Протоиерей Виктор Иванов, руководитель православного военно-патриотического клуба «Александр Невский»: «Пацаны должны быть мужиками»

Священник, офицер, художник, музыкант... Нет, это не перечень профессий. Это все об одном человеке. Отец Виктор Иванов, клирик Свято-Пантелеимоновского храма является единственным в Башкирии священником-воином, организатором православного военно-патриотического клуба «Александр Невский». Сам отец Виктор всегда мечтал стать офицером-десантником. Однако из-за проблем со здоровьем его не сразу взяли в военно-десантные войска.

– Я поскорбел, – улыбаясь, рассказывает батюшка. – Но моя тетя сумела договориться и в моём личном деле написали везде «здоров». После этого меня взяли в десантные войска. Кстати, именно в армии я впервые причастился и исповедался, а священника, который привёл меня к Богу, звали Илларион. Лет через 12 после армии, я узнал, что он уже епископ Венский и Австрийский Илларион. А то Евангелие, что он мне подарил, я пронес через всю службу, часто перечитывал его. Мне бы очень хотелось встретиться с епископом и поблагодарить его...

– Что было после армии?

– По настоянию мамы я окончил энергетический техникум... Вообще, много в жизни я делал по просьбе мамы, например, окончил с отличием художественную школу. Мой отец, он, кстати, тоже был десантником, умер, когда мне было 12, мы с мамой так и жили: она ради меня, я ради нее... Потом мне предложили поступить в семинарию, и я согласился, уехал в Саратов. В 1997 году стал священником. И не жалею. Ведь пути священника и офицера схожи – они совершают службу ради других.

– В этом году патриотический клуб «Александр Невский» отметил свой седьмой день рождения. Скажите, а как возникла идея такого клуба?

– В 2002 году я, уже будучи священником, как-то зашел в воскресную школу. И увидел, как мальчики там едва ли не крестиком вышивают. Меня это немного смутило. Мужик должен быть мужиком! И я стал с ними заниматься, хотя сначала это были, скорее, просто физические упражнения на свежем воздухе. Тогда была зима, и мы бегали, кувыркались, детский городок, ныне снесенный, использовался в качестве полосы препятствий. Позже ребята из МЧС научили нас вязать узлы, обращаться с веревками. И как-то неожиданно наша секция с шести человек через два месяца разрослась до 50! Сейчас по списку у нас 60, а постоянно ходят 35 человек. Приезжают люди и из Сипайлова, и из Николаевки, и даже одна мама из Булгаково возит детей четыре раза в неделю и к тому же сама с ними занимается.

– Чему обучаете детей в клубе?

– В клубе преподаётся 17 дисциплин, основа которых – физическая подготовка, акробатика и боевое самбо. Есть и высотная подготовка (которую преподаёт мой школьный друг М.В. Сметанин), и медицинская, и парашютная. Я им пытаюсь привить манеры поведения: как правильно себя вести за столом и на улице. Кроме этого мы посещаем выставки, ребята научились танцевать вальс... Периодически преподаю и классическое письмо акварелью – лессировку – метод, который сейчас почти забыт, но который раньше преподавали в дворянских семьях и в художественных заведениях. Когда мы ездим на соревнования в разные города, то обязательно идем на экскурсии по святым местам и местным достопримечательностям. В Москве, например, побывали на Красной площади, в музеях, в школе акварели Сергея Андрияки – такая вот культурная программа.

В общем, ребята получают всестороннее образование. Я даже рассказываю, как правильно подобрать вторую половину. Для нас стало большой радостью, когда выпускники нашего клуба поженились и создали семью. Теперь воспитывают двоих детей.

– Почти как кадеты или офицеры царской армии...

– Я считаю, что подобные умения и навыки должны быть в арсенале любого нормального человека!

– Есть критерии отбора в клуб?

– Никаких, только справка от врача, что можно заниматься. (Улыбается.) Принимаем с 10 до 20 лет. Старше, конечно, тоже просятся, но это все-таки сформировавшиеся личности, и кто знает, как они применят полученные навыки. Единственное условие, которое я ставлю, – человек должен проходить программу в полном объеме, а не посещать, например, занятия только по рукопашному бою. Также мы очень строго относимся и к дисциплине.

– А девочек принимаете?

– Конечно, сейчас их у нас около 15. Они даже порой упорнее работают, чем мальчики, да и результаты показывают неплохие. Кирпичи ломают руками. (Улыбается.) В конце марта одна из наших девочек, если все будет хорошо, поедет на чемпионат России по рукопашному бою, притом что занимается только с сентября. Глядя на них, и мальчишки подтягиваются. В январе четыре мальчика заняли призовые места и получили первый разряд по универсальному бою. Надо сказать, что это стимулирует, когда тебе вручают официальный документ с печатями и фотографией, что тебе присвоен разряд.

– Есть у самого клуба какие-нибудь достижения?

– Достижений хватает. Мы стараемся участвовать во всех соревнованиях, на которые нас приглашают или же о которых узнаём сами. В 2006 году в Москве на Покровских стартах заняли третье место по лапте, хотя о правилах узнали буквально перед выходом. В 2007 году в Санкт-Петербурге участвовали во всероссийском слёте военно-патриотических отрядов, где неожиданно для себя заняли первое место, так как на соревнования поехали ребята, прозанимавшиеся всего два месяца. Нас наградили несколькими грамотами и шашкой. В апреле 2008 года в Саратове в течение недели мы провели несколько концертов с исполнением песен и показом боевых приёмов.

– Ваш клуб носит имя Александра Невского, который недавно одержал еще одну убедительную победу, став Именем России. Как вы считаете, достоин он этого звания?

– Безусловно. Таких людей сейчас практически нет. Ведь Александр Невский был дипломатом и воином – с востока защитил Русь, заключив союз с Золотой Ордой, и даже убедил принять крещение сына хана, с запада – воспрепятствовал католикам крестоносцам поработить веру православную. Александр был благоверным князем, принявшим в конце жизни схиму с именем Алексий, а церковью был причислен к лику святых. Кстати, когда мы ездили в Санкт-Петербург, то перед соревнованиями посетили Александро-Невскую лавру. Я рассказал ребятам о его подвиге, мы помолились перед его мощами. Когда мы выиграли, они признались, что просили Александра о победе. После соревнований мы снова съездили в Лавру, поблагодарили... Видели бы вы их лица, когда они вернулись к мощам святого. Там стояли совсем другие люди... Этого не описать словами. Просто другие...

– Ваш клуб называется православным. Какое-то особое отношение к себе ощущаете?

– Иногда люди весьма неоднозначно реагируют на название «православный». Дважды нам пришлось отказываться от выступления в праздничных концертах из-за того, что одна и та же женщина, отвечающая за постановку концертов, в первом случае была против рясы с крестом, во втором была против названия «православный». Хотя приглашали меня как священника, руководителя Православного военно-патриотического клуба…

В самом начале нашего существования нас называли даже православными террористами (Улыбается.) А я им говорю, в нашем клубе и мусульмане занимаются, так что если мы и террористы, то интернациональные. На самом деле среди нас есть и мусульмане, и христиане, и те, кто еще не пришел к вере. Но я стараюсь приучить их уважать свою веру и жить по ней. Однажды ко мне подошли ребята – мусульмане и сказали, что после моих слов стали посещать мечеть. Те, кто занимается в клубе, не пьют и не курят. Но при том мы не фанатики – можем и побегать, и пошалить, и подурачиться. Многие по-другому начинают воспринимать мой сан. Они видят, что священники – не агенты КГБ. Мы можем петь, танцевать и веселиться, но при этом мы учимся поститься и молится, и за кого-то заступиться – перешел на стихи отец Виктор.

– Но как ваша деятельность сочетается с таким христианским положением, что если тебя ударят по щеке, ты обязан подставить другую?

– Это не заповедь, это проявление смирения, когда тебя бьют и ты подставляешь другую щеку. Но когда рядом с тобой бьют другого человека, ты обязан ради него жизнь отдать – это высшее проявление любви. Сейчас этого, к сожалению, все-таки не хватает. А на войну шли не убивать, а умирать за тех, кто остался! Заметьте, у нас министерство не нападения, а обороны!

– Как относитесь к тому, что срок пребывания в армии сейчас сократился до года?

– Отрицательно. За год ничему нельзя научиться. У нас курс длится два года. Но зато потом ребята умеют делать все: и на скалах работать, и в окна входить, и топоры с ножами метать. Даже три ножа одновременно. Было время, когда хотели клуб в каскадерский переименовать, но потом передумали (Улыбается.) Я рад, что потом эти знания, умения и навыки пригождаются в реальной жизни. Часть выпускников потом пошли в ВДВ, в морскую пехоту, есть и ракетчики. А когда в походах кто-нибудь получает травмы и порезы, то ребята всегда сами оказывают первую помощь. Летом был случай, когда наш курсант в походе сломал нос, но поскольку до медпункта было несколько километров, он сам себе его пальцами вправил (он у нас в семинарии учится)! Мы учим детей принимать самостоятельные решения, преодолевать свой страх. У нас была девушка, которая боялась полутораметровой высоты, а потом спокойно работала на скалах на высоте 8-9 метров.

– Как относитесь к тем, кто «косит» от армии?

– Как к простым трусам. Не мужики они (за исключением настоящих случаев невозможности служить). Ну, откупился ты, молодец. А как детям своим в глаза будешь смотреть? И что сыну скажешь: «Я откупился, и ты откупись»? Смешно.

– С чего начинается любовь к Родине? Как ее можно воспитать?

– Откровенно говоря, в 10 лет, когда ребята приходят к нам, уже многое упущено. Воспитывать патриотизм надо с детства, с игрушек, с солдатиков, с книжек, с просмотра мультфильмов и фильмов про войну, которые будят любовь, жалость, желание защитить кого-нибудь, встать на защиту отца и матери. Именно у таких людей никогда не возникнет даже мысли оскорбить родителей. При новом сокращении армии все эти классные часы, посвященные афганской войне, Великой Отечественной, когда школьников заставляют учить стихи, значения которых по большей части они не понимают, напоминают агонию умирающего человека. Необходимо, чтобы о ветеранах вспоминали не только по праздникам на совещаниях и концертах. Развалом армии, память о подвиге и патриотизм не привьёшь.

– Но ведь военное искусство не единственное ваше увлечение?

– То, чем я занимаюсь с ребятами, это не увлечение – это (пусть прозвучит слишком пафосно) служение моей Родине, хоть и маленькое. А кроме этого, я пишу песни. Всего их у меня около 170, они посвящены любви к Родине, основная часть о войне, но есть и пиратские, и разбойничьи, и шутливые, и про любовь. Были выпущены два альбома с оркестровой аранжировкой моих песен. Пытаюсь писать и прозу. Хотелось бы успеть больше. Но пока вечером до компьютера доберёшься, некоторые мысли забываются, вот и остается только ждать благотворителя, который подарит ноутбук (Улыбается.) Кроме того, я пишу акварелью, правда, работ у меня не так много – чуть более 400 акварелей. Я провел четыре персональные выставки. Иногда сам удивляюсь, за что мне все это Господь дал? По-честному, так за мои грехи меня пороть надо, а тут такой дар.

– Как все успеваете?

– Не знаю. Господь как-то управляет. Только не подумайте, что я весь такой хороший. Нет, иногда и подзатыльник могу дать, если нужно.

– Ваши дети тоже занимаются в клубе?

– Иногда. У них времени не хватает, да и малы еще. У меня детей трое, 7, 9 и 11 лет. Старшая Варя иногда выступает со мной на концертах, у нас есть совместная песня. А так они рисуют, занимаются на пианино, аккордеоне, танцуют. Мой младший сын занял первое место по Уфе в конкурсе рисунков, посвященных космосу. Они много читают. Я покупаю им энциклопедии, словари, книги, причем стараюсь выбирать с красивыми иллюстрациями, чтобы изначально воспитывать правильный художественный вкус. По полчаса в день (но не каждый день) им разрешено сидеть за компьютером. Правда, если шалят, то компьютер исключается.

– У них время-то на сон остается?

– Находят. Я считаю, что лучше, если дети постоянно заняты. Да я и сам в юности не имел свободного времени: занимался дзюдо, рукопашным боем, парашютным спортом, плаванием, учился в художественной школе, даже занимался тяжелой атлетикой, хотя при моих нынешних 67 килограммах этого и не скажешь. (Улыбается отец Виктор.)

– Не считаете ли вы, что нынешний кризис позволит возродиться духовно?

– Если люди сделают правильные выводы, то возрождение возможно. Всегда выбор за человеком. Обратитесь к истории – как только люди отходят от Бога, от веры, сразу – война, болезни и тому подобное. Сейчас во главу угла поставлено три вещи – слава, деньги и власть. Эти «ценности» пропагандируются всеми СМИ, в том числе и с экранов телевизоров. Но пока люди не вернутся к Богу, ничего не изменится.

– В последнее время возникла определенная мода на увлечение религией. Как относитесь к этому?

– Само выражение «мода на религию» уже скорбно. Не должно быть моды на Бога, так же, как не может быть моды на отца или на мать. Это же бред. Бога нужно любить постоянно. Но иногда у меня возникает ощущение, что в церковь ходят как на рынок: мол, мы вам заплатили, а вы нам за это станцуйте… Или дайте молитву, чтобы всё было хорошо... Люди пытаются за деньги, не прикладывая никаких усилий, войти в Царство Небесное. Хотя создаётся впечатление, что они пытаются просто откупится от каких-либо неприятностей, а церковь с Богом нужны постольку-поскольку...

– В чем, по-вашему, основные проблемы современных людей?

– Самое главное, что люди боятся быть честными перед собой, перед Богом. Например, заявляют: «Ах, я страдаю клептоманией!» Будьте уж честны пред собой. Ты просто взял и украл. Или оправдывают аборт – мол, мы не ребенка убили, а плод нежеланный вычистили. Нет, именно ребенка, и именно убили. По мне, так уж честнее встать перед Богом и сказать: «Господи, не верю я в тебя. Молитв не знаю, да и верить не хочу, но помоги мне выйти на путь истинный». И потихоньку Господь выведет куда надо. Со временем изменится отношение к жизни. И это не значит, что не будет болезней и несчастий. Нет, со временем человек понимает, почему с ним все это происходит и меняет к происходящему отношение. Если ребенку, страдающему диатезом, вместо сладкой конфетки дать горькую пилюлю, он вылечится. А если поступить по его желанию, то он будет плакать от боли. Поэтому для пользы, лучше смириться перед Богом и проглотить горькую пилюлю.

– А как относятся прихожане к вашей деятельности?

– Сначала меня мало кто понимал, даже архиерею жаловались (Улыбается.) Но владыка Никон понимает необходимость такой работы. А главное, что Господь нас поддерживает. Это же наша проповедь о том, что вера православная – это не фанатизм, а реальная помощь человеку. И мы показываем, что Бог может освятить любую сферу человеческой деятельности. Как сказал покойный митрополит Сурожский Антоний: «Если будет возможность, я и в аду проповедовать буду!»

– Что для вас 23 февраля?

– Во-первых, в этот день родилась моя дочка. И привезли ее из роддома на мой день рождения – 29 февраля. Такой вот двойной праздник вышел.

А во-вторых, в то время, когда идёт безжалостное уничтожение армии под лозунгом построения профессиональной армии День защитника Отечества нам просто необходим. Нужно почаще напоминать мужикам, что они мужики, и что их прямая обязанность защищать. Защищать свою Родину. Это день настоящих мужчин и матерей, которые сумели воспитать своих детей любящими своё Отечество.

С днем настоящих мужчин!