UFA1
Погода

Сейчас+2°C

Сейчас в Уфе

Погода+2°

пасмурно, снег с дождем

ощущается как 0

1 м/c,

сев.

738мм 87%
Подробнее
USD 92,59
EUR 100,27
Реклама
Развлечения Виктория Токарева, писательница: «Не люблю тех, кто доживает. С другой стороны, лучше быть старым, чем мертвым»

Виктория Токарева, писательница: «Не люблю тех, кто доживает. С другой стороны, лучше быть старым, чем мертвым»

Литературные критики не так давно умозаключили, что в современной русской литературе лишь пять женщин, которые хорошо пишут, – Петрушевская, Дина Рубина, Улицкая, Толстая и Виктория Токарева. Последняя интервью давать не любит, считая это тратой драгоценного времени и громадным выбросом энергии, столь необходимой для собственной работы. Лишь иногда она делает исключения.

– Виктория Самойловна, вы начали публиковаться в 70-х годах и до сих пор не перестаете быть современной. Почему?

– Потому что всю жизнь говорю и пишу о нас с вами.

– Что изменилось в русской литературе за последние 40 лет?

– 70-ые были хорошим временем для литературы. Сегодня кино и литература стали проще, и я не могу читать женский иронический детектив – это «чечевичная похлебка», как написал мой любимый критик Новиков. И фильмы нынешних 30-летних людей на фоне «Любовника», который снял мой зять (режиссер Валерий Тодоровский. – Прим. авт.), кажутся мне примитивными, тут я беспристрастна.

– Вы встречали гениальных людей в своей жизни?

– Немного. Человека четыре. Феллини, Володя Войнович… Ой! Наверное, не стоит перечислять всех, чтобы никого не обидеть.

– У вас существует какая-то норма выработки? Вот Донцова пишет 15 страниц в день, а вы?

– Две. И не каждый день. Не хочу никого обижать, а тем более такого милого человека, как Дарья Донцова, но мне кажется, что писать по 15-20 хороших страниц в день невозможно.

– Творческий процесс для вас легок или мучителен?

– Легок, зачем мучиться? Если мучительно, не надо этого делать, занимайтесь чем-то другим. Я сама себя развлекаю тем, что пишу. Я замужем за своей профессией – она меня кормит, одевает, развлекает, дает мне людей.

– А как происходит творческий процесс?

– Вдруг возникает необъяснимая способность сочинять. Тогда я сажусь за стол, отгораживаюсь от шума и лишних мыслей – и тут же через меня идет ток, источник которого мне и самой неясен, и тут же я делаюсь умнее себя.

– Вы печатаете на компьютере?

– Нет, я пишу ручкой по бумаге. Но ручка у меня перьевая, я ее заправляю чернилами. И бумага у меня очень хорошая. Это очень важно, чтобы ничего не отвлекало от работы.

– Значит вы сдаете в печать рукописи?

– Нет, у меня есть секретарь, которая приходит ко мне и набирает весь текст на компьютере, а я сижу в кресле и диктую.

– Виктория Самойловна, говорят, издаваться стало сложно…

– Вокруг меня несколько издательств рвут друг другу глотки, чтобы только получить мою рукопись. Иногда мне даже кажется, что меня издают, не читая. Кстати, я и сама свои книги никогда не читаю, только пишу. Издатели знают, что я не халтурю. Для меня писать – не способ заработка, а способ испытывать счастье. Я никогда не беру деньги вперед – не хочу, чтобы надо мной висело бремя долга.

– Когда ваши книги стали приносить вам стабильный доход?

– Не помню. Но первая дубленка появилась у меня в 37 лет. Мы с мужем всегда жили очень средне, несмотря на то, что всё время работали.

– Муж никогда не ревновал вас к вашей работе, к славе, которая на вас обрушилась, когда вы были уже замужем?

– Нет. Когда я поначалу решила поступать во ВГИК, он считал это блажью. Но когда я в первый раз не поступила и пришла в нашу коммунальную комнату, где мы жили с его родителями, упала на кровать и закричала, как подбитая птица, – тут он понял, кажется, что мне без этого не жить. Подбежали его родители, принялись утешать... В общем, они согласились это терпеть. А во ВГИК я все равно потом поступила при помощи Михалкова-старшего.

– Рассказ и сценарий – это совсем по-разному пишется?

– Абсолютно. Это два разных участка мозга – помните, как в «Джентльменах»: «здесь помню», «здесь не помню»? Рассказ пишется словами, а сценарий – картинками.

– Поздняя Токарева отличается от нынешней?

– Да, в моем раннем творчестве было слишком много несчастной любви, слишком много отношений мужчины и женщины. Сейчас мне кажется, что это уходит из моих книг, хотя… Любовь не стала счастливее, у моих героинь по-прежнему трудная судьба. Я стала писать более жесткие, безысходные вещи.

– В отличие от традиционной женской литературы в ваших книгах мало секса. Вы не придаете ему значения?

– Он ничего не добавляет, дело не в нем. Человек любит головой и сердцем, а то, что происходит ниже пояса, – часто только обременяет его.

– Как вы относитесь к мужской измене?

– Нет ничего особенно ужасного в том, что у мужчин случаются романы на стороне. Важно, чтобы это не проникало в дом и не рушило семью. Потому что из моих многолетних наблюдений явствует: второй брак еще может быть лучше первого, но третий, четвертый, пятый – это уже деградация. Каждый следующий выбор хуже предыдущего.

– Но разве роман на стороне – это не предательство?

– Это что-то вроде разрешения себе «погулять». А вот уйдет мужчина после этого из семьи или нет, зависит от второй половины. Мама рассказывала, что однажды мой отец решил уйти от нее. Сказал об этом, надел пальто и ушел. А она побежала следом в халате и тапочках. Две трамвайные остановки шла за ним и так орала, умоляя вернуться, что ему стало стыдно за нее. Тогда он развернулся и пошел домой. И больше никуда не уходил.

– Виктория Самойловна, ваши героини преимущественно женщины. Это потому что вы сама женщина?

– И поэтому тоже. В основном же потому, что женщины интереснее мужчин, они тоньше, глубже. С женщинами больше люблю говорить. В каждой женщине есть свой секрет. Сегодня мне одинаково нравятся женщины и мужчины, мне нравится писать и о тех, и о других. Не люблю стариков и чужих детей.

– Почему?

– Потому что они всегда орут и им чего-то надо. По крайней мере, я бы не хотела, чтобы сейчас открылась дверь, и ко мне вошли дети и старики.

– Ну, насчет детей понятно: утомляют своим шумом. А старики что вам сделали?

– Старик старику рознь. Я ведь и сама уже не первой свежести… (Улыбается.) Не люблю тех, кто доживает. С другой стороны, лучше быть старым, чем мертвым. Я сейчас живу лучше, чем в 15 лет, чем в 30 лет. Нынешний период лучше, чем молодость, мне тогда всё время чего-то не хватало – любви, славы, туфель… А теперь мне всего хватает!

– Любовь – это способность, возможность или…?

– Любовь – это безусловный талант. Любить, целиком растворяясь в другом человеке, дано не всем. Есть люди, умеющие только это. Не самые счастливые люди, но безумно интересные. Некоторые из моих подруг просто умерли, заболев оттого, что они не состоялись в любви...

– А что значит в вашем понимании счастье?

– Не знаю точно, но могу сказать, что о счастливых людях писать неинтересно. Что такое устоявшийся счастливый человек? Он, как болото. Мне интересны люди, в которых что-то бурлит, гремит по камням, как в горной реке. В таких водах обычно водится хорошая рыба. Интересен только путь обретения счастья. Мое личное счастье – мои дети, моя профессия и мой дом. А семья и дом – это такая крепость, в которую приходишь, закрываешь дверь и уцелеваешь.

– Вы живете в своем доме?

– Да, причем не в Москве, а за городом. Утром выхожу пить кофе на террасу и вижу кусок леса. Неподалеку бегают собака и кот. Собаку я никогда не мою, потому что не знаю, как это сделать. И кот всё время злобный. А еще рядом с террасой ходит моя личная ворона Клара, смысл ее жизни – воровать еду у собаки. Я сижу, смотрю на них и чувствую себя, как в Эдеме.

– Что же вам пожелать?

– Мне, кроме здоровья, ничего не надо. Всё остальное у меня есть – книга на столе, мир в душе и мой сад в виде моих внуков, который невиданно хорош.

Виктория Самойловна Токарева родидась 20 ноября 1937 года в Ленинграде в семье инженера. В юности хотела изучать медицину. Но поступить в медицинский институт не получилось, пришлось получать музыкальное образование сначала в Ленинградском музыкальном училище, затем – в Ленинградской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова. После замужества Виктория Токарева переехала в Москву. Работала в детской музыкальной школе учительницей пения и тогда же начала писать прозу, позже работала редактором на киностудии «Мосфильм». В 1962 году Токарева поступила во ВГИК на сценарный факультет, окончила его в 1967 году. На второй год обучения в институте Токарева опубликовала свой первый короткий рассказ «День без вранья» (издательство «Молодая гвардия»). В 1971 году ее приняли в Союз писателей СССР. Сегодня Токарева живет и продолжает работать в Москве. Ее работы переведены на английский, немецкий и датский языки и доступны в нескольких сборниках.

Фото: Фото из открытых источников
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем