Алина Сулейманова и Эрнест Хайруллин, тележурналисты и ведущие программы «Уфимское Времечко»: «Только хороший человек может стать хорошим профессионалом»

Это большая редкость, но оказывается, что так бывает – в Уфе есть тандем, который за 13 лет на телевидении не создал ни одного непопулярного или проходного проекта. Достаточно вспомнить одни только названия «Говорят, что...», «Знак вопроса», «Уфимское Времечко». И это пара является не только примером профессионального мастерства, но и самой крепкой семейной парой на нашем телевидении, которую не коснулась мода к перемене мест, жен и профессий.

– Вас никогда не смущало, что телезрители воспринимают вас как пару, а не как отдельных самодостаточных людей?

Алина: Почему, меня воспринимают.

Эрнест: Меня тоже. Но как творческую единицу, нас воспринимают вместе, потому что мы уже много лет работаем в тандеме. Но мы делаем много и отдельных проектов друг от друга, где мы выступаем не парой журналистов, а как-то иначе. И они имеют успех на различных конкурсах и фестивалях.

– В каких проектах, например?

Алина: Например, в проекте «Башкортостан 63». Кроме того, что в некоторых сериях я выступала корреспондентом и соавтором Эрнеста, я впервые попробовала себя в роли продюсера. Договаривалась об объекте съемок, обсуждала, искала что-то интересное, какие-то необыкновенные вещи. Искала деньги под этот проект, когда это было необходимо.

Эрнест: Хотя про телевидение нельзя сказать, что его может делать один человек. Это коллективная работа, творческой группы работа, и невозможно сделать что-то отдельно от всех. Когда меня спрашивают про очередную награду: «Это твоя победа?» – говорю: «Это победа всего коллектива, который работает».

– Алина, работать продюсером понравилось?

– (Улыбается.) Очень. Всегда приятно продюсировать то, за что ты отвечаешь собственной головой. Я заранее была уверена, что это будет качественный продукт. Теперь я понимаю работу продюсеров, которые ищут деньги, вкладывают их в какой-то проект, в будущих звезд. Это огромный риск как для их кошелька, так и для их репутации. Они же не могут быть на сто процентов уверены в результате. И я считаю, что в этом проекте нам удалось все.

Меня сильно удивило то, что при первом прокате мы получили не достаточно высокий рейтинг. Мне, как продюсеру, было это не очень приятно. И несмотря на это, я на свой страх и риск заполнила документы и отправила эту работу на X юбилейный евразийский фестиваль в Москву. И мы через месяц получили результат: у нас золотая медаль за этот проект. Я приношу эту награду в телекомпанию и тогда только мне руководитель говорит: «Ты была права. Наверное, в том, что рейтинг был не высокий, есть вина и телекомпании. Возможно, реклама была недостаточной и время эфирное было выбрано неудачно». В результате у проекта появилась новая жизнь и сейчас у него очень высокие рейтинги по результатам опроса «Гэллап Медиа», только благодаря моей работе как продюсера.

– Какой из проектов вы считаете самым удачным?

Алина: Самый любимый, самый душевный проект – «Говорят, что...» Мы тогда были молодые, только поженились.

Эрнест: Когда все только открывали для себя и в жизни, и в профессии.

Алина: Мы как слепые котята на своей интуиции работали. И наша интуиция сработала. Это был, пожалуй, самый рейтинговый проект нашего канала. Хотя в то время еще никакие исследования не проводились. Нас именно тогда начали узнавать на улице, к нам мешками проносили письма от телезрителей с благодарностями.

– Не было желания уйти от программы «Времечко»?

Алина: Этот проект закрыть не дают. Это же франчайзинг. В республике его очень любят и в Москве им более чем довольны. Главное, что зрители его ждут.

Эрнест: И потом, оно же меняется. Сначала мы говорили об одних темах, теперь говорим о других. Так что не устаем. Это идеальный проект для БСТ на сегодняшний день по затратам и получаемому результату.

– И планов нет создать новый проект?

Эрнест: Планы есть, но о них пока рано говорить.

Алина: И я бы хотела, чтобы это было ток-шоу. У нас есть на телеканале все технические возможности, но пока не решен вопрос с финансированием. Потому что ток-шоу это очень затратно.

– Как проводятся телевизионные рейтинги?

Алина: Это даже для нас, телевизионщиков, большой секрет. Есть независимое агентство «Гэллап Медиа», которое проводит эти рейтинги. На сколько я знаю, есть какие-то датчики, которые установлены в телевизионном оборудовании, эти датчики замеряют время эфирное.

Эрнест: Заказывает их рекламное агентство «Видео Интернешнл» с целью изучения рекламного спроса и рекламных предложений. Мы видим только распечатки этих рейтингов.

Алина: Они хотят получить объективную информацию для того, чтобы узнать какой телевизионный продукт пользуется наибольшим спросом и что они могут наиболее выгодно продать. Но я и без рейтингов могу зачастую назвать те проекты, которые просто обречены на успех. Срабатывает интуиция. Даже генеральный директор телекомпании моей интуиции доверяет.

– Проверить объективность рейтингов не пробовали?

Алина: Мы по эфиру знаем, какой рейтинг был у передачи в каждый отдельно взятый день. Если звонки начинают идти в студию за десять минут до начала эфира, это значит, что часть телезрителей уже села у экранов и ждет именно нашу передачу. По звонкам также легко можно определить и социальный круг телезрителей. Я с каждым телезрителем когда по телефону разговариваю, спрашиваю: «Чем вы занимаетесь?», «Давно «Времечко» смотрите или нет?», «Сколько вам лет?»

Эрнест: То есть Алина Наильевна подменяет собой «Гэллап-Медиа» иногда. На самом деле, рейтинг «Времечка» зависит от того, какие сериалы идут в это время на двух центральных каналах.

Алина: Нет, не всегда. Например, в день рождения Путина у нас был рейтинг больше 5%, хотя по центральным каналам тоже хорошие сериалы шли.

– Насколько разнится восприятие конечного телевизионного продукта у тележурналистов профессионалов и у обывателей?

Эрнест: Очень сильно. Часто я смотрю какую-то передачу и прекрасно понимают, что это полная чушь и в тоже время знаю, что это очень понравится телезрителям. Всегда эпатаж интересен, интересно подглядывать в замочную скважину, интересно посмотреть на людей, которые не такие как мы. На таких, как мы, мы можем посмотреть у себя в семье или выйдя на улицу, или в любом другом общественном месте. Если люди не такие, как мы, нам уже интересно.

Алина: Это, если говорить про содержание. Но мы же и над формой работаем. Часами сидим над одним сюжетом, подбираем музыку под каждый кадр. Пытаемся вкусно подать информацию, красиво разложить на тарелочке, как в ресторане. Но бывает, что из пяти сюжетов в эфире действительно удачными оказываются три и, тем не менее, два проходных проглатываются телезрителями «на ура». Бывает, просто физически не успеваем довести сюжет до совершенства, потому что корреспондент приехал со съемок за 30 минут до эфира. Для зрителя важна оперативность, а не количество и последовательность кадров, которую мы так тщательно выверяем.

Эрнест: Здесь я с Алиной не соглашусь. Зритель, на самом деле, очень умный. И он может не обратить внимание на форму только тогда, когда содержание безупречно. Или когда речь идет о таких лицах как Путин, Пугачева, Лужков. Потому что они интересны в любом ракурсе, при любой форме зрителю.

Алина: Обратите внимание: нет консенсуса между нами, у каждого своя точка зрения. Вот это и дает хороший результат. Поэтому то, что мы делаем вдвоем, всегда интересно. Потому что каждая минута эфира, которая выпускается «made in Эрнест Хайруллин и я», это такой вот умственный труд, такая вот интеллектуальная атака.

– Согласились бы работать в проекте с маленьким рейтингом?

Алина: Мне не интересно работать в проекте, который не интересен зрителю. И еще, я никогда не соглашусь работать в проекте, который не интересен Эрнесту. Потому что именно складывая вместе наши усилия, наши знания и интеллект, мы и способны создать что-то стоящее.

– Кто в вашем тандеме лидер?

Алина: Для меня лидер – Эрнест. Потому что я мусульманская женщина. Мне действительно очень важно его мнение. И последнее слово всегда остается за ним.

Эрнест: Хотя на людей впечатление лидера производит чаще именно Алина.

Алина (Смеются оба.): Это потому, что я много говорю.

Эрнест: И еще делает много лишних движений и всегда на первом плане. Такое ощущение складывается у людей.

Алина: И он этим умело пользуется.

– С такой женщиной тяжело жить?

Эрнест: Если друг друга люди находят, мне кажется, что не случайно это происходит. Ведь выбирая себе спутника жизни, мы руководствуемся в первую очередь не прагматическими соображениями, а все-таки как-то иррационально это происходит.

– Срок совместной жизни больше, чем совместного творчества или наоборот?

Эрнест: Соотношение такое: 10 лет как женаты и 13 лет как работаем вместе.

– Можно ожидать, что у вас будут отдельные друг от друга проекты?

Алина: Можно, но они будут менее успешными.

Эрнест: Они, в принципе, и сейчас есть. Я делаю свой сюжет, Алина свой. Но если вы думаете, что мы по разным редакциям разойдемся, то это вряд ли. Потому что телевидение – это работа команды, и мы с Алиной идеальная в этом плане команда. Очень сложно найти людей, которые тебя понимают, которые делают то же дело, что и ты, смотрят с тобой в одну сторону, единомышленников.

Алина: Единомышленники в том плане, что мы должны сделать качественный продукт. Мы не можем приходить на работу, чтобы только зарплату получать.

Эрнест: Я не вижу в ближайшем окружении людей, способных занять место Алины на наших экранах.

– Бывают разные причины временного отсутствия на экране... Я к тому, что стать во второй раз мамой и папой не собираетесь?

Эрнест: Поверьте мне, когда мы будем рожать второго ребенка, мы не будем руководствоваться интересами профессиональных каких-то достижений. Мы четко разграничиваем профессиональную и личную жизнь.

Алина: Пока вопрос о втором ребенке даже не поднимается.

– Бытовые какие-то дрязги на работу не влияют?

Алина: У нас не бывает бытовых скандалов.

Эрнест: Если мы и спорим, то чаще всего по рабочим моментам.

Алина: У нас необычная семья.

Эрнест: Нет. Мне то как раз кажется, что у нас обычная семья. И я очень рад, что мы работаем вместе. На мой взгляд, нет ничего страшнее того, когда муж и жена приходят с работы и им даже поговорить не о чем. Ради чего тогда жить вместе? Чтобы ночью бока кто-то погрел? Так тогда проще грелку купить.

– Что на первом месте: дочка или работа?

Алина: У меня на первом месте муж. Потом дочка.

Эрнест: У меня жена, потом дочка.

Алина: А работа – это для души.

Эрнест: Естественно, на первом месте семья.

Алина: Последние полгода, после того, как дочка пошла в первый класс, на себя времени вообще не остается.

– Дочь собирается продолжить династию?

Эрнест: Ни она не хочет, ни мы не хотим.

Алина: Она хочет быть тренером фигурного катания. Об этом она говорит последние несколько лет.

Эрнест: Я, конечно, не хочу, чтобы она была тренером, но подкупает ее постоянство. Она еще много раз передумает, но главное, что мы в этом деле руководствуемся тем, что пытаемся уважать и прислушиваться к желаниям ребенка

– А вам кем хотелось бы видеть свою дочку?

Алина: Я бы хотела, чтобы она была врачом, и Эрнест тоже. Чтобы она была хорошим кардиологом, может быть, хирургом.

Эрнест: У меня нет никаких сомнений в том, что чем бы она ни занялась, она станет профессионалом в своем деле.

Алина: Главное воспитать хорошего человека, а потом он будет хорошим профессионалом.

– Как дочь воспринимает вашу известность?

Эрнест: Мы стараемся не заострять на этом внимания. Единственный момент был в садике, когда она сказала, что ее там называют «Времечко». Пришлось поговорить и с администрацией детского сада, и с дочкой. «Времечко» – это не более чем телепрограмма, это не мы с мамой и уж тем более, не ты.

Алина: Ты дочка Алины Сулеймановой и Эрнеста Хайруллина, а не телепрограммы.

Эрнест: И не важно где работают твои родители.

– Телевидение меняет жизнь людей?

Эрнест: Телевизионным журналистам присущ снобизм, присущ лоск, самолюбование и надменность. Возможно, не самые хорошие качества.

Алина: Это же медийность.

Эрнест: Вот вы видели звезд, которых бы сделал интернет? Которые бы, благодаря интернету, стали бы настолько популярны, что смогли бы собирать на гастролях целые концертные залы? Интернету это не под силу. А телевидение это делает каждый день. Покажи, как говорит Познер, задницу лошади сто раз по телевизору – и на эту задницу будет ходить публика, потому что это та задница, которую они сто раз увидели по телевизору.

Алина: За словом «телевидение» всегда стоит человек. Если это хороший образованный человек, если он порядочный человек, он будет и порядочным журналистом. А если человек пришел на телевидение только зарабатывать деньги, то и результат будет совсем другим. Все зависит от воспитания.

– Почему вы до сих пор не уехали покорять столицу?

Эрнест: Я с таким же успехом могу уехать и в любой другой регион России. Почему именно в Москву? Я не хочу терять ощущения свободы. Пока меня здесь все устраивает.

Алина: Не важно где ты живешь. Качественное телевидение можно делать и в Уфе.

Эрнест: А из Москвы куда могу потом, если что, уехать? Дальше Москвы бежать уже некуда. В Вашингтоне, Лондоне и Нью-Йорке, я все равно буду человеком второго сорта. Я же не носитель языка.

Алина: Хотя это не секрет, что каждые три месяца мы получаем предложения о работе от ведущих телеканалов. Уже даже сами смеемся, «кто больше предложит?» Может быть, когда-нибудь мы не откажемся от очередного предложения.

Эрнест: В принципе мы, находясь здесь, можем работать сразу с несколькими телекомпаниями России. Я не чувствую периферийности, ущербности от того, что я делаю качественный продукт в Уфе, а не в Останкино или на Казачьем переулке.