Почему армия убивает?

Срочники продолжают возвращаться на родину избитые, униженные и несправедливо обвиненные в предательстве. Правозащитники вновь перечисляют страшные факты: армия калечит призывников, возвращает их родителям в цинковых гробах, а Минобороны не хочет ни за что отвечать.

Солдат срочной службы Гизар Юсупов погиб в военной части в Нижегородской области за две недели до увольнения в запас. По предварительной версии причиной смерти 19-летнего солдата стала драка с сослуживцами. Мать приехала хоронить единственного сына из больницы, где лежала после операции. Она до сих пор не может поверить, что ее дорогого мальчика больше нет. На его родине, в Буздякском районе, уверены, что парня избили до смерти. Родственники, друзья и одноклассники, похоронившие Гизара, продолжают писать на его страничке в социальной сети, каким он был. Они уверены, что парень никогда бы не полез в драку сам.

Сейчас родственники оформляют документы о наступлении страхового случая. Обстоятельства смерти парня до сих пор неизвестны.

В тот день срочники якобы отмечали окончание службы. «Говорят, что его избил сержант. Сослуживцы разошлись, спохватились все слишком поздно, когда у него остановилось сердце», – пересказывают друг другу одну и ту же историю родственники.

Свидетели, как обычно бывает в таких случаях, немногословны, следователи почти ничего не сообщают. А в социальной сети сослуживцы просят прощения у Гизара за то, что не смогли ему помочь, говорит председатель Комитета по защите военнослужащих и их семей Владимир Симарчук.

В абхазской Гадауте другой срочник из Башкирии за месяц потерял 27 килограммов. Призвали его в ноябре, в апреле парня перевели в Абхазию, и практически сразу он оказался в госпитале. Отец, приехав к сыну, увидел его забитым и истощенным и забрал в Белорецк. Но военная прокуратура приняла решение вернуть его в часть, к тем, кто бил.

«Все потому, что наша прокуратура процессуально ничего не может сделать. В таких случаях они берут объяснения и отправляют в часть. Там опрашивают подозреваемых, которые, конечно, не признаются, что били срочника. В итоге солдата еще и обвиняют в том, что он не хочет служить», – объясняет председатель Комитета по защите военнослужащих и их семей. Следствие не спешит разбираться в неуставных отношениях, а прокуратура не встает на защиту солдат, хотя обязана это делать, говорит он.

Еще одного парня из Туймазов обвинили в самовольном оставлении части. В Оренбурге, где служил срочник, его избили в первую же ночь после прибытия в часть. Родители, приехав в госпиталь, увидели, что тот не может двигаться. В медицинских документах только один диагноз – черепно-мозговая травма. После обследования на родине выяснилось, что есть еще перелом позвоночника. Пока парня лечили на родине, в части на него завели уголовное дело. Владимир Симарчук говорит, что за этот случай должны нести ответственность не только те, кто бил. Командир взял с пострадавшего объяснительную о том, что тот «сам упал», а начальник медсанчасти халатно отнесся к своим обязанностям.

В Самаре в отношении солдата срочной службы из Башкирии возбудили уголовное дело по подозрению в грабеже. Якобы парень отнял личные вещи у «молодых». Срок службы давно закончился, обвинение ничем не подтверждается. Когда составили фоторобот, получилось, что обидчик – совсем другой человек. Тем не менее следствие не спешит снимать обвинение.

Срочника из Бирска в армии заразили гепатитом, а потом комиссовали с диагнозом «общее заболевание». С такой записью никаких льгот молодой человек не получит. Сейчас правозащитники пытаются восстановить справедливость.

Жительница Уфы уже несколько месяцев пытается вернуть сына из армии. Женщина получила инвалидность во время его службы. Сейчас парень – единственный, кто может за ней ухаживать. Документы на досрочное увольнение она отправила еще в феврале. В части говорят, что переправили их в военный округ, но бумаги почему-то не дошли. Матери пришлось собирать документы повторно. «Когда мы подняли шум, парня перевели в Алкино, – рассказывает Владимир Симарчук. – Как будто он сможет оттуда ухаживать за парализованной матерью. Она же еле передвигается, в магазин-то сходить некому!»

Сейчас, по словам правозащитника, ему удалось договориться с командиром части в Алкино: тот пообещал отпустить парня в увольнение и, как только будут собраны документы, «решить вопрос в течение недели».

«Военно-следственные отделы, как правило, к сожалению, работают халатно, формально. Возможно, это связано с позицией их руководства. Главное, что интересует руководство этих отделов, – соблюдение сроков расследования. Если никаких просрочек нет, то, значит, сотрудник работает хорошо. Но любое качественное расследование требует больше времени, поэтому оно может быть не выгодно ВСО. Кроме того, по нашему мнению, те, кто работает в военно-следственных отделах сейчас, имеют посредственное профессиональное образование. Поэтому часто их приходится заставлять учить закон и выполнять свои обязанности», – говорит председатель правления фонда «Право матери» Вероника Марченко. Этот фонд уже много лет защищает права и интересы родителей, чьи сыновья погибли во время службы в вооруженных силах в мирное время. В ряде случаев привлечь к ответственности военных практически невозможно, особенно тяжело убитым горем родителям добиваться наказания для командиров.

«Мы стараемся разобраться до конца в причинах смерти каждого мальчишки. Хотелось бы отметить, что в повседневной жизни умирает не меньше людей: та же смертность в образовательных учреждениях, на производстве, на улицах городов. Армия – это тоже жизнь», – говорит исполняющий обязанности военного комиссара РБ Ильдар Багаутдинов.

Но для родителей каждый такой «случай» – рана, которая будет кровоточить всю оставшуюся жизнь. И они не могут понять, почему их дети погибают в мирное время. Разве для страны они лишние?