Журналист UFA1.RU после 2 часов в противочумном костюме: «Захотелось поклониться врачам, даже прослезилась»

Мы каждый день видим на фото или по телевизору врачей в противочумных костюмах, которые работают с COVID-пациентами. Но, признайтесь, кто из вас задумывался о том, легко ли им носить их по 12 часов за смену? Журналист UFA1.RU Гульдар Давлетова решила испытать на себе все прелести данного облачения. Оказалось, что для новичка — это настоящий ад. Читайте, чем завершился эксперимент, в материале от первого лица.

Каждый день мне приходится общаться с медиками, к тому же я сама из семьи врачей. Легко смотреть на людей, облаченных в противочумный костюм, а представить их ощущения — гораздо сложнее, да и мало кто пытается. Эксперимент начался во время дежурства: нужно следить за новостной лентой, писать новости, говорить по телефону и думать, что в противочумном костюме оказалось очень трудно. Подготовил меня к ответственному моменту заранее хирург Глеб Глебов, который работает в COVID-госпитале, оперируя пациентов и проводя в «красной зоне» по 12 часов за смену. Рассказал, в каком алгоритме надевать спецкостюм и поведал о лайфхаках, чтобы не мечтать о походе в туалет.

— За час не пей, а все вещи потом закинь в стирку, ибо будут мокрыми даже трусы, — дал шикарное наставление доктор-сенсей. — Еду убери подальше, чтобы она тебя не соблазняла.

Пребывая в предвкушении невероятных ощущений, я убрала подальше салат, шоколадки спрятала в тумбочку и начала одеваться. Всё по порядку: надела сначала перчатки, костюм, еще два слоя перчаток, очки и респиратор повышенной степени защиты класса FFP3. Хирурги оперируют именно в них, поскольку во время работы с коагулятором кровь испаряется и риск заражения в разы возрастает. Напоследок края перчаток обмотали скотчем, чтобы они не сползали. Заранее измерили давление: 120/80 на старте, пульс — 88.

В редакции посчитали, что надевать костюм на голое тело неэтично, а белье будет просвечивать. Между тем одни медики под костюм надевают лишь нижнее белье, другие — спецпижаму. Дабы не травмировать нервную систему сотрудников, я осталась в шортах и футболке.

Уже на этапе облачения мне стало жарко. Ткань, к слову, не дышащая, прилипала к телу, не пропускала воздух. Я ощущала себя, как картошечка в мешке, ибо материал очень схож, позже я стала печеной. Изначально поставила перед собой задачу — продержаться 6 часов (это одна полноценная смена хирурга в «красной зоне»). Время пошло, я села писать материалы. Печатать было некомфортно, три слоя латекса давали о себе знать. В респираторе дышать можно, но сложно. Очки уже впились в кожу и при каждом движении натирали сильнее. По телефону мне, конечно, поговорить ни с кем не удалось — просто потому, что меня в респираторе никто не слышал, даже в редакции приходилось кричать. Наверное, именно поэтому у медиков есть рация, по которой они общаются.

Спустя 15 минут я начала резко потеть, словно в сауне находилась. Дышать сидя на месте невозможно, если походить и разогнать воздух, то еще более или менее. Врачи, к слову, тоже работают «в грязной зоне» за компьютером, делают обходы и проводят лечение. Если не думать о всей ситуации и просто писать заметку за заметкой, вроде состояние нормальное.

Все бы ничего, но сидеть долго слишком сложно: ты словно в духовке запекаешься — медленно, но корочка вот-вот подоспеет. Сердце бешено стучит, пытаешься думать о свежем воздухе. Подошла к открытому окошку — стало полегче, но прохожие резко разбежались.

Прошли 40 минут, кислород вовсе забыл про меня и решил не проходить через фильтр респиратора. Через час мозг начал отключаться, захотелось в туалет, попить и вообще раздеться быстрее. «Духовка» уже издала тревожный звонок о готовности — «дзынь». О дежурстве я благополучно забыла, мигранты со вспышкой коронавируса и количество заболевших резко отошли на десятый план. Вот тут-то и случился переломный момент: ты либо сдаешься, либо продолжаешь. Это в моем случае: врачам выбирать не приходится, но состояние у них в этот момент абсолютно такое же. Глаза начинают адски болеть, они так и норовят выйти из орбит, их еще будто подпинывает кто-то сзади. Смотрю в зеркало — под глазами образовались синие мешки, маска так сильно прилегает, что уже вросла в кожу. Костюм прилип к коже, по мне течет двадцатый пот. Голова кружится, начинается паническая атака. В этот момент я поняла, насколько медики сильные и героически борются с инфекцией, накладывают миниатюрные швы во время операции, переступая через все это ужасное состояние. Захотелось сразу поклониться всем врачам за их труд, даже прослезилась.

Спустя два часа я уже едва могла передвигаться. Хотя бы потому, что я была вся мокрая, да и трусы, о которых говорил Глеб, — тоже. Самое главное, я прочувствовала — насколько тяжело им, нашим героям-врачам. Да, им делают хорошие надбавки к зарплате за работу в COVID-госпитале, но никакие деньги не могут заставить человека делать это именно в таких жестких условиях. А они сами идут туда, чтобы бороться с вирусом и спасать жизни.

Я сняла его, ненавистный костюм, вдохнула полной грудью и задумалась о шестичасовой смене врача.

— Нет, доктора, я бы не смогла, как вы, вы останетесь для меня героями, — подумала я и рухнула на диван вся мокрая, потная, но довольная этим исследованием.

Измерила давление на финише: оно почему-то понизилось до 90/60, а пульс участился до 86. В общем, дышать — это великий дар. Трусы пришлось снять, а одежду поменять. Теперь я мечтаю о ледяном душе и окончании пандемии.

Читайте наш материал о медсестре-студентке из ковид-госпиталя в Уфе. Она рассказала, как медики научились узнавать друг друга по глазам.