Уфимец, посетивший все «тысячники» Южного Урала: «Если медведь захочет меня съесть, он это сделает»

Уфимский путешественник и предприниматель Олег Чегодаев 12 июля вернулся из очередной экспедиции. Шесть дней он путешествовал по хребтам Южного Урала и покорил тридцать горных вершин, стал первым человеком, который взошел на все южноуральские вершины высотой более 1000 метров.

Корреспондент UFA1.RU встретился с путешественником, чтобы обсудить это достижение и поговорить о том, ради чего уже больше десяти лет он карабкается по горам в экстремальных условиях.

«Горы объединяют людей, это универсальная такая вещь»

Мы встретились в мастерской Чегодаева. В этом небольшом помещении появляются на свет украшения на туристическую тематику, их путешественник создает уже восемь лет. На всём протяжении беседы в мастерской кипела работа: разрабатывалась новая модель — серьга «Парашютист».

— Вы и предприниматель, и фотограф, и спортсмен, и путешественник. Что из этого главное?

— У меня это всё достаточно гармонично сочетается. Да, я предприниматель, но я ещё и создаю украшения на тему туризма, Уральских гор, да и других гор тоже. Я путешествую, фотографирую, в горах же вдохновляюсь на создание новых украшений. Всё это связано, нельзя сказать, что что-то превалирует. Я живу и занимаюсь тем, что мне интересно. Сейчас это в первую очередь связано с Уралом.

— Как появилась идея делать украшения?

— Идея с украшениями появилась достаточно давно. Я хотел подарить одной девушке украшение на тему скалолазания, но в России ничего подобного не было. Нашёл только на Ebay, купил, привёз. А потом подумал, что я наверняка не один ищу такие. Так всё и началось. Сначала я привозил украшения из-за границы, потом понял, что их выбор достаточно мал, и создал свою мастерскую. Сейчас у нас самая большая коллекция в мире, мы в этом вопросе самые продвинутые. И мы каждый день делаем новые модели.

— С местным колоритом.

— Есть и мировой колорит, безусловно: Эверест, североамериканские горы, рассчитанные на покупателей из других стран, — мы много продаём за границу. Но, конечно, не забываем делать и украшения, связанные с Уралом, Башкирией.

Медведи в траве и нашествие лосей

— Вы шесть дней ходили по Уральскому хребту...

— У меня есть традиция — последние пять лет я на свой день рождения стараюсь максимально нагрузить свой организм, чтобы ощутить всю «прелесть жизни», так сказать. А в этом году как раз подходил к концу проект «Тысячники Южного Урала», мне осталось пройти тридцать вершин. И они так выстроились в прямую линию, что можно было «собрать» их все сразу. И я подумал, что круто было бы сделать это в свой день рождения. Сейчас не лучшее время для путешествий по Южному Уралу. Принято считать, что эта местность такая комфортная и простая для путешествия, но летом, в июле, очень сложно здесь ходить. На Севере, например, значительно проще или на Приполярном Урале. Несмотря на это, я решил идти сейчас.

— А почему это не лучшее время?

— Есть несколько факторов. Главная проблема — трава, как бы это ни звучало. Все поверхности, которые не заняты густым лесом, скалами или какими-нибудь курумами, покрыты двухметровыми зарослями травы. А в этой траве лежат брёвна, бурелом, камни. Есть и канавы, и медведи в этой траве спят. И у тебя выбор: либо ты лезешь по скалам, либо ты перелазишь через бурелом, либо идёшь насквозь через эту траву, которая закрывает с головой. Это бывает даже сложнее, чем идти по снегу, — изматывает, к тому же очень травмоопасно. Я вот публиковал фотографию своих ног израненных, но на самом деле у меня всё тело в синяках, ссадинах. Кажется, столько опасных падений у меня до этого никогда не бывало на Южном Урале.

— А про «медведей в траве» фигура речи или это буквально так?

— Ну да, они действительно «тусят» в траве. Пока идёшь, постоянно натыкаешься на медвежьи лёжки. У нас на Южном Урале, конечно, не так много медведей, и я принял меры безопасности, чтобы не встретиться с ними. Столкнулся только с одним на этом маршруте, как раз в день рождения. Он мне «попозировал», я успел его сфотографировать. Зато на удивление много лосей, я даже не знаю, с чем это связано. Более тридцати раз за эти шесть дней я их встречал. Иной раз до пятерых на одной вершине. Очень часто они вскакивали прямо передо мной, метрах в десяти. И, честно говоря, не особо приятно, когда трёхметровая такая «дура» пролетает перед тобой. Непонятно, откуда они все вдруг повыползали. Потом уже привыкаешь к этому, конечно. И идёшь себе…

— …С лосями в обнимку.

— Ну практически. Они же ещё и протаптывают дорожки в траве. Удобно.

«Горы как будто смотрят на меня горящими злыми глазами»

— Какие необычные истории случались с вами во время этого путешествия? Помимо лосиного нашествия, конечно.

— Нашёл ранее неизвестный водопад. На этой территории их не так много, а тут вдруг такое красивое урочище на одной редко посещаемой реке в дальнем углу хребта Машак — четырёхметровый уступ с водопадом. Ещё нашёл вершину, которая состоит из вертикальных столбов. Раньше у нас подобного не видел. Словом, в этот раз сделал какие-то такие небольшие географические открытия для себя.

— Для меня как для обывателя сам факт такого путешествия — это нечто необычное. Человек в здравом уме отправляется на свой день рождения в длительное путешествие по горам. Ещё и в одиночестве. Расскажите, каково это эмоционально — оказаться в изоляции, наедине, разве что с лосями? Это на вас никак не давит?

— На самом деле бывает по-разному. Во-первых, это зависит от времени суток. То есть когда с утра просыпаешься, идёшь фотографировать — ты отдохнувший, бодрый, полный сил, ещё и рассвет классный. Так вот поснимаешь, первую половину дня «ломишься», настроение отличное. Потом устаёшь, падаешь духом. И под вечер ты уже идёшь, и ничего тебе не хочется, под каждым кустом медведи мерещатся. Еле куда-то доползаешь, и тут — бац! — шикарный закат, ты опять про всё забываешь, снимаешь. И так всё время.

Бывает, и когда неспокойно на душе — я вот сделал фотографию, где солнце садилось за хребтом, и получился такой антропоморфный образ: два узких горящих глаза на горизонте со скалами внутри, всё в таких тёмных-тёмных тонах. И у меня мысль появилась, что горы как будто смотрят на меня, такими вот горящим злыми глазами. Мне эта картинка потом сутки покоя не давала, всё вспоминал этот «взгляд» с прищуром. Так что в пути, конечно, испытываешь особенные ощущения. Когда ты один, наедине с природой, всё совсем по-другому.

Бывает по-разному — когда-то круто, когда-то тяжело, и эти состояния могут меняться в течение получаса. Вот, например, во время этого путешествия была такая история. На четвёртый день я попал на довольно сложный участок хребта, уже вечерело, до заката два часа. Очень устал, в этот день я прошёл 56 километров по лесной дороге, всё было более-менее нормально. Потом перешёл на соседний хребет, и вдруг дорога кончилась, я просто упёрся в стену травы. Уже никаких сил не было, находился я достаточно высоко. Пекло ужасно, было часов семь вечера. И вот я в тот момент иду и понимаю, что у меня кончается вода, оставалось там пол-литра. А на хребте — ни единого ручейка, всё сухое. Мне уже нужно вставать на ночёвку, у меня запланировано восхождение на вершину, так как я обычно на вершинах ночую, чтобы снимать оттуда. Состояние ужасное: воды нет, идти невозможно, сил никаких уже, впереди — трава.

Я иду, меня шатает. И вдруг наступаю в воду, в болото. Буквально участочек пять на пять метров, откуда животные пьют. Болото такое грязное, там буквально сантиметра два слой воды был. Но я обрадовался — думаю, наконец-то нашёл воду. Выпиваю остатки своей, думаю, что сейчас вот выкопаю ямку, наберу ещё. Копаю, а вода не прибывает — стоит там вся эта жижа на донышке. Ну, думаю, чёрт с ним, набираю эту жижу, такой чёрный баллон воды. А что-то с ним делать надо, вода ж нужна! Решил позже уже её процедить. И тогда я сказал себе: «Так, ну всё, Олег, соберись, поищи ещё». Походил по кругу и буквально в пятидесяти метрах вниз от того места вдруг нашёл родник с чистейшей, прозрачной водой. Ну всё — пью вдоволь, набираю воды, делаю три шага вперёд и попадаю на автомобильный след. Выхожу на колею, а она ведёт прямо к моей вершине. Иду по ней, она заканчивается, и начинается лосиная тропа. И она прямо такая чёткая, удобная, напрямик к вершине. Я по этой тропе забегаю наверх, буквально за пятнадцать минут, она меня приводит к скале, к видовой точке. Внизу — шикарная площадка, куда можно поставить палатку, я поднимаюсь на скалу и вижу прекрасный закат.

То есть вот буквально полчаса назад всё было плохо — ни воды, ни перспектив, идти некуда, я без сил, а тут уже всё великолепно и передо мной — роскошный закат. Так что бывает всякое. Главное — не отчаиваться и думать головой.

— А за какими эмоциями вы отправляетесь в горы? Какие у вас цели?

— Я люблю многозадачность и не ставлю себе какую-то одну цель, у меня их несколько. Во-первых, я хотел закончить выполнение проекта «Тысячники Южного Урала». Во-вторых, я фотографирую и рассказываю о путешествиях. Я себя сам называю «амбассадором Уральских гор», потому что люблю их и делаю всё, чтобы люди про них узнали побольше. В-третьих, я ищу там вдохновения для своего творчества. Ну и, конечно, хочется пройти какой-то новый маршрут интересный, спортивную цель тоже осуществить. Я всё это пытаюсь вот так совмещать.

Если рядом медведь — кричите

— Для таких путешествий необходима хорошая физическая подготовка и правильное снаряжение. Сколько времени занимает подготовка к путешествию? Что она из себя представляет?

— Здесь всё-таки в первую очередь важна моральная готовность к трудностям. В пути может произойти всё что угодно, и от того, насколько ты готов терпеть боль и тягости, зависит очень многое. Важна и физическая подготовка — это всё-таки не забег на сто метров, где ты в идеальных условиях. Сам я занимаюсь, конечно: каждый день у меня тренировки, я бегаю и занимаюсь общей физподготовкой и мультиспортом. Но каких-то специальных тренировок нет.

Если говорить о технической составляющей, тут всё понятно: снаряжение должно соответствовать целям маршрута. Так как я много хожу по Южному Уралу, у меня подготовка к конкретному маршруту занимает где-то день. То есть я только определяюсь с необходимым снаряжением, печатаю карты, собираю продуктовую раскладку и отправляюсь в путь. В нее входят: 700–800 грамм сухих продуктов, крупы, сублимированное мясо, сало и 12 конфет на день. Если на выходные куда-то идти, то я могу даже и за минут пятнадцать собраться. Основную часть времени занимает планирование маршрута, а так сборы не слишком много времени отнимают.

— Но ведь всё не предугадаешь. Мало ли, что может пригодиться в путешествии.

— Почему же, практически всё я могу предугадать. Понятно, что я не могу заранее знать, скажем, о падении метеорита, но основные опасности Южного Урала мне известны. Конечно, если какой-нибудь медведь захочет меня съесть, то он это сделает и от него меня ничего не защитит, но я прикладываю все усилия, чтобы просто он не захотел меня съесть.

— А какого рода это усилия?

— Единственный приемлемый вариант обезопасить себя при попадании в «медвежьи места» — это избегать встречи с медведем. При любом контакте с ним появляется неопределённость, потому что это живое существо со своим характером, опытом, настроением и достаточно высоким интеллектом. Как оно себя поведёт и что ему от вас будет нужно, никто никогда не знает.

Наиболее эффективная тактика — это обозначение своего присутствия в лесу. То есть ты просто идёшь и периодически покрикиваешь, отслеживаешь какие-то признаки нахождения медведя в твоём районе. Если их много, тогда ты усиливаешь предупреждение о своём приближении.

Самое опасное — это неожиданная встреча с медведем. А если ты выходишь на него издалека, то можешь как-то подготовиться. У меня есть с собой фальшфейеры, специальный газ от медведя. Животному, может быть, ничего от тебя и не нужно, но при случайной встрече есть эффект неожиданности: он может тебя просто ударить лапой, разорвать на части и убежать, а потом уже задуматься над тем, что это вообще было такое. Поэтому в первую очередь нужно предупреждать о своём присутствии.

Теоретически может быть и такое: ты идёшь, покрикиваешь, а медведь думает: «Опа! Завтрак идёт». Но вероятность этого ниже, чем вероятность того, что он просто убежит.

— Может, лучше тогда брать с собой абсолютно всё подряд, вплоть до косы, чтобы траву перед собой выкашивать? И идти медленно, но верно.

— Не стоит перегружаться, всё равно всё не унесёшь. Лучше обходиться минимальным количеством снаряжения с максимальной эффективностью. Южный Урал — ещё довольно гостеприимный и безопасный край. У нас нет камнепадов, лавин, да и медведей намного меньше, чем где-нибудь в Сибири или на Дальнем Востоке. На Итурупе, к примеру, мы медведей через каждые полчаса встречали. А тут у нас и транспортная доступность хорошая, и покрытие сетей связи высокое, и погода более-менее устойчивая. Так что вполне можно ходить с минимальными предосторожностями. Но забывать, что это дикая природа нельзя.

«Я за мир, за объединение людей»

— После путешествия по Нацпарку Башкирии вы сняли о нём фильм. Планируются ли еще какие-то подобные проекты?

— Так как я фотографирую, у меня есть планы по созданию книги. Но я не хочу сделать очередной тысячный фотоальбом с видами. Это неинтересно. У меня есть задумки для нескольких книг, одна из которых — возможно, она выйдет уже в ближайшее время — будет про опасности Южного Урала. Это даже не столько книга, сколько брошюра, памятка. Она уже почти дописана. Скорее всего, распространять её будем бесплатно. Так я хочу сделать свой вклад в безопасность туристов.

Также у меня есть несколько идей, которые будут касаться всего Урала, не только Южного. Я хочу объединить все пять его частей — Южный, Средний, Северный, Приполярный, Полярный — и поэтому стараюсь путешествовать по всем. Через пару недель я уезжаю на Северный Урал, ещё через три недели собираюсь в экспедицию на Полярный Урал. И я снимаю материал везде.

Ходить с профессиональной аппаратурой, к сожалению, невозможно. Но с трендом на «новую искренность» такой любительский формат даже большим спросом пользуется.

— Надо отметить, что разные части Урала друг от друга очень сильно отличаются. Какая идея, по-вашему, должна их все объединять?

— Идея простая: с одной стороны, они разные, поэтому и есть это деление. Но, с другой стороны, всё-таки это Урал, объединённый в одну горную систему. Я замечаю, что люди не знают, как выглядят эти разные части, и хочу им их показать. Мне кажется, что это ещё несказанное слово в теме Урала.

«Я за то, чтобы сделать все популярные места для туристов платными»

— По вашим ощущениям, интересна ли людям природа вообще? Насколько высок спрос на путешествия?

— Мне кажется, что спрос высок и, думаю, он будет только возрастать. Сейчас же есть интернет, социальные сети — всё стало намного проще. У каждого есть доступ к информации, каждый может поехать куда-то. Если двадцать лет назад не было ни карт, ничего, и люди находили нужную им информацию по каким-то замшелым книжкам, то сейчас ты нажал три кнопки и у тебя есть маршрут. Сел в машину и поехал.

Это порождает другую проблему — люди не знают, как вести себя на природе, они там мусорят, потому что им никто не объяснил, что плохо, например, оставлять еду, что медведи её кушают, а потом воспринимают человека как источник пищи и лезут к нему в палатку.

Одна из наших целей — это пропаганда общемирового тренда No Trace («без следа»). То есть ты должен уйти, не оставив в природе ни одного следа. Я, например, никогда не жгу костры и хожу с горелкой, с газом. В моём понимании все должны к этому стремиться.

После себя можно сделать разве что чище — то есть убрать за кем-то ещё. Также я вижу очень большой потенциал и в таких проектах, как «Тысячники Урала», «Корона Урала», «Уральский барс» и прочих. Они создают своего рода игровые механизмы, делают туризм интерактивным, повышают интерес к путешествиям. Это же здорово — не только посетить какое-нибудь классное место, но ещё и получить за это какой-нибудь «пряник».

— Но, с другой стороны, социальные сети могут оказать и «медвежью услугу». Многие люди наверняка предпочтут сидеть дома, вариться в этом бесконечном потоке информации, нежели путешествовать. Как вы думаете, ваше творчество, которое отражает опыт путешествий и ваше мировоззрение, может «вытащить» их из своих бетонных блоков, вдохновить?

— И это тоже бывает, да. Сколько мы продаём серебряную подвеску «Эверест», столько на неё за всё время взошло людей. Это же символ, по сути. И часто бывает, что люди покупают украшения на будущее, «на вырост». Кто-то мечтает о горе, ему дарят вершину какую-то, а потом нам пишут, мол, нам подарили вашу вершину, и мы уж не могли на неё не сходить. Да, это так работает, и так же это происходит, когда ты рассказываешь и показываешь людям, — потом они пишут, благодарят, рассказывают о своих путешествиях.

Конечно, всё зависит от вашего окружения. Вокруг себя я вижу стабильный рост интереса к теме туризма и путешествий. Людей всё больше и больше на природе становится. Не хватает разве что пресловутой инфраструктуры, которая бы позволяла людям всё это делать более цивилизованно. Тем, кто хочет диких путешествий, в России территорий хватит лет на двести. Пока летающие костюмы не изобретут. А так я вообще за то, чтобы сделать все популярные места для туристов платными. Не как в заповедниках, где ничего нельзя, а по принципу нацпарков — ты заплатил условные сто рублей за вход, но зато у тебя на маршруте будут убираться и тебе обеспечат безопасные условия.

Это нужно, потому что, как мы видим, саморегулирование не работает. Вон на Иремеле большая помойка, даже несмотря на платный вход, потому что никакой культуры нет у туристов, они тащат туда всё подряд. Одна из проблем Южного Урала в том, что большинство классных мест находятся в заповедниках. Потому что у нашего человека философия такая, из советских времён ещё — мы, мол, платим налоги, должно быть всё бесплатно. Ты платишь налоги, но ходишь по помойке, по грязным этим дорогам. Выбирай сам.

— Ваша идея звучит как законотворческая инициатива. Пора в Госдуму?

— Ну тут проблема в том, что нет возможности такой. Нет столько заинтересованных людей. Опять же никто не хочет платить за это. Вспоминаю ситуацию с Аскинской пещерой. Они там сделали всё, облагородили. Она же таять начала, потому что толпы несметные туда водили. Люди затаптывали лёд на полу, падали эти огромные сталактиты, сталагмиты. Сейчас там всё закрыли, привели в порядок и сделали платный вход. И масса недовольных, мол, вот, гребут деньги и зарабатывают на национальном достоянии. А никто же не думает, что это всё превратилось бы вскоре в кучу мусора и грязного льда. У людей своя правда, но, я думаю, что здесь их нужно перешибать через колено и заставлять исполнять правила.

Олег Чегодаев рассчитывает на то, что привлечение внимания к проблемам природопользования поможет привить людям более ответственное отношение к окружающей среде. О сложном экологическом положении Башкирии уже давно рапортуют Роспотребнадзор и экологи. В Нефтекамске люди даже вышли на митинг против строительства завода по переработке отходов.