Иршат Фахритдинов, депутат Государственной Думы Федерального Собрания РФ, член фракции «Единая Россия», член комитета по работе с ветеранами: «Я военный, временно работающий политиком»

Обойти тему политики не удалось. Да и вряд ли получилось бы, когда твоим собеседником является профессиональный политик, такой, как Иршат Юнирович Фахритдинов. Хотя сам он себя таковым не считает. Выпускник Омского высшего общевойскового командного военного училища имени Михаила Фрунзе, он более 20 лет в льготном исчислении отдал службе в рядах вооруженных сил России, воевал в Республике Афганистан, участвовал в боевых действиях в зоне грузино-абхазского конфликта и первой Чеченской войне.

Но нас Иршат Фахритдинов больше интересовал как личность. Хотелось знать, что за душой у этого человека, чем он интересуется по жизни, как отдыхает. Однако ошибкой стал первый вопрос: как становятся политиками?

– Итак, как становятся политиками?

– Вопрос вроде бы и простой, но, в то же время, очень сложный. Потому что, в первую очередь, нужно ответить на вопрос: что именно включает в себя понятие политика. Я затрудняюсь дать ответ. Если меня причислять к политикам, то я стал им, когда меня избрали депутатом Государственной Думы. Ведь по своей первой профессии я далекий от политики человек, более того, я убежден, что военный не должен участвовать в политических играх. И до того, как уволился в запас, я не имел никакого отношения к политике.

– Какие у вас самые яркие воспоминания детства?

– У меня было счастливое детство, большая семья. Родился я 1 февраля 1965 года в деревне Сайраново Ишимбайского района. Нас было семь братьев и одна сестра. Старшие братья учились и работали в городе, домой приезжали всегда с гостинцами. Когда растешь в такой большой и дружной семье, то каждый день проходит ярко и запоминается на всю жизнь.

– Расскажите про учебу в Омском высшем общевойсковом военном училище.

– Я с самого детства мечтал стать военным. Уже с 5-6 класса начал готовиться к поступлению в военное училище. Мой дед со стороны матери воевал, и именно он стал для меня примером. В нашей семье не принято было отлынивать от службы в армии. Все мои старшие братья прошли эту школу. К тому же в 1979 году, после того, как ввели советские войска в Афганистан, в нашей деревне тоже появились воины-интернационалисты, чьи рассказы меня вдохновляли. Так что в 12-14 лет я уже точно знал, кем я буду. Меня удивляет современная молодежь, которая зачастую находится в полной растерянности после окончания школы – кем стать, какую дорогу выбрать… Не понятны мне их рассуждения – пойду туда, куда смогу поступить.

– Как дальше сложилась судьба военного Иршата Фахритдинова?

– Окончив военное училище, я первым делом написал рапорт с просьбой распределить меня в Туркестанский военный округ. Именно в его состав входил ограниченный контингент советских войск в Афганистане, но открыто писать, что хочешь попасть в Афганистан, было нельзя. По распределению после получения звания лейтенант я отправился в Свердловскую область. Началась стандартная жизнь военного: наряды, караулы, учебные тревоги… Но мысли о том, чтобы исполнить свой интернациональный долг, то есть мечта попасть в Афганистан, меня ни на секунду не оставляла. И я снова обратился с рапортом к начальству. Мою просьбу удовлетворили в апреле 1987 года. В Афганистане я попал в 101-ый полк в боевой рейдовый батальон в 7-ую горную роту. Именно там я смог на практике применить все то, чему меня учили в военном училище. За те два неполных года, что я там служил, мы две трети страны проехали. Моя афганская эпопея закончилась 15 февраля 1989 года, когда советские войска вывели из Афганистана, и я попал служить в город Кушка.

– Но это же не единственная «горячая точка» в вашей военной карьере?

– Когда в 90-х годах начался развал Советского Союза, а вместе с ним и локальные межнациональные войны, конечно, я, как миротворец, не мог оставаться в стороне. Я был уверен, что смогу помочь остановить ненужное кровопролитие между народами. Написал рапорт с просьбой отправить меня в зону Грузино-Абхазского конфликта. Мне пошли навстречу: рапорт был удовлетворен. Поняла меня и моя жена, я очень благодарен ей за это. Она, как настоящая жена офицера, никогда не останавливала меня и знала, что я не могу поступить иначе. Я не скрывал от нее, где буду нести военную службу. А родителям и родственникам своим во время службы в Афганистане сообщал, что нахожусь в Монголии, когда в Абхазии служил, у нас был почтовый адрес «Сочи», из Чечни шли письма с московским адресом…

Когда началась Чеченская война, знакомые офицеры, возвращаясь оттуда, рассказывали жуткие вещи! О том, что очень много погибает наших солдат и офицеров, о том, что боевики хорошо вооружены и организованы, а наши молодые бойцы на их фоне выглядят совершенно беспомощными, неопытными… Конечно, имея большой опыт ведения боевых действий, я не мог остаться в стороне. Иначе для чего меня наше государство учило, одевало и кормило?! Когда я просил отправить меня в Чечню, я исполнял свой офицерский долг. Там я служил в должности начальника штаба мотострелкового батальона.

– Что дало вам участие в этих конфликтах? Чему научило?

– Дорожить жизнями людей. Самое большое счастье для командира, – если после боя солдаты остались живы. Я горжусь тем, что после трех «горячих точек» мне ни одна мать не может сказать: «Моего сына вы не сберегли». Я с честью выполнил свой офицерский долг. Ни одного солдата я не потерял.

– Считается, что после службы в «горячих точках» сложно адаптироваться в гражданской жизни. Вы с этим согласны?

– Я могу высказать свое мнение: если человек до службы в «горячих точках» сформировался как личность, был честным и порядочным, то он точно таким оттуда и вернется – честным и порядочным. Никакие трудности, даже война, человека изменить не могут. Потому что там ценятся те же самые качества: дружба, честность, доброта.

– Собираются ли дети продолжить военную династию?

– У меня две дочки и сын. Старшая дочь учится в Академии экономической безопасности МВД России. Ей нравится носить погоны, ходить в строю. Младшая дочка тоже мечтает овладеть профессией военного.

Не отстает от дочерей и сын. Он так и говорит: «Папа, я буду охранять Родину и защищать слабых». Мои друзья по училищу, по службе говорят, когда речь заходит о детях: «Среди нас один ты смог воспитать детей в духе военно-патриотического воспитания». Дети из семей военных лучше других знают, что происходит в современной армии, знакомы со всем негативом, и, может быть, как раз поэтому не хотят продолжать военную династию…

Хотя я сам лично ничего плохого про армию не могу сказать. Меня всю жизнь окружали хорошие солдаты и офицеры.

– Сразу ли нашли работу «на гражданке»?

– Мне уже было 33 года, когда нашу дивизию расформировали, а меня самого хотели отправить на Дальний Восток. Должностей для меня в войсковых частях, которые находятся ближе к Башкирии, не было, старшей дочке тогда должно было исполнится пять лет, двум остальным детям и того меньше. Имея трех маленьких детей дошкольного возраста, я понял, что переезды на такие дальние расстояния будут затруднительными для моей семьи, и решил менять жизнь на более оседлую. После некоторых раздумий, как бы тяжело ни было в душе, я все-таки принял решение уволиться. Работу нашел быстро. Меня приняли на работу в МЧС. Тогда как раз министром был Рустэм Закиевич Хамитов. Я очень рад, что попал именно туда, и благодаря руководству МЧС, в том числе Марату Магадееву и Рустэму Хамитову, адаптацию на гражданке я прошел такую, что дай Бог каждому. В 33 года началась у меня новая гражданская жизнь.

– Вот мы и подошли к главному вопросу… Как появился Фахритдинов – политик?

– Открою вам маленький секрет: офицеры по природе своей карьеристы. Они не могут ходить на службу ради галочки. Им обязательно надо реализовать себя. А если творчески к своей работе подходить, то можно добиться больших успехов. Где бы и кем бы я ни был, я получал удовольствие от работы. Мои успехи отмечали. В конце концов, мне предложили должность исполнительного директора Совета муниципальных образований. А летом 2007 года я был включен в кадровый резерв политической партии Единой России. Потом уже мою кандидатуру выдвинули на должность депутата Государственной Думы. 2 декабря 2007 года определилась моя дальнейшая судьба – меня избрали депутатом. Так я и стал политиком.

– Считается, что политика – дело не очень чистое…

– Я убежден, что, даже занимаясь политикой, можно оставаться честным и чистым человеком. Надо просто бескорыстно делать свое дело. Я свою работу в качестве депутата Государственной Думы воспринимаю просто как очередную должность в своей жизни, не более. Не вершину карьеры, не смысл жизни, а только лишь очередное место работы. Я пришел на четыре года, отработаю это время от А до Я и уйду. И в тоже время, когда говорят, что депутаты не работают, а зачастую даже не появляются на заседаниях, я знаю, что ко мне это не относится, я постоянно на рабочем месте.

– Расскажите о своей работе с ветеранами.

– Прежде всего, мне хотелось затронуть больную на сегодняшний день проблему – это военные пенсии. В настоящее время отмечается существенный рост обращений в Государственную Думу ветеранских организаций и военных пенсионеров по вопросам пенсионного обеспечения. Вопрос затрагивает интересы около 2 миллионов человек.

Еще в 2004 году средний размер военной пенсии превышал трудовую пенсию в 2,2 раза. Сейчас средний размер военной пенсии 8 030 рублей, и он сравнялся с трудовой, а средняя пенсия государственных гражданских служащих уже на 2,5 тысячи рублей стала выше военной. Только в прошлом году трудовые пенсии повышались четыре раза, и в целом они были увеличены на 30 %, а размер военных пенсий был проиндексирован один раз.

У нас на уровне законодательства закреплено положение, что ратный труд несопоставим ни с какими другими видами деятельности и должен оцениваться особо. Сейчас разработан и находится в правительстве на согласовании законопроект «О денежном довольствии военнослужащих». Мы посчитали, если законопроект вступит в силу, то военные пенсии возрастут в среднем на 70%. Так, расчеты показывают, что полковник в 2012 году в зависимости от ранее занимаемой должности при полной выслуге будет получать 20-25 тысяч рублей.

В то же время, депутаты обратились к председателю правительства с предложением уже в этом году проиндексировать денежное содержание на 10%. В ходе своего отчета в стенах Государственной Думы Владимир Владимирович Путин заявил, что вопрос индексации военной пенсии по уровню инфляции в этом году будет решен.

– Как в год 65-летия Победы решался вопрос обеспечения ветеранов Великой Отечественной войны жильем?

– Решением этой проблемой мы начали заниматься еще 2 года назад. В 2008 году депутаты приняли Федеральный закон, который предоставил возможность обеспечить нуждающихся в жилье ветеранов и членов семей погибших (умерших) инвалидов и участников Великой Отечественной войны жилыми помещениями за счет средств федерального бюджета. При этом норма обеспечения жильем ветеранов была повышена – с 18 до 22, а затем до 36 квадратных метров.

В прошлом году было принято еще одно важное законодательное решение – обеспечить жильем нуждающихся ветеранов независимо от того, когда они встали на учет: до 1 марта 2005 года либо после этой даты. При этом ветеранам было предоставлено право выбора: получить жилое помещение либо получить единовременную денежную выплату, которая может быть потрачена на строительство или приобретение жилья.

К сожалению, в ходе реализации данной программы выявилась некоторая неопределенность между Указом президента и Федеральным законом «О ветеранах» с одной стороны и нормами жилищного законодательства с другой. Органы местного самоуправления продолжали требовать от ветеранов подтверждения их имущественного положения. Безусловно, сегодня ветеран не может являться малоимущим. Только размер пенсии составляет, в зависимости от категории, от 14 до 22 тыс. рублей. Поэтому требовать от пожилых людей доказательств, подтверждающих их доход, является как минимум несправедливым.

Поэтому в апреле нами был принят Федеральный закон, внесенный президентом России, который позволяет решить вопрос постановки на учет нуждающихся в жилье ветеранов независимо от их имущественного статуса и снять данную проблему.

Хочу отметить, что в решении жилищной проблемы ветеранов многое зависит и от местных властей. Ведь именно на органы местного самоуправления возложена обязанность по постановке граждан на учет в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий. Ведь в некоторых случаях требуется более чуткое и внимательное отношение к нашим освободителям.

– Насколько я знаю, вы оказываете и спонсорскую помощь…

– Дарить новогодние подарки детям погибших афганцев и чеченцев, помогать в реабилитации самих участников боевых действий – это уже добрая традиция. За время депутатской работы 20 детей из семей, погибших в Чеченской республике, мне удалось на свои собственные деньги отправить в детские оздоровительные лагеря. Заканчиваю строительство мечети в своей деревне, где родился и вырос. И многое другое по возможности стараюсь сделать.

– Несмотря на все это вас иногда называют скандальным политиком…

– Не соглашусь. На самом деле никогда я не устраивал скандала ради скандала. Потому что я военный, временно работающий политиком. Или, если хотите, я политик, который остался в душе военным прямолинейным человеком. Если я открыто говорил о коррупции, о бюджетных деньгах, уплывающих в чей-то карман, то меня следует называть политиком, который не боится критиковать власть, а не скандальным политиком. Мне не нужен скандал ради пиара. Потому что не планирую оставаться всю жизнь в политике.

– Какие методы в борьбе за власть вы считаете наиболее гнусными и неприемлемыми?

– Сама по себе борьба за власть – это уже гнусное дело. Если хочешь узнать человека – дай ему власть. Если человек к власти рвется, это уже ненормально. Во власть должны либо выбирать, либо назначать. Начальник отдела, заведующий сектором тоже наделены властью. Любой человек, который имеет подчиненных, имеет власть. Но вместе с тем, это же огромная ответственность, бремя, так что стремиться к этому всеми возможными методами – противоестественно. Если кто-то скажет, что та критика, с которой я неоднократно выступал – это один из способов прихода к власти, то будет не прав. Я не критиковал работу власти, я критиковал ставшие мне известными моменты коррупции во власти.

– С каким настроением смотрите на перемены, происходящие в республике?

– По жизни я оптимист. К тому же уверен, что к переменам надо относится, как к положительному явлению. Перемены нужны. Время перемен для меня – это время новых надежд, новых побед и новых возможностей.

– Какие из задач в первую очередь, на ваш взгляд, предстоит решить в республике новому руководству?

– Это, конечно, задачи социального характера. Даже по тем вопросам, с которыми обращаются ко мне, как к члену комитета по работе с ветеранами, можно судить, что они стоят сейчас достаточно остро. Так, еще в 2008 году мы обратились в правительство республики с предложением учредить доплату из республиканского бюджета для семей погибших. Такая практика существует во многих регионах. Сейчас мы планируем вновь вернуться к этому вопросу. Кроме того, хотелось бы, чтобы правительство республики вспомнило и об офицерах, ставшими инвалидами при выполнении служебного долга в «горячих точках». В настоящее время доплату к пенсии из республиканского бюджета получают только солдаты-инвалиды боевых действий, а офицеры лишены этого. Считаю это несправедливостью в отношении тех людей, которые сознательно и с честью выполнили свой боевой долг перед отечеством.

– Глядя на вас, невозможно не задать, наверняка, банальный журналистский вопрос: в чем секрет такой потрясающей активности?

– Надо просто любить жизнь. Мне часто однополчане говорят: «Мы тебя узнаем по улыбке». Я думаю, в детской песне «От улыбки станет всем светлей» скрыта уникальная житейская мудрость. Уверен, что все невзгоды и неприятности надо встречать с улыбкой. Жизнь надо любить, людей любить. Не надо искать в людях одни недостатки. Пытайтесь разглядеть в каждом что-то хорошее. В конце концов, если невозможно исправить человека, то проще про него забыть. Никакие межличностные отношения не должны мешать работе. Работать на любом посту нужно с полной отдачей и честно. В любой деятельности можно найти творческое начало.

– А мечта осталась какая-нибудь?

– У каждого человека есть мечта. Даже не одна. А если говорить в целом, то хочу, чтобы не было голодных детей, чтобы не было болезней, насилия, чтобы было больше счастливых людей, чтобы люди были добрее друг к другу. И в попытках изменить мир начал с себя. Я всегда с добром иду к людям и хочу, чтобы так же поступали остальные. Вот это и есть моя мечта. Думаете не сбудется?

– Ну почему же, общаясь с вами, понимаешь, что невозможного нет.