незнакомец, если заблудился, кому-то стало плохо или дома пожар.

А о том, что не стоит убегать из дома, и подавно.

«Найден, жив»

Поиск детей Олеся считает не нервной работой, а напряженной.

— Если мы будем нервничать, а это бессмысленно, то мы плохо отработаем задачи. Мы должны опросить определенных людей, хорошо закрыть определенный участок леса, — сказала она.

Самое приятное в волонтерстве, по словам Олеси, когда поиск заканчивается словами: «Найден, жив».

Все тексты о пропаже Мазовых мы собрали в единый сюжет.