Алексей Чумаков, певец, музыкант, композитор, аранжировщик, музыкальный продюсер, телеведущий, продюсер: «Изображая Утесова, я держался, чтобы не заплакать!»

Если человек талантлив, это видно сразу. И талантливый, как правило, талантлив во всем. На сегодняшний день Алексей Чумаков провел на сцене более двадцати лет из тридцати двух, прожитых. В нем сочетается талант не только темпераментного певца, композитора, но и веселого и искрометного шоумена. Яркий и остроумный, Алексей без проблем завоевывает и с легкостью удерживает внимание любой аудитории. Его находчивость и чувство юмора приятно впечатляют любого собеседника, у него всегда есть ответ на любой вопрос и за словом он в карман не лезет.

– Алексей, прежде всего хотелось бы тебя поздравить с недавней победой в проекте «Один в один» на Первом канале. Образы звезд, созданные тобой в рамках шоу, выше всяких похвал. Легко ли дается перевоплощение?

– Ничего не дается легко. Вообще качество невозможно сделать с помощью лени. Можно с помощью лени сделать себе бока жирные. Можно с помощью лени сделать из неволосатого тела волосатое, а из здорового тела больное. А сделать что-то хорошее и качественное с помощью лени невозможно. Мне все дается методом долгих репетиций перед зеркалом.

– Каково, к примеру, было почувствовать себя Александром Серовым?

– Кайфово. Я вообще такой кайф ловлю от этого проекта, вы себе не представляете! Примерка любого образа доставляет мне немыслимое удовольствие. Еще приятнее видеть, как реагируют зрители, как они аплодируют и пишут потом «Алексей, вы были один в один!» Но вообще, что касается образа Серова, была одна проблемка: у нижней части моего лица, как выяснилось, нет абсолютно никакой схожести с нижней половиной лица Серова. Главный гример мучался-мучался, а потом предложил: «Леш, а возьми-ка ты ватный спонжик под верхнюю губу?» Я сделал так и мы застыли у зеркала: получилось один в один! Так и пришлось петь с этим спонжем под губой.

– Сам Серов видел это твое выступление?

– Мне сказали, что видел и даже положительно отозвался. А музыканты его посмеялись.

– А как удалось так поразительно правдоподобно сыграть Утесова?

– Я очень старался и долго репетировал. Утесовский тембр голоса, бесспорно, уникален, это какой-то утробный звук, который идет в физическом смысле из души. И петь его очень больно: мне приходилось напрягать затылок и мышцами прижимать кадык к позвоночнику. Я пытался держаться, чтобы не заплакать.

– Впечатляет! Алексей, а правда, что в образе Стиви Уандера ты пел и передвигался по сцене с закрытыми глазами?

– Правда. Но пару раз я все-таки подсмотрел текст, чтобы не испортить его. Я не придурялся, поскольку слишком почтительно отношусь к этому легендарному артисту. И я благодарен шоу «Один в один» за то, что мне выпала честь исполнить Стиви. Конечно, я спел не так, как он. Так как он, вообще никто и никогда не сможет. Но зато я себя на одну секундочку почувствовал Стиви Уандером. У меня был латексный грим, силикон на голове под лысину и костюм полного человека. Брюки я надел поверх своих джинсов, чтобы ноги были полнее. Еще у меня были силиконовые полные руки... В общей сложности я проходил в этом гриме почти восемь часов. Когда я встал на весы, увидел, что похудел за эти восемь часов на два килограмма. Причем, не воды, потому что у меня весы показывают воду и жир. Именно жира.

– На какие жертвы ради этого шоу ты не был готов?

– На все был готов, кроме бороды. Борода – это мое родимое пятно. На ней даже бритвы ломаются, я серьезно говорю! На самом деле моя борода – это усы Стаса Михайлова. В перевернутом виде. (Смеемся).

– Что ты думаешь о жюри проекта? Геннадий Хазанов, например, бывает очень резок в своих оценках…

– Все, что говорят члены жюри, участники воспринимают адекватно, достойно. Ну и благодаря тому, что в этом шоу никто не «вылетает», сложилась очень дружественная атмосфера. Мы – друзья, развлекающие друг друга.

– Кто для тебя был наиболее талантлив на этом проекте?

– Конечно, у меня есть несколько человек, на мой взгляд, лидеров и людей, которые, действительно, крайне одарены в лицедействе вот в этом. Но я не буду называть их имена, потому что это будет нечестно по отношению к другим.

– В проекте «Один в один» всегда подчеркивается, что звук живой. А как ты считаешь, почему на нашей эстраде очень мало живых выступлений?

– Потому что вообще мы крайне ленивые, я имею в виду русский народ. В этом вина и артистов, потому что мы идем на это, в этом вина и организаторов концертов, и съемок, потому что они требуют это от нас. Получается, что здесь вина со всех сторон, но страдает больше всего зритель, который слышит запись, а не живое выступление человека. Но вина зрителя в этом тоже есть: вот если бы вы вдруг перестали смотреть фонограммные концерты, возможно, кто-то взял бы и рискнул дать живой концерт. С этого бы и началась эра живых выступлений. Хотя, знаете, в последнее время я замечаю, что многие артисты начинают петь живьем даже на съемках. Это, конечно, не полноценный живой звук, но голос, во всяком случае, живой.

– Алексей, ты очень красиво поешь. Но ты еще и красивый мужчина. Скажи, красота мешает или помогает в шоу-бизнесе?

– У меня не получится ответить на этот вопрос, потому что я не считаю себя красивым. Ярким, не безликим, но не красивым. Женщина, считающая себя красивой, это нормально. Мужчина, считающий себя красивым, – ненормально. Считаю, что в человеке главное мозги. В мужчине – тем более.

– Ты придерживаешься диет?

– Если бы я вам показал свой живот, вы бы поняли, что я не придерживаюсь никаких диет. Но в общем-то стараюсь на ночь не есть и не употреблять много спиртного. Не курю.

– У тебя есть личный стилист?

– Личный стилист? Что такое личный стилист? Когда есть фотосессии и когда есть видеоклип, где нужно быть в разных образах, стилистов я, конечно, нанимаю. Конечно, у меня, как и у любого нормального человека, есть некоторые пристрастия. Но, надеюсь, у меня все-таки есть и вкус, ведь в розовых стрингах поверх классических брюк вы меня пока не видели. Хочется верить, что мой стиль вас не сильно раздражает.

– Отличается ли твой нынешний стиль от того, который ты предпочитал в более юном возрасте?

– Да, в пору подросткового периода я стремился выглядеть ярко, вызывающе, чтобы притягивать внимание. В 16 лет я носил кожаные брюки, потрясающий плащ, шляпу и большой красивый крест. И в таком вот образе ездил в автобусе номер 30 по Тюмени. Осознание, что так делать не нужно, пришло ко мне после одного прецедента, когда я зашел в автобус, а мне старая бабушка уступила место со словами «Садитесь, святой отец!» После этого мой стиль стал более спокойным.

– Алексей, раз уж мы плавно перешли к теме отрочества, давай вспомним, с чего начиналась твоя музыкальная карьера? Как ты попал в шоу-бизнес?

– Честно. Я честно попал в шоу-бизнес. Если вы думаете, что все в нем через постель, через деньги или через что-то еще, то ошибаетесь. Мама у меня – врач-физиотерапевт, царствие ей небесное, папа у меня столяр. А я – певец. У нас очень средняя семья, и никогда в жизни я ни за что не платил, это правда. Бог свидетель. Родом я из Самарканда. В пресловутых 90-х там стало очень трудно жить, было тяжело даже с едой. И мы оттуда переехали в Тюмень. Жили в заброшенном районе в покосившемся старом домишке с сенями и туалетом на улице. Потом снимали квартиру в речном порту, по соседству с алкоголиками и наркоманами. В Тюмени я начал работать в ресторане, который находился в 5-6 км от порта. Работал я с девяти вечера до часу ночи. Домой возвращался пешком (маме мы об этом не говорили), потому что если бы ехал на такси, то потратил бы все, что заработал за вечер. Особенно страшно мне, в ту пору 13-летнему пацану, было проходить в темноте под мостом, где регулярно находили трупы! Однажды в ресторане я стал свидетелем криминальной «разборки», когда при мне резали живых людей. Позже были зимние гастроли на Урал, во время которых лопнула дамба, перевернулась машина, и нам пришлось при температуре минус 45 идти пешком до ближайшей станции, чтобы успеть на поезд... Все это было еще до «Народного артиста». Потом все закрутилось так, что меня узнали как минимум и как максимум вы. В 2003 году я переехал в Москву и чуть позже перетащил сюда папу с мамой. Брат решил остаться в Тюмени.

– Алексей, к счастью, сегодня ты можешь себе позволить больше, чем когда-то могли себе позволить твои родители. Я вот к чему клоню: многие люди в нашей стране «на некоторый случай» готовят так называемый «запасной аэродром» для себя и для своих детей за границей. Ты вот купил виллу в Испании…

– Вообще ретироваться откуда-то – это полезно. С одной стороны. С другой стороны, это лень и трусость. Я считаю, что в России не так страшно, как многие говорят. Я согласен, что в ней небезопасно. Но, поверьте, также небезопасно и в Нью-Йорке, и в Испании, и во Франции. Вообще везде хорошо, где нас нет, да? Банально, но это правда. Зачем куда-то бежать? Нужно что-то менять. Если вас что-то не устраивает, воспитывайте детей так, чтобы они стали хорошими людьми, и чтобы на несколько человек хороших людей в этой стране стало больше.

– Фанаты тебе не мешают жить?

– Скажу так. Наличие мозгов у фанатов, поклонников напрямую зависит от наличия мозгов у их кумира. Если поклонники бесшабашные и туповатые, таково и творчество артиста. Поскольку поклонники моего творчества, как правило, люди интеллигентные, хочется надеяться, что оно, может быть, не мегаинтеллектуальное, но все-таки не глупое.

– Ты говоришь, что не любишь конкурсы. Почему?

– Потому что они меня разочаровывают в происходящем. Я закончил школу почти на одни пятерки, у меня была только одна четверка по пению, серьезно! Но при этом я никогда в своей жизни не получал первые места. С другой стороны, я понимаю: какое бы ты место не занял в конкурсе, главное – то, какое место ты займешь в жизни вне конкурса.

– Раз не любишь конкурсы, значит, болезненно реагируешь на критику?

– Буду честен, критику я на самом деле не люблю и порой воспринимаю агрессивно, что, конечно, неправильно. Но зато в моей жизни имеет место самокритика. Я часто смотрю свои клипы, в машине слушаю многое из того, что записал в студии. Чужому человеку, который сядет рядом, я, безусловно, покажусь самовлюбленным типом. Но я смотрю и слушаю себя не из-за самолюбования, а ради работы над ошибками. На самом деле, что-то мне нравится и есть вещи, за которые я себя могу похвалить, а за что-то могу поругать.

– А есть ли в шоу-бизнесе такие личности, которые тебе не симпатичны?

– Да. Более того, скажу, что таких личностей много. Слава богу, Россия большая страна и у каждого исполнителя найдется своя кучка поклонников. Но я вам скажу, если сравнивать со Стиви Уандером, то в России вообще никто не умеет петь.

– Тем не менее, кого можешь выделить из современных российских исполнителей?

– Для меня важно не только, как человек поет. Просто петь – это скучно. Надо быть еще и хорошим человеком. Мы ведь работаем не с машинами, не с роботами, а с людьми. Исполнитель, который неплохо или даже прекрасно поет, может быть таким уродом по жизни, что я, извините, не смогу его слушать. Могу назвать, кого очень люблю и кто, на мой взгляд, внес свой вклад в развитие российской культуры: Леонид Агутин, Сосо Павлиашвили, Валерий и Константин Меладзе, Игорь Саруханов, группа «А-Студио», Александр Иванов и группа «Рондо»… Очень много их, прошу прощения у тех, кого я не назвал.

– Не прозвучало имя Юли Ковальчук… Как сегодня развиваются ваши отношения?

– Отношения развиваются прекрасно, из-за гастролей мы видим друг друга крайне редко.

– Если честно, то складывается ощущение, что вы неохотно соглашаетесь на совместные интервью, съемки…

– Мы на самом деле стараемся как можно меньше спекулировать нашей парой в СМИ. Нам знакомые частенько говорят, мол, давайте запустите утку типа «Алексей Чумаков изменил Юле!» или «Ковальчук изменила Чумакову!» Это же деньги! На что я отвечаю: это не деньги, это моя жизнь. Вот и вашим читателям желаю, чтобы они ни за никакие деньги не нарушали гармоничности своего личного пространства!

– Спасибо!