Между раздолбанными мостами: репортаж из села, которое было нефтяной гордостью башкирского севера

Бывают такие сёла в Башкирии, куда приезжаешь и ощущаешь себя как дома — всё такое знакомое, тихое, уютное, но в то же время все-таки чужое. Село Краснохолмский расположено почти на самом краю республики — отсюда до Ижевска в Удмуртии ближе, чем до Уфы. Особенно теперь, когда путь до столицы увеличился почти в 1,5 раза. Корреспондент UFA1.RU отправился в село Краснохолмский Калтасинского района Башкирии, прожил там три дня и попытался добраться живым до Уфы. Что из этого вышло — читайте в его репортаже.

Добраться до Краснохолмского из Уфы было не так-то сложно. По прямой это всего 180 километров, примерно два часа пути на машине. Автобусы идут около трех часов. Точнее, шли раньше. Сейчас их попросту нет, потому что закрыт мост между Янаулом и Бураево, а это единственная хорошая дорога до Уфы. Объезжать теперь приходится почти через Татышлы. Во всяком случае, так ездят маршрутки из Янаула — сначала идут в сторону Бураево, потом поворачивают на Татышлы, едут по ужаснейшей дороге. Это и правда был просто ад — ямы то тут, то там, наша маршрутка из одной обочины неслась в другую. Знаете, как на серпантине — едешь-едешь, резкий поворот, потом еще один и еще, и так целый час или полтора. Ну хорошо, выехали на Татышлы, дальше чего? Дальше нужно ехать в Старобалтачево, а оттуда поворачивать на Бураево. И только потом ты выходишь на трассу Уфа — Бирск — Янаул.

В обычное время путь до Бураево составляет около 40–50 минут из Янаула, а с учетом закрытого моста — больше 2 часов. Путь до Уфы — вместо 2,5 часа теперь занимает почти 5. Вместо 200 километров — 300. Это обстоятельство очень сильно усложнило жизнь. Можно было и через Нефтекамск, но в понедельник из Краснохолмского туда ничего не шло. Поэтому самый верный вариант — это попутка. До Краснохолмского из Уфы пришлось добираться именно так. Сначала ранним утром на попутке едешь до Нефтекамска, а потом стоишь на трассе и ловишь другую машину.

Село было основано в 1950-е годы нефтяниками, но свое название оно взяло от прилегающего Красного Холма — тоже села, но оно, согласно сводкам историков, было основано примерно в 1800-е годы, а поселения на этом месте находились еще до того, как Россия стала существовать в качестве государства. Историки пишут, что в начале второго тысячелетия здесь жили древние башкирские племена, которые занимались скотоводством, рыбалкой и охотой. После разгрома Казанского ханства его земли перешли под контроль России — это была в том числе и северная Башкирия. Так будущий Красный Холм стал частью той страны, в которой сейчас и находится.

После этого сюда начался приток русских, татар и марийцев. В 1800-е землю под село выкупил полковник в отставке, действительный статский советник Филипп Краснокутский. Поселение называли Покровским (а позднее — Краснокутским), в 1822 году здесь освятили церковь, которая стоит и поныне. В старые времена она была покрашена в зелено-голубой цвет, а видно ее было за многие километры. В 1920-х годах большевики под предлогом борьбы с голодом разграбили церковь в Красном Холме. Приход продержался до 1932 года, после чего был закрыт, а колокола с церкви сорвали местные «безбожники», как их тогда называли. Батюшка был арестован и сослан — что с ним стало, никто не знает. Храм восстановили в последние годы СССР, а в 1998-м его освятили.

Когда случилась революция, в селе жило больше тысячи человек, и многие оказались рады приходу большевиков к власти. Тогда же поселение переименовали в Красный Холм — это был своего рода символ возвышения коммунизма, восход советской власти на высшую ступень эволюции. Из Бирска сюда приезжал представитель новых властей — объяснять положения декретов. Во время Гражданской войны село на три месяца заняли белогвардейцы, но потом оно было отбито красными.

Что касается Краснохолмского, то он, как уже сказано, появился в 1950-е годы. На севере Башкирии в это время нашлось несколько месторождений нефти, нужно было качать. Ну и поселение для работников отрасли тоже понадобилось. Здесь было создано Управление буровых работ — по сути, градообразующее предприятие. За время существования коллектив УБР пробурил 8 миллионов метров горных пород. В 2011 году УБР закрыли — нефть осталась, но всё управление по ее выкачиванию находится теперь в Нефтекамске.

В память о труде нефтяников на въезде в село установлена стела с названием и подписью: «Основан нефтяниками в 1957 году».

Краснохолмский — довольно большое село. Если взять Верхний Изяк и Ильино-Поляна в Благовещенском районе, то у них на двоих получается порядка 2 квадратных километров площади. Холм же больше их в три раза — 6 квадратных километров (хотя, по расчетам автора, площадь — 9 квадратов, что примерно вдвое меньше Инорса в Уфе). Живет здесь порядка 7,5 тысячи человек, хотя максимально было больше 8 тысяч. Население хоть и уменьшается, но сам поселок продолжает жить и, что очень важно, развиваться.

Впервые я здесь оказался в 2019 году, мало что тогда тут было — «Аксарлак», торговый центр с местными магазинами, да будки с хлебом (очень вкусным, на секундочку). С тех пор здесь открылось заведение общепита, пункты выдачи маркетплейсов и несколько магазинов федеральных сетей, появились даже массажисты и косметологи. До того здесь тоже были магазины, но совсем местные.

В этом красном кирпичном здании раньше был продуктовый магазин, а потом ритуальный салон. Он тоже закрылся, и уже лет 10 здание пустует. Снаружи заметно, что в нем уже давно ничего нет, — окна закрыты железными листами. И они, и дверь уже местами потерлись и проржавели. Сюда никто не лазает — ну а смысл? Всё равно нечего утащить.

Когда приезжаете в Краснохолмский, то первее всего встречает кассовый пункт. Это что-то вроде автовокзала.

Зайдя внутрь, вы поймете, что ехали не просто на автобусе, а на машине времени. Здесь всё осталось в 1970-х — внешний вид здания, пол, кассы, деревянные скамейки. Единственное — не так давно здесь сделали ремонт, заменили освещение, покрасили стены, сняли старые деревянные окна и поставили пластиковые. Такими темпами будет лучше, чем автовокзал Нефтекамска.

В соседнем помещении открывается заведение, которое будет работать на детских праздниках. Только изображения у них на стекле совсем не детские.

За кассовым пунктом стоит мечеть — ее построили примерно в 2010 году. По словам местных, инициатором строительства стал житель села и одновременно владелец двух местных магазинов, он же и финансировал стройку. Прийти в мечеть может каждый, а ежедневные молитвы слышно на всё село.

При селе есть больница, здание довольно большое, но бесполезное. Там есть свои врачи, но они чаще всего оказывают консультативную помощь — осмотры, рецепты, консультации, сложных операций здесь не проводят. Местный житель как-то раз упал и повредил руку, ее нужно было зашивать, в Краснохолмской больнице ему помочь не смогли и вызвали скорую из райцентра — села Калтасы, это в 15 километрах, не так далеко. Мужчину повезли в Калтасы и там оказали помощь. Во времена, когда бушевала пандемия коронавируса, местные жители приходили в Краснохолмскую больницу за справками от вакцинации. Здешние врачи, по словам местных, удивлялись — мол, зачем вы приходите сюда, если все за этим едут в Ижевск? Да, именно туда, а не в Уфу. Некоторые сельчане ездят лечиться либо в Нефтекамск, либо в Ижевск — но не в Калтасы и Уфу. Интерьер больницы с момента ее постройки не менялся — старые советские плакаты, деревянные двери, скамейки вдоль всего коридора. Не так давно поменяли окна — еще в 2021-м на первом этаже были деревянные, как сейчас на втором.

На самом деле это очень хорошее место, в том числе потому, что север Башкортостана по каким-то причинам стал местом притяжения котиков. Что в Янауле (наверное, это самый кошачий город республики), что здесь, в Краснохолмском, за одну прогулку можно встретить десяток хвостатых. Сельчане спокойно отпускают своих четверолапых на прогулку, не боятся за них — собаки почти не бегают, автомобильный поток минимальный. Хотя мне рассказывали историю, как неизвестные здесь несколько раз воровали красивого породистого кота, а тот всё равно возвращался домой.

Часто хвостатые собираются возле магазинов и ждут, когда добродушные люди их накормят.

Здесь есть несколько точек притяжения: вокзал, парк (о нем позже) и место, где сосредоточены основные магазины и находится торговый центр.

В ТЦ можно купить продукты, одежду, канцелярию, оплатить сотовую связь. При виде этого здания возникают вопросы с точки зрения дизайн-кода, но потом понимаешь — если даже Уфа пока только осваивает это явление, то чего же говорить про обычное село. Хотя главное, что есть где закупиться. На месте «Пятерочки» раньше был местный «Аксарлак», но тот, увы, закрылся (ближайшие остались в Калтасах, Нефтекамске и Янауле).

И еще про магазин: в этом месте раньше был гастроном, но он закрылся. В 2022 году здесь открыли новую торговую точку — и посмотрите, как похорошело здание.

Поблизости расположилась сельская администрация — обычное двухэтажное здание, которое раньше, вероятно, было общежитием. Выглядит получше, чем в Шингак-Куле, всё откапиталировано и отремончено, в отличие от некоторых домов.

В центре стоит Дом культуры «Нефтяник». Это двухэтажное здание, обшитое сайдингом, не очень похоже на культурное учреждение. Сложно даже сказать, на что оно похоже. Здесь же расположена и библиотека.

— Там есть большой зал, где в четыре ряда стоят стеллажи с книгами. Большой был выбор, много чего можно было найти почитать — газеты, журналы на башкирском языке. Иногда там мероприятия культурные проводят вроде вечера поэзии. На одном из таких я читала стихи на башкирском, — рассказала корреспонденту местная жительница.

По соседству с ДК стоит спорткомплекс (ФОК «Лидер») — это такой огромный ангар, напоминает больше бокс для легкомоторных самолетов, чем спортивное учреждение. Внутри — огромный зал, в котором можно играть во что угодно, от волейбола до футбола. На втором этаже — места для зрителей. Говорят, что раньше здесь был бильярд, в который играли пенсионеры.

За спортивным комплексом поставили тренажеры, рядом — футбольное поле. Молодежи есть чем заняться. Спортивный инвентарь есть и в другой части села, он поновее, но уже местами разваливается.

Неподалеку от кассового пункта разбили парк. Работы по обустройству провели в 2019 году за 12,2 миллиона рублей. На этом месте раньше был пустырь, где регулярно появлялись неблагонадежные жители села. Многие выпивали, бродили пьяные компании, не было освещения, молодежь старалась лишний раз не ходить сюда.

— Раньше тут было всё заросшее, постоянно алкаши ходили, оставляли после себя бутылки. Нас, школьников, сюда сгребали перед 9 Мая убирать за ними. Сейчас тут много скамеек, а тогда была одна, да и та была занята пьющими, — объясняет местная жительница.

Сейчас парк представляет из себя скорее сквер — мало деревьев, много скамеек, прогулочных дорожек, памятники нефтяникам и пограничникам. Много людей сюда приходит, чтобы просто пройтись, еще больше перестали бояться этого места — спокойно проходят его насквозь в жилые кварталы.

Что касается домов, то здесь в основном стоят кирпичные двухэтажки, хотя в ряде мест у них внутри деревянные лестницы. Была ли это попытка удешевить строительство — неясно. Основная часть села сплошь застроена такими домами.

Есть и изыски — дома по пять этажей. Их четыре на всё село, но два из них уникальные: там двухуровневые квартиры. Это особенно заметно по расположению окон — они не ровно друг возле друга, а по диагонали.

При этом на окнах можно часто встретить объявления о продаже. Средняя цена 1-, 2-комнатной квартиры — 600 тысяч рублей. Жилплощади в хороших домах продаются за 1–2 миллиона рублей. Основными покупателями являются местные — кто-то улучшает условия, кто-то перебирается поближе к центру или дороге.

Посреди двухэтажных домов стоят трехэтажки поновее. На их месте были старые дома, которые в итоге снесли. Жителей переселили в другую часть села.

С образованием здесь всё неплохо: при селе действуют четыре школы, три из них расположены в центре, одна — в частном секторе. Одну недавно реконструировали: к старому зданию сделали пристрой, основное отремонтировали. Учеников на это время перевели в другую школу. Объект сдали в конце февраля 2020 года, но воспользоваться им выпускники того года толком не смогли — помешала пандемия и самоизоляция, учебные учреждения не работали, а уроки проходили в дистанционном формате. Они несколько раз побывали в новой школе на выпускном и отмечали, что стало намного лучше, чем было. На работы потратили более 120 миллионов рублей.

А вот с вывозом мусора бывают проблемы. Никто бы не обратил внимания, если бы не горы отходов у каждой мусорки. Он лежал так в нескольких частях села с 17 по 21 июня.

Про село очень мне много рассказала Айгуль (имя изменено. — Прим. ред.), которая прожила здесь 18 лет. Окончив 11 классов местной школы, она отправилась покорять просторы нашей необъятной страны. Хотела поступить в Уфу, но знакомые не рекомендовали из-за качества образования, поэтому уехала в другой регион. Летом она приезжает, чтобы навестить родственников и отдохнуть от городской суеты.

— В детстве здесь было очень тоскливо. Не знаю, почему так. То ли место такое было, то ли отношение в семье. Мне было очень грустно и хреново. Если смотреть на это сейчас, во взрослом возрасте, то как-то более-менее. Типа ностальгии. Все эти места мне знакомы, много воспоминаний с ними. Бывает, сидишь, делаешь что-то, в голове всплывает пейзаж отсюда, сразу навевают эмоции с тех времен, — поделилась девушка.

Вспоминая прошлые годы жизни, Айгуль рассказывает, что выходной обычно начинался с похода в сад.

— Летом особо выбора не было. Рано поднимают, отправляют работать в сад. Когда мелкая была, сидела в будке [садовом домике], с прищепками играла. Представляла, что прищепки — это собаки, у меня была семья собак. Так и развлекалась. Ну а потом, когда выросла, нужно было уже вкалывать за троих. Там и копать, и полоть, и собирать урожай. Откапывать помидоры — это был настоящий ад, они за землю хорошо цепляются корнями, очень тяжело выдергивать. Когда убираешь лук, сначала выдергиваешь его, высушиваешь, потом отстригаешь усы, завязываешь, вешаешь, чтобы просыхал. Это «развлечение» на день или два. Так же с чесноком. В зимний выходной убирала снег на участке или баню топила. Тоже тут свои приколы — мне батя давал бензин или солярку, с ними еще не так сложно, — вспоминает она.

Летом после сада овощи нужно было заготовить на зиму. Процессы варки длятся бесконечно, всё это сложно еще и потому, что на улице +30 градусов, а дома ничуть не лучше. Если не сад — то поездка в леса за ягодами. Это было не слишком часто, примерно раз в несколько месяцев, но собранный урожай потом нужно было готовить к употреблению: чистить, промывать, перебирать, варить. Всё это занимало несколько дней. Удивительно тут то, что местные одевались так, чтобы защититься от палящего солнца, но не от клещей.

— Про них [клещей] вообще никто никогда не думал, я ни разу не слышала, что от них надо защищаться. Про случаи не слышала, что кого-то кусали. Не было такого, как сейчас. Никто не задумывался. Я всё детство бегала по лесам и полям, никогда ничем не защищалась. А выехала на природу в Сибири — и сразу же подцепила кого-то. Один раз сестра поймала в лесу клеща, но он обычный оказался. Правда, он впился ей под глазом. У нее там шрам небольшой остался, как от прививки, — рассказала Айгуль.

Сейчас, приезжая в родной дом, она порой бывает в садах. Они расположены на окраине села, чуть дальше домов, и представляют из себя… ну как обычный огород, только много — твой, соседа, его соседа, соседа соседа и так далее до бесконечности. Десятки чьих-то участков, маленькие домики, всё зеленое, растущее. Нам повезло со временем — середина июня, много солнца, тепло. Хотя местные жалуются на засуху, говорят, что дождя давно не было, и надеются, что хотя бы картошка у них вырастет.

У каждого на садовом участке есть вода. Это какие-то грунтовые воды, к которым сельчане пробурили колодцы. Воду набирают в специальный резервуар, а потом черпают оттуда лейками и поливают рассаду. Если нужна теплая, то набирают ее в ведро и оставляют на солнце — довольно быстро она нагревается до комнатной температуры, потом ею можно помыть руки и ноги после работы с землей.

— Вот тебе все 33 удовольствия, только работай, — говорят местные.

На улице печет солнце, а в небольшом садовом домике чувствуется приятная прохлада. Эти строения используют, чтобы хранить лопаты всякие, лейки и прочие принадлежности для работы. Народу, несмотря на выходные, было немного. Многие уже побывали на своих участках или только планируют. Издали слышится вой газонокосилки, а соседи сбоку жарят шашлыки — вкусный дымок дотягивается до нашего участка. Красота, с одной стороны. Но если заниматься этим всю жизнь с утра до ночи, то всё это очень быстро надоест. Работать в саду и потом готовить урожай к употреблению — тяжкий труд. Проверено на себе, можно сказать.

За Краснохолмским есть еще один мост, закрытие которого сильно усложнило жизнь местным. У деревни Куяново Калтасинского района протекает река Киебак, через нее давным-давно проложили автомобильный мост, а в этом году его закрыли из-за аварийного состояния. Из села до него идти 5 километров.

Дорога здесь нормальная, асфальтированная, а освещения нет совсем. Зато природа красивая — с одной стороны огромное поле, которое плотно засажено кустарниками, вдали виден большой лес, который простирается на 3 километра, за ним — дорога на Бирск (та самая закрытая). За лесами виднеются поля, за ними — еще лес, за лесом — еще лес… он тут везде. За упомянутой дорогой — пустота на 12 километров, по пути будут встречаться только маленькие деревушки. Через поля можно пройти к Верхним Татышлам — они всего в 50 километрах отсюда — или в поселок Куеда Пермского края (тоже порядка 50 километров).

На выезде из села выставлен знак «Кирпич» с подписью, что мост через реку Киебак закрыт, но по этой трассе гоняют так, что не успевают увидеть даже знак. В итоге многие водители мчатся к мосту и уже возле него видят перекрытия — там стоят бетонные блоки, всё предусмотрено, проехать действительно не получится. Поняв, что они в затруднительном положении, останавливаются и ищут на карте пути объезда.

На пути к мосту встретили всадника на лошади, который мчался по обочине. Именно мчался. Всё правильно — закрытый мост коню не помеха. Пешком пройти аварийное сооружение тоже можно, кто-то его проезжает и на велосипеде.

Что касается состояния моста: дорога потрепанная, ее будто и не собирались ремонтировать, а просто ждали, когда мост разрушится. Ну вот дождались. Дыра в нем теперь. С виду — ничего серьезного, в таком состоянии он бы еще лет 50 простоял, но если туда попадет колесо машины — будет неприятно. Когда его будут ремонтировать, толком неясно, как и будут ли вообще. Эта дорога спросом пользуется, но не таким, как мост через Быстрый Танып по пути к Янаулу — вот его нужно сделать в первую очередь.

Ну а пока — смекалочка. К мосту подъезжает легковушка, из которой выходит семейство. Они уже знают о перекрытии моста и подготовились к этому — с той стороны их ждет другая машина. Семейство разгружает авто и перетаскивает купленные, видимо, в городе продукты в другое, на котором уезжает в сторону прилегающих деревень.

Работать молодежи в Краснохолмском особо негде. Да, много чего открылось, можно куда-нибудь да устроиться, но это всё скорее «временная работа», а постоянную нужно искать только в городе.

Старшие работают здесь с незапамятных времен в основном на нефтедобыче или вроде того, кто-то трудится сразу в нескольких местах, потому что работа непостоянная. Другие ездят в город или вообще вахтой на Север, здесь это распространенная практика. Возможно, за счет вахтовиков население и держится примерно на одном уровне — если денег хватает, то почему бы и не остаться в этом тихом уголке? Уехать в город возможность есть всегда.

Молодые могут пойти в доставку продуктов, но в селе живут в основном пенсионеры, которые, во-первых, вряд ли знают про это, а во-вторых — зачем им роллы, шаверма, если они могут просто бахнуть борща? И еще соседям отнести.

К слову о молодежи: удивительно, но здесь, в отличие от ряда других сёл, не распространено катание на мотоциклах и мопедах. Катаются, конечно, но не настолько часто. Причем в тех местах, где я бывал раньше, молодые гоняли без шлемов и прав — а здесь они хотя бы шлемы надевают, причем как на себя, так и на пассажиров. Может, играет роль близость города, откуда могут приехать патрули ДПС, а может, тут больше задумываются о безопасности.

Если бы в селе было достаточно рабочих мест для устройства молодежи, то она бы не уезжала в города. И не пришлось бы гонять на мотоциклах от делать нечего. Едут-то молодые туда не от того, что жаждут жить средь высоких домов, а как раз потому, что иначе в селе выжить не так-то просто. Повезло старшим, которые работают здесь давно, — они что-то умеют, знают, их труд здесь нужен. А вот молодые всё чаще поглядывают на мост, который ведет в сторону Уфы. Точнее, вел.