Елизавета Евщик, бард: «Лес, палатка и костер – это маскировка!»

Если набрать в любом поисковике фразу «авторская песня», одна из первых ссылок приведет вас на сайт бардов Башкирии. Это не совпадение и не случайность: в нашей республике традиции КСП сильнее, чем где бы то ни было. Иногда даже кажется, что Самарская область была выбрана для проведения знаменитой «Груши» по ошибке.

Между тем в самой Башкирии уже много лет проводится множество своих фестивалей. Навскидку можно припомнить «Агидель», «Лесной микрофон», «Капель» и десятки других. Каждый из них собирает ценителей авторской песни не только из Уфы и городов Башкирии, но и из соседних регионов. Один из таких фестивалей – «Никольский – Амзя – Транзит» – в последние выходные июня состоялся уже в восьмой раз недалеко от Нефтекамска.

Гран-при фестиваля получила уфимская бардесса, а в свободное от гитары время бакалавр химии Елизавета Евщик. Впрочем, слово «бардесса» применительно к себе она не одобряет. Тем правильнее было начать разговор с главного.

– Почему мир авторской песни окружает такое количество устоявшихся мифов и стереотипов?

– Каких стереотипов? Лес, палатка, борода, гитара, прокуренный свитер с высоким воротом?

– Именно.

– Потому что так и было, хотя, честно говоря, я не знаю, как там на самом деле было. В свитере, например, тепло в лесу. А если серьезно, движение авторской песни начало развиваться в России из-за того, что со стороны все это выглядело довольно безобидно для цензуры и «компетентных органов». То есть, лес, палатка, костер и свитер – это прикрытие, маскировка. Вот только смысла во всем этом намного больше. Для меня барды – это в первую очередь поэты, я в песнях больше всего ценю текст. А вопрос «кто бард, а кто не бард» – это самый бредовый вопрос на свете.

– А себя ты кем считаешь?

– Бакалавром химических наук, ибо я не люблю вешать ярлыки. Я пишу песни, стихи, они «канают» на фестивалях авторской песни, и мне там нравится. Если даже я соберу состав и начну играть рок – песни-то те же будут. И я буду та же. Наверное.

– Как начиналась твоя карьера в авторской песне?

– Началось все с музыкальной школы, где я тыкала пальцами в рояль. А потом к рукам подползла гитара и понесла меня в переход: сначала на «Спортивную», а потом на «Горсовет». В итоге я оказалась в Центре туризма Кировского района, на своем первом фестивале, где познакомилась с Еленой Козловой, бессменным руководителем «ШКАПа». А по-настоящему в бардовское пекло меня толкнул Игорь Гепштейн, тоже случайно. Было это года четыре назад. С тех пор успела отыграть примерно на десяти разных фестивалях авторской песни. Еще были квартирники в Питере, Москве, ну и в родной Уфе, конечно.

– Можешь припомнить свое самое первое выступление?

– Мне было лет 10, я тогда только училась на гитаре играть. Петь еще не получалось толком, а стихи писались давно, поэтому меня отправили на сцену читать свои юные стихобреды. Вот про что читала – хоть убей, не помню.

– Есть мнение, что бардовская тусовка – довольно закрытое сообщество, и новичков туда принимают неохотно. Как тебе удалось туда влиться?

– Считаю, что мнение ошибочное. Мой знакомый влился туда в зрелом возрасте, легко и непринужденно. А я попала в «ШКАП», которым руководит Козлова, – далеко не последний человек в этой «бардовской тусовке». Ну и поскольку «ШКАП» все знают, уважают и боятся, вливание прошло незаметно и безболезненно.

– В этом году ты, кажется, не пропустила ни одного более-менее крупного фестиваля. Высшее достижение – Гран-при на «Никольском». Это много значит в бардовском мире?

– Никольский фестиваль был и остается моим любимым. Совсем не из-за того, что я вернулась оттуда с двумя гитарами, не из-за того, что там я вплотную познакомилась с творчеством Ведерникова и увидела, как он играет на гитаре. Просто там атмосфера такая хорошая, речка теплая, деревья вековые. Хорошо там, уютно. Риф Габбасов посоветовал искать спонсоров и начинать раскручиваться. Никто, кстати, не хочет стать моим продюсером?

– Какую песню ты выбрала для конкурса?

– «Синий в клеточку пиджак». Про отца, который приходит на день рождения к дочке в полной уверенности, что ей восемь лет исполнилось. А ей 18 уже... И вот он, мягко говоря, расстроен. Очень необычная для меня песня хотя бы потому, что в ней есть хоть какой-то намек на сюжетную линию.

– А как насчет «Лесного микрофона»? Неделю назад ты и там стала лауреатом...

– «Лесной микрофон» – это маленький такой фестивальчик: сидишь у себя в лагере, слушаешь тех, кто на сцене поет, никуда ходить не надо. В этот раз все прошло вообще волшебно, потому что два года назад на «Лесном» я даже в конкурс не прошла. Мне понравилось то, что своей песней я заставила людей замолчать, прислушаться – значит не зря медаль лауреата мне на шею повесили.