Уфимке, принужденной в годы ВОВ работать в Германии, отказали в единовременной выплате ко Дню Победы

Дочери 93-летней Алефтины Галузо бьются за то, чтобы их мать, которую в годы войны принудительно вывезли на работы в Германию, внесли в списки для единовременных выплат в честь 75-летия Победы. Указ президента России о поощрении некоторых категорий граждан в связи с праздником 9 Мая был подписан 7 февраля 2020 года. Согласно документу, на выплаты, кроме всех прочих, могут рассчитывать бывшие несовершеннолетние граждане, которые в годы Великой Отечественной войны содержались в концлагерях, гетто и других местах принудительного содержания на территории Германии. Татьяна и Марина пытаются доказать, что их пожилая мать относится к этой категории. Но пока безуспешно.

Алефтина Андреевна живет в своей квартире, а три дочери посменно присматривают за престарелой родительницей, сейчас настала очередь младшей, Татьяны. Всех ужасов войны и немецкого плена Алефтина Андреевна уже и не помнит, даже своих дочерей иногда не узнает. Поведать свою историю заточения пенсионерка, к сожалению, уже не может — все факты восстанавливаются только по воспоминаниям дочерей о рассказах матери, когда она еще была в здравой памяти. Также в распоряжении дочерей — архивная справка, выданная госархивом Минской области республики Беларусь. Это единственный документ, подтверждающий факт вывоза Алефтины Галузо в Германию на работы в годы войны.

На пороге квартиры Алефтины Андревны меня встречает ее дочь Татьяна с сестрой Мариной. Татьяна торопится скорее рассказать историю матери, потому что она только вернулась с очередного хождения по инстанциям, а скоро надо кормить престарелую мать.

— Семья матери жила в Белоруссии, в деревне Жуковец, — рассказывает она. — По ее словам, мама у нее умерла от туберкулеза еще до войны, когда ей было девять лет. И отец остался с тремя детьми — двумя сыновьями и дочерью. По материалам архивной справки, на момент начала войны в деревне жила вся семья. То есть, возможно, мама ошибается, и наша бабушка была еще жива. Или в справке какая-то техническая ошибка. Семья была из крестьян-служащих, работала в сельском хозяйстве. Мама окончила пять классов средней школы, состояла в комсомоле.

«Подарок» на день рождения

— О первом дне войны сейчас мама вообще ничего не помнит, — говорит Татьяна. — Но раньше, когда была в ясном уме, рассказывала, что в тот день они всей семьей были в соседнем городе Борисов. У мамы был день рождения, и в честь него все отправилась в цирк. Это было воскресенье. Еще она помнила, что, когда началась война, все местные евреи (а в Борисове их было много) волосы на себе рвали. У жителей началась паника.

Тут в разговор включается Алефтина Андреевна. Она с самого моего прихода изучала меня с большим любопытством:

— О чем разговор?

Татьяна и Марина уже привыкли, что их мама вдруг выпадает из реальности и так же неожиданно в нее возвращается.

Расстрел отца и принудительные работы в Германии

— Вся семья с самого начала войны помогала партизанам, — продолжает свой рассказ Татьяна. — И наша мама в том числе. В декабре 1943 года их арестовали немцы. Отец со старшим братом решили бежать, и их расстреляли. Мама говорила, что это случилось прямо на глазах младших детей.

В итоге 15-летнюю Алефтину вместе с младшим братом вывезли на работы в Германию. Куда и когда именно — неизвестно. Но, согласно архивной справке, с мая 1944-го до момента освобождения Красной армией они находились в Чехословакии, в городе Дурзайфен.

— В Германии маму и ее брата на сельхозработы забрал какой-то бюргер, — уточняет Марина. — Чем именно они там занимались, об условиях содержания, о последующем возвращении на родину мама никогда нам не рассказывала. Мы, дети, просто знали, что маму с ее братом в детстве забрали в Германию на работы, и все. Вообще в нашей семье не принято было говорить о войне. Наверное, родители боялись об этом распространяться, да и воспоминания — не из приятных. И папа у нас патриотичный был, может, про маму и много чего знал, но все это было под замком.

Возвращение на родину

22 июня 1945 года, ровно через четыре года после начала войны и снова в свой день рождения Алефтина Галузо вместе с братом в порядке репатриации вернулись домой.

— После того, как закончилась война, маме с ее братом даже возвращаться было некуда, — рассказывает Татьяна. — В родной деревне — дома нет, все сожгли немцы, отца и брата расстреляли. Но, так как семья матери была родом из Башкирии, в Уфе у нее осталась тетка. Она и приютила нашу маму. Куда после войны делся наш дядя, неизвестно. Кажется, он уехал в Мурманск, мама какое-то время поддерживала с ним связь, но потом они перестали общаться.

— Мама долго жила у тетки, начала работать официанткой, — продолжает рассказ сестры Марина. — Сначала в ресторане «Уфа», потом она ездила в Москву на повышение квалификации, закончила курсы. Потом доработалась до завпроизводства на нефтеперерабатывающем заводе, трудилась в блинной, столовых мединститута, банка. В общем, работала она все по общепиту и ушла на пенсию только в 70 лет. В ресторане «Нефтяник», на углу 8-этажки, наша мама познакомилась со своим будущим мужем — нашим отцом. Тогда она работала там официанткой, а отец был инженером на заводе.

Стала потихоньку терять память

У Алефтины Андреевны три дочери — Стелла, Марина и Татьяна, четыре внука и два правнука. 10 лет назад, после смерти супруга, Алефтина Андреевна стала потихоньку терять память. Сейчас и родных дочерей она узнает не всегда, путает их имена, забывает недавние события. Теперь пожилая женщина с трудом передвигается по квартире, уже не может приготовить себе еду, сама себя обслужить. О том, чтобы выйти на улицу и подышать воздухом, и речи быть не может. Дочерям остается крайне внимательно следить за передвижениями мамы, заботиться о ее питании и походах в туалет. Им крайне необходимы подгузники для матери.

По словам Татьяны, со своей просьбой о подгузниках для взрослых она обращалась в Минздрав РБ. Но терапевт, который приехал осмотреть Алефтину, вынес вердикт — не положено.

— Она сказала — раз мама может передвигаться, мочой в доме не пахнет, значит, не все так плохо, — сокрушается Татьяна. Хотя есть официальный диагноз, поставленный неврологом — цереброваскулярное заболевание, прогрессирующий атеросклероз церебральных сосудов, хроническая ишемия головного мозга 3 степени, выраженные когнитивные нарушения, деменция. Нарушение функций тазовых органов, недержание мочи, социально-бытовая дезориентация.

В таком состоянии пожилая женщина должна находиться под постоянным присмотром. Дочери Алефтины Андреевны по очереди ухаживают за ней. Но у каждой есть и своя семья, дети, внуки, свои дела. Поэтому иногда им приходится нанимать временную помощницу.

Но женщины жалеют лишь об одном — о том, что их мама, пережившая все ужасы войны и немецкого плена, так и не получила соответствующего статуса. Сейчас женщина получает льготы только по инвалидности второй группы. Дочери оформляют документы для присвоения ей статуса «Ветеран труда».

— Хоть выплат меньше, чем по инвалидности, зато мама хоть подержит в руках это удостоверение, пусть почувствует себя ветераном, — говорит Марина.

— Обидно, вот так человек живет — ни у кого ничего не брала, ничего не получала. Хоть в старости бы пожить достойно, но мы этого не можем обеспечить, — жалеет Татьяна.

Письма президенту

Для того, чтобы Алефтина Андреевна попала в категорию несовершеннолетних граждан, которые в годы ВОв оказались в концлагерях, гетто и других местах принудительного содержания, ее дочери куда только не писали.

— В феврале 2020 года я обратилась в электронную приемную Хабирова, писала письма и Путину, и Рахимову, — рассказывает Татьяна.

По словам дочерей, Алефтина Андреевна может похвастаться близким знакомством с бывшим главой республики Муртазой Рахимовым. Она, ее покойный супруг и Рахимов в молодости работали на одном заводе, дружили, поддерживали связь. Из-за того, что мама трудилась в столовой, будущий глава республики называл ее «нашей кормилицей».

— В гости друг к другу они не ходили, но телефон домашний у нас его был, — вспоминает Татьяна. С мамой Рахимов дружил по одной стезе, с папой — по работе. Но даже когда он потом стал президентом, наша семья ни разу не просила его о какой-либо помощи. В данной ситуации я решила к нему обратиться — у него же есть свой фонд. Написала письмо от руки, пришла в приемную. Но меня к нему не пустили, отказались даже зарегистрировать мое обращение к нему. Я бросила письмо в почтовый ящик. Ответа не получила.

После обращения Татьяны в электронную приемную Хабирова, Алефтину Андреевну навестили соцслужбы.

— Видимо, мою заявку передали в Минтруд. С нами очень оперативно связались соцработники. Они приехали, узнали, как дела, и все, — рассказывает дочь. — На наш запрос с просьбой признать маму узником фашизма ответили отказом.

— Данных архивной справки о том, что во время войны Алефтина Галузо действительно была вывезена на работы в Германию, не достаточно, чтобы присвоить ей необходимый статус. «Информации о том, что Ваша мама находилась в фашистском концлагере или условиях содержания, аналогичных по тяжести условиям содержания в концлагерях, гетто, тюрьмах, в представленных документах не содержится», — сообщили дочерям Алефтины в официальном письме Минтруда.

А других документов, подтверждающих пребывание Алефтины Андреевны на принудительных работах в Германии, по словам дочерей, нет.

— Чтобы получить хоть какие-то данные, я писала и в Германию, и в Белоруссию, — рассказывает Татьяна. — Из Германии нам ответили, что разбирательство будет идти очень долго. Поэтому они очень вежливо переправили нас куда-то в другое место. Из Минобороны, госархива Белоруссии, зонального госархива г. Борисов, национального исторического архива республики Беларусь пришли ответы, что никаких данных не сохранилось. Также никаких данных нет и в Центральном архиве ФСБ России. Центр розыска и информации Российского Красного креста на наш запрос пока не ответил.

— Я знаю, что никто не виноват в сложившейся ситуации. Никто не виноват, что государства сейчас совсем другие — что Германия, что Россия, что республика Беларусь. Никто не виноват, что все документы сгорели время войны или были утеряны. Но, тем не менее, обидно, — говорит Татьяна. — Наша мама во время войны помогала партизанам, насильно была увезена в Германию для работы на немцев, а потом трудилась на благо страны, а теперь стала никому не нужна.