Активист из Нефтекамска — о заводе в Камбарке: «Здесь будут утилизировать людей, а не отходы»

На днях на площади перед кинотеатром «Октябрь» в Нефтекамске было многолюдно — горожане вышли на митинг и протестовали против перепрофилирования химического объединения в удмуртском городе Камбарка в новое производство по переработке особо опасных отходов. Постановление о создании завода подписал 30 апреля 2019 года Дмитрий Медведев. С тех пор нефтекамцы потеряли покой и сон — они боятся, что завод, который находится всего в 20 километрах от города, нанесет ему и соседним населенным пунктам непоправимый вред — он расположен на берегу Камы, опасные вещества попадут в реку, а оттуда — в городской водозабор.

Разбирался в проблеме корреcпондент UFA1.RU.

Неудачное место для яда

Грядущую стройку иначе как большой бедой нефтекамцы не называют. Против решения российского правительства объединились все горожане: левые и правые, богатые и бедные, православные и мусульмане. Такое произошло, пожалуй, впервые за многие годы перестройки, когда общество расслоилось и разобщилось на атомные ячейки индивидуализма и эгоизма.

И даже местная администрация поддержала горожан и дала разрешение на митинг. На встречу с активистами группы «Мы против завода смерти в Камбарке» подъехали даже блогер, бизнесмен и чиновник, который отвечает за молодежную политику в городе.

Историю проблемы осветил бизнесмен Тагир Кагарманов. Она началась с ноября 1941 года, когда в удмуртском городе Камбарка в 20 километрах от Нефтекамска спешно построили склад № 136 для хранения химического оружия — отравляющего вещества люизит (ядовитая жидкость с резким раздражающим запахом, напоминающим запах герани, боевое отравляющее вещество кожно-нарывного действия. — Прим. ред.). Люизит начали завозить на склад в декабре того же года — по железной дороге в бочках. Время было военное, решение принималось стремительно, без каких-либо экологических и иных экспертиз и, естественно, без широкого общественного обсуждения, о чем в те времена даже подумать никто не смел.

Бочки с химическим оружием пролежали на складе до 2003 года, пока не проржавели и не прохудились. Местность для склада химического оружия была выбрана явно неудачно: вокруг болота, из которых вытекают многочисленные речушки Буй, Пизь и Камбарка, которые впадают в Каму. А Кама — в Волгу, которая несет свои воды в Каспийское море.

На Удмуртском химическом объединении в Камбарке, запущенном в производство в 2003 году, было утилизировано около 7 тысяч тонн люизита. Все эти сведения Тагир Кагарманов нашел в свободном доступе в интернете.

Что такое люизит

Впервые люизит синтезировал американский химик Льюис в конце Первой мировой войны. По официальным данным, во время боевых операций оно так ни разу и не использовалось. Долгие годы в некоторых странах, включая СССР, люизит рассматривали в качестве потенциального оружия массового поражения, он накапливался в больших объёмах.

Сейчас он относится к отравляющим веществам, использовать его запрещено из-за неоправданно большого количества возможных жертв: токсичен для человека при любых формах воздействия, проникает через материалы защитных костюмов и противогаза. Отравление, как правило, приводит к летальному исходу.

При ликвидации люизита получают чистый мышьяк — ядовитое и канцерогенное вещество, но и ценное сырье для производства полупроводников.

Просто сложили отраву под открытым небом

Как говорит один из бывших работников химобъединения, а ныне депутат городского совета Камбарки Сергей Томашевич, именно люизит в огромных объемах хранился и перерабатывался в Камбарке. По его же словам, от долгого хранения в бочках с люизитом образовался сухой остаток, который не поддается переработке и утилизации.

— Такие бочки, — рассказал нам Сергей, — просто разрезали автогеном, и сухой остаток люизита завернули в полиэтилен. Все это хранится под открытым небом. И одному богу известно, попадет или нет страшный яд, таящий в себе смертельную опасность, в удмуртские болота, а через них в главные реки России — Каму и Волгу.

— Более того, — говорит Сергей, — однажды по пневмопочте пришла открытая капсула с люизитом. Вся передающая система предприятия могла быть опылена отравляющим веществом.

Страшнее всего — человеческий фактор

Как бы ни были отлажены и совершенны технологии, человеческий фактор всегда имеет место быть. Именно это больше всего беспокоит и тревожит активистов группы «Мы против завода смерит в Камбарке».

— Мы объединились против вторжения негатива в виде заразы, которая придет к нам извне, потому что знаем — все программы, которые государство пытается внедрить в нашей стране, заканчиваются плачевно, — аргументирует свою точку зрения юрист и блогер из Нефтекамска Александр Афанасьев. — Взять, к примеру, мусорную реформу: она провалилась. Все села и города сегодня загажены, а с людей дерут дополнительные деньги еще больше, чем раньше. Именно этого мы и боимся с переработкой отходов 1-го и 2-го класса. Пусть перенесут это производство куда-нибудь подальше; в пустыни, в степи. Но не в густонаселенный район, тем более на берегу Камы, из которой мы пьем воду.

— Думается, власти просто хотят сэкономить деньги и устроить у нас радиоактивную помойку за счет здоровья и жизни жителей четырех регионов: Башкирии, Татарии, Удмуртии и Пермской области, — продолжил свои размышления Афанасьев. — Мы знаем, что этот завод будет работать в режиме «совершенно секретно», а значит, общественность не сможет контролировать, что туда будут возить. Мы не сможем проконтролировать, как будут расходоваться денежные средства, выделенные на перепрофилирование Удмуртского химобъединения. Нет никакой гарантии, что часть денег не уйдет на «откаты», как у нас принято, и значит, технологии будут несовершенны.

По словам Афанасьева, Нефтекамск и так занимает второе место в республике по заболеваемости раком.

— Мне знакомые врачи говорят, что медики всегда занижает статистику по онкологии любыми способами: ставят другие диагнозы, допустим, легочные или кишечные расстройства, — говорит активист.

Мы отправили запрос в Минздрав и попросили прояснить ситуацию с заболеваемостью онкологией в Нефтекамске. Как только получим ответ, обязательно его опубликуем.

«Что на самом деле будут перерабатывать — неизвестно»

Еще более решительно настроен бизнесмен Тагир Кагарманов:

— Я отсюда не собираюсь никуда уезжать и убегать. Лично для меня очень важно остаться здесь и быть здоровым.

Как утверждает Тагир Рашитович, предприятия по ликвидации химического оружия должны работать не более пяти лет, а затем они подлежат полной утилизации. Химобъединение в Камбарке отработало уже три таких срока. Все оборудование на нем уже выработано. Он опасается, что это будет не перепрофилирование, как говорится в правительственном постановлении, а строительство нового предприятия, где собираются утилизировать до 50 тысяч тонн аккумуляторов, люминесцентных ламп, ртутьсодержащих градусников и батареек.

— При этом, — возмущается наш собеседник, — на круглом столе, где я присутствовал и где собрались чиновники самого высокого ранга, ни у кого из них на руках не было никаких документов. Можете себе представить, какова компетенция чиновников высшего ранга? Нас убеждали в том, что будут применены высокие технологии, при которых вероятность выбросов исключена. Говорили о мегаконтроле, как в Европе. Но я не верю ни одному слову. Давайте вспомним нашу российскую историю. В 1957 году в городе Кыштыме Челябинской области произошла техногенная авария с выбросом радиоактивных элементов. С 1973 по 2015 год в России имели место выбросы газов, содержащих радиоактивные изотопы. 26 апреля 1986 года произошла печально знаменитая чернобыльская авария. В сентябре 2017 года произошел радиационных выброс в Челябинской области, который власти скрывали. Обнаружили его след в Германии. Но никто не понес за это никакой ответственности. А где наша прокуратура? Где суды?

То же самое, по мнению нефтекамского активиста, будет происходить и в Камбарке, потому что неизвестно, что на самом деле там будут перерабатывать.

— Нет доверия к ученым, — продолжает развивать тему активист. — От того, что сегодня рассказывают специалисты, работающие на химпредприятии в Камбарке, просто волосы встают дыбом. Здесь будут утилизировать людей, а не отходы.По словам Кагарманова, большой вопрос к комплектующим базам, которые будут использоваться на новом заводе.

— Если зарубежные аналоги, то мы помним совсем недавнюю историю с потерпевшим аварию в Шереметьево суперджетом, где использовались аналогичные базы. Если говорить о русских компонентных базах, то на слуху совсем недавняя гибель подводной лодки «Лошарик», где использовались подобные аналоги, — загибает пальцы активист. — Но ведь здесь речь идет о четырех густонаселенных районах России, которых, случись что, обязательно коснется большая беда. И я, пользуясь случаем, обращаюсь к жителям Башкирии, Татарии, Удмуртии и Пермского края с призывом — не молчать. Чужой боли не бывает! Как мы будем смотреть в глаза нашим детям, если позволим угробить наш край? Да, нам говорят, что переносить производство очень дорого и потребует дополнительных вложений — около 20 миллиардов рублей. Да у нас отдельные чиновники столько таскают… Отберите наворованное лишь у одного, да и постройте такой завод в пустыне, подальше от людей…

Тагир Кагарманов уверен, что пока Россия не готова решать проблемы такого уровня ни технически, ни технологически, и потому строить такой завод в густонаселенном районе, по его мнению, нельзя ни в коем случае.

«Люди пусть сами решают: хорошо это или плохо»

Дамир Галиуллин, руководитель центра социальных и молодежных проектов Нефтекамска, старался быть сдержанным и объективным:

— Я за то, чтобы такие объекты по переработке особо опасных отходов строились у нас в стране. Слишком много таких отходов накопилось. Около 400 тысяч тонн законсервировано. Нет культуры раздельного сбора мусора и до сих пор люминесцентные лампы, аккумуляторы, батарейки зачастую оказываются среди других твердых бытовых отходов, отравляя экологическую среду. Самый главный вопрос — в локации таких предприятий и в организации общественного контроля за их работой. Вам, журналистам, надо давать объективную нейтральную информацию по таким вопросом. А люди пусть сами решают: хорошо это или плохо.

«На наши места приняли других людей»

Камбарка — небольшой городок, где проживают (по данным 2017 года) 10 тысяч человек. Первое впечатление при въезде в город было совершенно удручающим. Старые полуразрушенные дома, серый общий фон, люди с унынием и покорностью судьбе на лицах. Живет здесь и Сергей Томашевич, бывший работник Удмуртского химического объединения. Несмотря на платный мост через реку Буй, мы все же смогли до него добраться. Сергей с вопросом: «Новый завод в Камбарке — хорошо это или плохо?» определился давно. Для него в строительстве нового опасного производства в родном городе однозначно ничего хорошего нет. Сергей так аргументирует свое мнение:

— Я проработал на УХО год и восемь месяцев, хватанул большую дозу мышьяка. Сейчас начались проблемы с сердцем и с давлением, даже недавно пришлось брать больничный. Все аппаратчики, работающие на химзаводе, страдают гипертонией. Это профессиональное заболевание из-за повышенной дозы мышьяка в организме. Мне врач-терапевт устно сообщила, что в моем организме доза мышьяка превышает допустимые нормы в 4,5 раза, — рассказал Сергей.

— Нас, таких депутатов, работало в химобъединении трое. Мы пытались как-то бороться с тем, что получили только грязь и болезни, но ни одного объекта инфраструктуры из десятка, запланированных при начале строительства, жители Камбарки так и не увидели. Нет и какого-то особого медицинского обслуживания. Все как везде: нехватка узких специалистов, отсутствие каких-либо специальных обследований по профзаболеваниям. Мы протестовали против всего этого. В результате остались без работы. Контракты с нами не были продлены. А на наши места приняли других людей.

Большинство жителей Камбарки, по мнению Сергея, смирились со своей судьбой. Работы в городе нет, и потому люди шепчутся на кухнях о ситуации в городе. А в открытую об этом говорить боятся. В городе осталось только два работающих предприятия — ВЧ 35776, тот самый химзавод, и «НИКО-ПИРОТЕК».

— Порт в Камбарке стоит на коленях. Газовый завод разорили и распродали. Лишь один цех перепрофилировали на производство лакированных еврогробов, — рассказал Сергей.

22 июня Сергей и другие бывшие сотрудники предприятия организовали митинг против перепрофилирования УХО в другое производство.

— Поначалу администрация города вроде разрешила нам провести митинг на главной площади. А потом нам отказали и выделили место… на кладбище, что, конечно, очень символично, — грустно улыбается наш собеседник.

Участник марша протеста: «Представитель ушел от ответа»

На прошлой неделе, 17 июля, активисты участвовали в брифинге в Камбарке. Там были представители «РосАтома», «зеленые», ученые, общественники и обсуждали вопросы безопасности будущего производства. Вот какое сообщение прислал нам с этой встречи Тагир Кагарманов:

— 17 июля на завод нас не пустили, провели по кабинетам. Телефон у меня отобрали: сфотографировать, снять видео не смог.

А Сергей Томашевич сообщил, что после брифинга в Камбарке около химпроизводства появился знак о том, что фото- и видеосъемка запрещены.

Вот что рассказал бывший сотрудник «Ростехнадзора»Зайкат Аитов, житель Нефтекамска, участник марша протеста против строительства атомной станции в городе Агидель:

— Я задал представителю «РосАтома» несколько вопросов: «Почему при выборе размещения этого объекта учитывался только экономический фактор?», «Почему не учитывалась плотность населения в данном районе и географические особенности местности: наличие болот и таких крупных рек Буй, Камбрака, Кама, сообщающихся с Волгой?», «Будет ли проведена экологическая экспертиза старого и нового объектов?» — перечисляет свои тревоги Аитов. — От ответов на эти вопросы представитель «РосАтома» ушел…

Мы направили запрос в пресс-службу «РосАтома» и опубликуем ответ сразу, как только его получим.

Мы хотели услышать мнение о химическом объединении самих сотрудников предприятия. К примеру, спросить главного инженера УХО Имана Аббасова и главного технолога Максима Баженова о том, действительно ли, как это утверждают местные жители, были случаи выброса люизита на заводе, как поступили с сухим остатком люизита в бочках, куда его дели?

Но дозвониться получилось лишь до коммутатора военной части, которая охраняет предприятие. Увы, это не помогло: там ответили, что соединить нас с сотрудниками химобъединения не могут, так как ничего вообще не знают о таковом.

Секретарь муниципального образования города Камбарка Надежда также не смогла нам ничем помочь и не сообщила никаких контактов сотрудников объединения. Надеемся, что представитель Удмуртского химического объединения выйдет с нами на связь и даст исчерпывающие ответы на наши вопросы.

Эколог: «Этот объект нам жизненно необходим»

Эколог Александр Веселов смотрит в будущее с оптимизмом:

— Одна дама в Камбарке заявила, что перепрофилирование Удмуртского химического объединения приведет к появлению в густонаселенном районе «завода смерти». Категорически с этим не согласен. На самом деле это будет природоохранный объект по обезвреживанию опасных отходов. Когда в Камбарке утилизировали боевое отравляющее вещество люизит, это предприятие действительно можно было называть «заводом смерти». Перепрофилирование этого дорогостоящего объекта, на который уже потрачено около 50 миллиардов рублей, нам жизненно необходимо, — считает Веселов. — Возьмем, к примеру, Уфу. Опасные отходы 1-го и 2-го класса здесь обезвреживают частные предприятия. Просто сжигают их в небольших печах тысячами тонн. Все эти супертоксиканты — диоксины, ураны, бензпирены — попадают в воздух, в пыль, и мы ими дышим. Управлением нового предприятия по обезвреживанию отходов 1-го и 2-го класса в Камбарке займется госкорпорация. А, значит, все будет по-военному четко. Пока же у нас нет никакого учета и контроля за хранением и обезвреживанием особо опасных отходов. Их зачастую просто закапывают в землю, причем в черте города, занижая цифры и объемы. Я сторонник того, чтобы обезвреживанием таких отходов занимались госструктуры. Осуществлять контроль за их деятельностью можно и нужно. На днях в Госдуме РФ был принят закон «Об обращении с отходами 1-го и 2-го класса». Таким образом, реформа управления промышленными отходами в нашей стране началась.

Мнение: «Нужен по крайней мере один год моратория»

— Перерабатывать опасные отходы, конечно, необходимо, — говорит Тагир Кагарманов. — Но почему в столь густонаселенной местности и на крупных водных артериях? Нужен по крайней мере один год моратория по замораживанию строительства нового объекта — для того чтобы провести обследование состояния здоровья жителей Камбарки и близлежащих городов. Необходимо провести широкие общественные слушания с жителями Удмуртии, Татарии, Башкирии, Пермской области, которых может задеть данное производство. Необходима экологическая экспертиза объекта с привлечением независимых ученых, экологов, врачей.

В четверг, 25 июля, по данным активистов группы «Жители Удмуртии против завода смерти», митинги против строительства завода в Камбарке согласованы в Саратовской, Самарской, Курганской, Кировской областях и Республике Удмуртия.