Ни газа, ни отопления, ни воды. История о том, как одинокая пенсионерка выживает в избушке в центре Уфы

На первый взгляд может показаться, что условия, в которых живет 66-летняя уфимка Людмила Галочкина, — декорации к фильму ужасов: в ее старом частном доме в центре города нет отопления и воды. Всю свою жизнь пенсионерка прожила с мамой, а с тех пор, как три года назад та умерла, единственная живая душа, которая осталась с ней, — собака на цепи. Вряд ли можно такое представить, но сама Людмила не может даже развести огонь в печи — за нее это всегда делала мама. А копеечной пенсии не хватает не то что прокормить четвероногого друга, но даже себя.

О том, кто помогает пенсионерке выживать и сколько еще таких бабушек в Уфе нуждаются в присмотре, — в материале UFA1.RU.

Неприметная избушка Людмилы Галочкиной находится в самом центре города — на улице Златоустовской. И со всех краев на избушку наступают высотки. Калитка была открыта, а дорожки очищены от снега. От лая надрывается собака.

Людмила встретила нас на пороге — в пуховике и платке. В этой одежде Людмила ходит и дома — температура воздуха там такая же, как и во дворе. Половицы ходят ходуном, а потолок вот-вот обрушится.

Мы задаем Людмиле вопросы, но в ответ она смущенно улыбается: с возрастом стал подводить слух, и единственное, что нам остается, — кричать ей прямо в ухо.

На помощь приходит директор Центра социального обслуживания «Социум» Вера Слепнёва — драматичную историю Людмилы она знает от и до.

По словам Веры, всю жизнь мама держала Людмилу при себе: с рождения девочка страдала неврологическим заболеванием. И мама как могла о ней заботилась: сама разводила огонь в печи, готовила еду, заготовляла дрова. На учет к соцработникам мама Люды попала в 2005 году, когда ей стало тяжело вести нехитрое хозяйство. В 2015 году соцслужбы взяли под опеку и Людмилу, а через три года ее мать скончалась.

— Людмила живет в частном доме на двух хозяев, юридически он всё еще принадлежит ее матери, потому что она не вступала в права наследования. Мы поможем ей сделать все необходимые документы. В ее части дома две комнаты, одна из которых — пристрой. Основную комнату она закрывает на замок и затыкает щели тряпками. Почему она не живет в основной половине дома — непонятно. Сама женщина туда никого не пускает, аргументируя это тем, что она потом не сможет закрыть дверь, — объяснила Вера Слепнёва.

В избушке нет ни воды, ни отопления, туалет на улице, а мыться и вовсе негде. По словам Веры, в теплое время года Люда ходит в общественную баню на бульваре Ибрагимова.

— В доме есть печь. В прошлом году по нашей заявке к Люде приходил печник, он прочистил дымоход, социальный работник некоторое время даже ее топил. Но сама Людмила боится запаха дыма. Не так давно у нее перегорел обогреватель, и она осталась совсем без тепла, — рассказала Вера Слепнёва.

Люда даже пыталась обогреваться переносной электроплиткой, но толку от нее было мало.

«Ей в своих условиях комфортно»

Уходить в дом престарелых Людмила отказывается — думает, что там обижают стариков, к тому же ей некуда деть свою собаку, к которой она очень привязана.

— Ей в своих условиях, которые для нас кажутся дикими, комфортно. Ей с самой собой, одной хорошо. Она боится большого количества людей, там где много шума, — говорит Слепнёва.

Вера считает, что из-за того, что в закрытую комнату не поступает тепло, фундамент дома скоро начнет трескаться и половина дома просядет. При этом могут пострадать и соседи, которые живут на второй половине дома.

— Так как дом не получает должного ухода, с каждой зимовкой ситуация будет усугубляться. Вместе с Людмилой мы пришли к решению, что весну и лето 2021 года она еще проведет в своем доме. Так как нужно понимать, что это частный дом и ей там зелено и свободно. Травка и любимая яблоня ее радуют. Но еще одну зимовку мы не можем допустить в таких условиях, чтобы хотя бы выбить временное пребывание, чтобы она могла приходить ночевать в маневренный фонд (временное жилье).

«Закрылась от внешнего мира и живет в панцире»

Пенсия Людмилы Галочкиной минимальная — 10 538 рублей: со слов Слепнёвой, за всю жизнь Людмила не проработала и пяти лет. Из этих денег порядка 60–70 процентов она платит за электричество.

— Денег на еду ей не хватает. Спонсоры помогают нам продуктовыми наборами со всем необходимым. Мы их распределяем нашим подопечным раз в неделю, иногда два раза. Фонд «Дорогие мои старики» помог и отправил пенсионерке новый обогреватель. Людмила никогда лишнего не просит, она закрылась от внешнего мира и живет в некоем панцире, — считает Слепнёва. — Так что ей банки тушенки, сгущенки и пачки риса хватает на неделю, несмотря на то что кроме себя она еще кормит свою собаку.

Таких пенсионеров, как Людмила Галочкина, в Уфе много. Только у «Социума» в Советском районе стоят на учете 384 нуждающихся человека. А на балансе компании еще два района: Уфимский и Ленинский. В общей сложности социальную помощь получают порядка 1000 подопечных, их обслуживают всего 47 работников. Держится их предприятие на деньгах от выигранных республиканских грантов.

— Это одиноко проживающие люди, признанные нуждающимися: дети, инвалиды, участники ВОВ, блокадники Ленинграда, узники концлагерей. Самому маленькому подопечному 2,5 года (малыш, которому необходим временный уход). У нас есть мама с инвалидностью, а у нее двое детишек 2,5 и 4,5 года. Социальный работник гуляет с детьми, ходит с ними в больницу, приносит продукты, — объясняет Вера.

Некоторые одинокие уфимцы обращаются за услугами сами, иногда — их соседи, поступают заявки и через Минтруд. Социальные работники делают для своих подопечных всё, что в их силах, начиная от уборки в доме и заканчивая стрижкой ногтей, покупкой лекарств, помощью в прохождении диспансеризации.

— Конечно же, работники чувствуют перегруз. У них бывают больничные и отпуска — они тоже люди. Тогда их бабушек распределяют среди оставшихся сотрудников. Иногда получается так, что на одного приходится около 30 подопечных. В неделю по нормативу они должны ходить по два раза к каждому. Но к участникам ВОВ, например, они ходят около 6 раз в неделю, а если больной лежачий, то каждый день. Всё зависит от программы, к каким-то подопечным приходят только по заявлениям, когда он в чём-то нуждается, — пояснила Вера.

Соцработники выезжают к вновь обратившимся, смотрят на условия их проживания, спрашивают, в чём они нуждаются. А далее составляется чек-лист с потребностями, и на его основе составляют программу индивидуального обслуживания.

Со стороны может показаться, что за свою работу люди получают хорошие зарплаты. Однако это далеко не так. Средняя зарплата специалиста центра — 24 тысячи рублей. Например, за покупку продуктов на дом сотрудник получает 32,60 рубля.

— Сотрудник должен узнать предпочтения подопечного, сходить в магазин и принести пакеты до пункта назначения. Иногда пенсионерки живут на отдаленных от магазинов улицах, и соцработнику приходится идти пешком несколько километров, — говорит Вера.

За мытье посуды, окон, дверей, пола и стирку постельного белья вручную сотруднику соцслужбы выплачивают по 13 рублей.

Люди с большим сердцем

Вера Слепнёва считает, что из-за того, что социальные работники много времени проводят со своими подопечными, они проживают их жизнь.

— Социальная работа — это не та сфера, где большие заработки, сюда приходят люди с большим сердцем. И, как правило, женщины. Невозможно работать в этой сфере, если ты не проживаешь жизнь каждого своего подопечного. Они становятся родными, они уже относятся к программе не так, как написано. Если видят, что похолодало, соцработники сразу бегут к своим людям и проверяют, как прошла ночь у той или иной бабушки, — рассказывает Вера.

Сотрудники стараются радовать своих подопечных. Вера говорит, что даже приносят помидоры, которые сами солили дома:

— А потом приходят в офис и рассказывают, как бабушка без зубов сосала этот соленый помидор и плакала от радости, потому что у нее так когда-то солила мама.