В Уфе ФАРСировали расселение авариек

Место действия – то же, квартал в центре Уфы. Герои – другие, но проблемы у них все те же. Ufa1.ru продолжает следить за развитием ситуации, в которой оказались жильцы расселяемого квартала. Почти у каждого из них – своя история противостояния чиновникам, в которой обязательно присутствуют странные события и абсурдные ситуации. Подробнее об этом – в нашем видеосюжете.

Две семьи отказываются выезжать из дома под снос, потому что не согласны с условиями расселения. При этом прав на жилплощадь в доме №17/4 по улице Коммунистической у них нет. Жильцы ссылаются на обещания власть имущих 20–30-летней давности. Но эти слова, прозвучавшие когда-то от чиновников, сегодня не имеют силы. Они и живы-то лишь в воспоминаниях людей.

Семья Земфиры Асибаковой много лет назад жила в том же квартале, но в другом доме, №68а по улице Гафури, в полуподвальном помещении которого была сырость и плесень. Дом этот, кстати, до сих пор стоит. К моменту, когда в квартале решили построить корпус завода «Прогресс», у семьи было уже двое маленьких детей. Соседний добротный дом, №17/4 по Коммунистической, к маю 1989-го успели расселить под снос. Тогда супруги собрали вещи и заняли освободившиеся квартиры. Сделали они это, как и еще несколько семей, самовольно. Но были уверены в своей правоте: условия в их прежнем жилье были намного хуже. Сделали ремонт в трехкомнатной квартире. Земфира ухаживала за больным туберкулезом соседом и смогла на этом основании прописаться в его двухкомнатной квартире. У всех остальных «самовольных» жильцов прописки не было. Но это не мешало им исправно платить квартплату: «тогда можно было просто пойти и заплатить, без квитанций», объяснила женщина.

В том же году завод заявил свои права на участок и потребовал освободить квартиры. Восемь семей начали писать во все инстанции: депутатам, главе района и города... Таких обращений в 90-е они отправили десятки. Представители завода тоже не сидели сложа руки: вырыли котлован, в который вскоре упал ребенок, а затем, после волны возмущений местных жителей и требования огородить котлован, огородили трехметровым металлическим забором не яму, а... сам непокорный дом. Это и стало поводом для очередной жалобы и одновременно событием, повлиявшим на судьбы жильцов.

В январе 90-го по решению суда, принятому по иску завода, семьи должны были выселиться. Был январь, холодно. И люди пошли на прием к Фидусу Ямалтдинову, тогда – председателю исполкома Ленинского района. Он, собрав и выслушав обе стороны (граждан и представителей завода), вынес решение: людей оставить в покое, рассказали Асибаковы. К тому моменту поднялась волна протестов по поводу строительства производственного цеха в квартале, общественность считала, что это ухудшит экологическую обстановку. Была перестройка, и мнение общественности учли. Стройплощадку решили отдать под безопасное производство. А потом на проект не нашлось денег. Люди продолжали жить в доме, потому что, как они рассказывают, им обещал поддержку и гарантировал защиту Фидус Ямалтдинов, который вскоре получил должность первого зама главы городской администрации, а потом и возглавил ведомство. «Мэр Зайцев говорил: "Боритесь и держитесь"», – все вспоминают жильцы. И люди ему верили, ведь была перестройка, ведь удалось активистам остановить строительство завода.

Семье Асибаковых с взрослыми детьми сегодня предлагают двухкомнатную квартиру взамен той площади, на которой прописана Земфира. Они не согласны и пытаются отсудить квартиру побольше, ведь фактически живут в двух квартирах: занятой когда-то «трешке» и «двушке», которую унаследовали от умершего соседа.

У Венеры Гималетдиновой ситуация еще сложнее. Когда-то она после развода тоже заняла квартиру в этом доме. Но у женщины до этого не было ни своего жилья, ни прописки. Теперь ей с внучкой предлагают выехать на улицу – квартира по закону не положена.

Фидус Ямалтдинов говорит, что может только посочувствовать этим людям: в те времена, когда он был у власти, и государство было социально ориентированным, и законы другими. И обещать горожанам защиту он мог лишь потому, что этот закон не позволял выселить людей в никуда. Сегодня он руководит ГУП «Медтехника» и не может решать такие вопросы.

Получается, что формально ответственность за этих людей никто не несет. И действующая власть не отвечает за слова предыдущей. И выходит, что виноваты в своей беде сами люди. Почему до сих пор не решили квартирный вопрос сами? Почему поверили обещаниям и не заручились документами с гербовой печатью? Держать слово, выполнять словесные обещания – в обязанности власти не входит. А законы меняются. Подробнее об этом – в нашем видеосюжете.

Три семьи из другого подъезда дома 17/4 самовольно не вселялись, но и у них – не меньшая головная боль от расселения. Отца и деда Энрике Башири должны были переселить еще четверть века назад, но предложенные условия их не устроили. Судебные разбирательства продолжаются до сих пор. «Есть решение Ленинского районного суда о выделении однокомнатной квартиры отцу как инвалиду, страдающему хроническими заболеваниями, репрессированному и реабилитированному. Есть решение о постановке на внеочередное получение жилья моего сына Дениса. Однако они не исполняются», – рассказал Энрике Башири. Все пять человек по-прежнему живут на 28 квадратных метрах. Кроме того, сегодня администрация требует в суде выселить всех пятерых человек (Энрике, его жену и несовершеннолетнюю дочь, его старшего сына Дениса и 80-летнего отца) в квартиру в Шакше, площадь которой еще меньше. И неизвестно, будут ли выполнены решения суда по отдельным квартирам.

Оксане Исаевой с маленькой дочкой в службе сноса и расселения предложили не разлучаться с ее соседом-наркоманом. Въехать в новую коммунальную квартиру им предстояло вместе. Но девушка категорически отказалась: «Нас хотели переселить на Нуриева, 14 с моим же соседом. Дали квартиру, которая не предназначена для коммунального проживания, с одним счетчиком. Я написала отказ, потому что ребенок получает садик в этом районе. И мы такие круги ада прошли, пока жили с этим соседом: и притоны были, и "крокодил" они варили...» – рассказала она.

В администрации Уфы нам объяснили, что город не обязан учитывать, с кем хотят жить уфимцы. Задача программы расселения ветхого и аварийного жилья – дать ровно столько метров, сколько положено по закону. При этом в большинстве случаев сотрудники службы расселения стараются вникнуть в проблемы граждан и сделать для них переезд максимально комфортным. Ну, видимо, не тот случай?

Семья Олеси Трубниковой – она сама, ее двое детей и мама – не возражает против расселения. С предложенным вариантом они согласились. И переезд этот, казалось бы, вот-вот состоится.

В декабре в Уфу приезжал министр строительства и ЖКХ России Михаил Мень. В рамках итогового Всероссийского форума «ЖКХ меняется» прошло открытие секции жилого дома на Нуриева, 14. Того самого, куда увозят жителей центра. Все было, как положено. Министр выступил, признав, что программа по расселению людей из аварийного жилья «серьезная и сложная». И похвалил Башкирию за то, что она эту задачу выполняет по графику и по плану. А еще он сообщил, что «в данном доме, как мы убедились сами и как нам доложили общественные контролеры, все достаточно качественно». За последние два года произошел серьезный сдвиг в реализации подобного рода программ, признал Михаил Мень. Вручил переселенцам, среди которых была и Олеся Трубникова, ключи и пожелал встретить новый год в новых квартирах. И уехал. А Олеся с того самого дня, с 18 декабря прошлого года, все не может въехать в квартиру, от которой ей выдали ключи. Вот стоило приезжать на Нуриева в назначенное время и ждать час, пока начнется церемония?

В старой квартире на Коммунистической весь день журчит холодная вода – отключать нельзя, замерзнет в трубах, весь дом почти полностью расселен и выстужен. На входной двери – одеяло. Полы будто покрыты льдом. «Въезжать в новое жилье не разрешают, потому что якобы дом не сдан окончательно. Подъезд заперт. Конечно, мы были рады переехать, думали, что сделаем это в новогодние праздники. Но до сих пор не знаем, когда нам разрешат это сделать», – рассказала Олеся Трубникова.

Министра, который стал невольным соучастником обмана, она ни в чем не винит. Считает, что его – так же, как и жильцов – обманули. Был ли он рад обманываться – вопрос, который нужно адресовать местным чиновникам.

Семье Олеси еще повезло, менеджер по расселению вела себя очень деликатно и нашла вариант, приемлемый для семьи. А бабушку этажом выше из трех комнат переселили в две, рассказала женщина. У бабушки на руках два инвалида, сын и племянник, и ей уже за 80. Когда подписывала документы, не разобралась в них, потом, осознав все, пришла плакаться к Олесе. А только поздно.

Так что, Михаил Александрович, ЖКХ не очень-то и меняется. По крайней мере, для жильцов авариек с Коммунистической. А о причинах, почему так происходит, мы попробуем рассказать в третьей части нашего небольшого расследования. Продолжение следует.