«Не все были рады, что с их ребятами учатся такие»: как в школе Уфы открыли класс для детей с аутизмом

Родители детей с расстройствами аутистического спектра переживают за их будущее сильнее, чем кто-либо другой. Школьное образование — огромная головная боль даже для нормотипичных ребят, не говоря уже о тех, кто нуждается в особом внимании. Чтобы аутичные дети быстрее социализировались, учились и развивались рядом со сверстниками, существует система ресурсных классов. В Уфе таких всего семь, и все они в разных школах. Мы посмотрели, как дети из школы № 29 проводят учебное время. Подробности читайте в нашем материале.

Семилетняя Полина обожает укулеле и музыку, но почему-то не любит, когда восьмилетний Никита играет на детском пианино. Она забирает у одноклассника игрушку и подходит ко взрослым, показывая на светодиод на корпусе. У Полины, как и у других ребят из ресурсного класса, есть аутистические расстройства.

— Она не любит, когда играют на нем. Просит выключить, — поясняет один из тьюторов и забирает игрушку.

Полина не разговаривает, от нее можно услышать лишь громкие возгласы и протяжное пение. После короткого общения девочка ложится на кресла-мешки и зарывается в них лицом. Никита в это время уже забывает о пианино: он высоко подбрасывает коробку от карточек или игрушек. Учителя рассказали, что мальчик часто так делает, чтобы успокоиться или развлечься. Летящие предметы доставляют ему радость.

В ресурсном классе свои правила: здесь можно посидеть на мягких креслах, разгрузиться, порисовать, поиграть. Первоклассники, которые сюда приходят, занимаются по разному графику: одни посещают математику, литературу и русский, а сюда заглядывают лишь на переменках, другие аутичные ребята пока ходят только на физкультуру, музыку и рисование, а все окна в расписании проводят со своим тьютором.

Тьюторы — это педагоги, которые помогают детям освоиться в школе: проверяют их реакции, учат формулировать желания в слова и границы, а также, конечно, помогают с заданиями по предметам, на которые ребенок ходит. В ресурсном классе этой школы тьюторов столько же, сколько детей — 6 человек. Также они ведут протоколы, где фиксируют прогресс ребенка: может ли он отреагировать на ту или иную просьбу самостоятельно, нужны ли ему подсказки. За хорошее поведение здесь можно получить небольшой вкусный подарок.

— У нас дети каждый день сидят за партой вместе со своим тьютором. Но так будет не всегда, каждые три месяца происходит ротация, и ребенку помогает уже другой взрослый, который до этого присматривал за его одноклассником, — рассказывает учительница Рената Курбангалиева.

Во время разговора мимо нас пробегает Вика — улыбчивая и артистичная девочка с двумя косичками. Рената объяснила, что у Вики высокофункциональный аутизм, поэтому она спокойно может сидеть на уроках математики и русского.

— Привет! — говорит Вика и бежит к Арине, чтобы вместе искать одинаковые карточки на парте.

Арина — тоже первоклассница. Как рассказала ее мама, девочке очень нравится балет. Девочка периодически кружится, пытаясь повторить па, которые видела на сцене, а еще постоянно рисует балерин.

Чуть поодаль от всех держится мальчик, которого тоже зовут Никита. Он ведет себя довольно тихо, во время занятий он сосредотачивается на задании и просит помощи, только если в ней нуждается. Но, по словам его мамы Юлии, у него есть скрытый талант «в компьютерах». Учителя тоже отмечают, что Никита любит составлять в вордовском файле список желаний и отправлять его на печать прямо в классе.

— Он каким-то образом освоил всё в компьютере, научился менять и устанавливать языковые панели, — смеется Юлия. — Теперь каждую неделю вызываем мастера, потому что клавиатура печатает то на итальянском, то на китайском. Печатать научился без единой ошибки.

Перемена ребят заканчивается, настает время урока — Рената раздает им шаблоны со словом «осень», на которые ребятам предстоит наклеить различные элементы. Первоклассники в это время пересаживаются за другие парты, стоящие по центру класса. Достают пеналы, карандаши и клей.

Вика охотно отвечает на вопросы учительницы, приклеивает бумажные штаны к силуэту ребенка и сильно переживает, если получается неровно. Порой она торопится и совершает ошибки, но похвала быстро поднимает ей настроение. Они сидят за партой вчетвером: Вика, Никита и их тьюторы.

— Помоги, — тихо говорит Никита, протягивая тьютору клей-карандаш, который не может открыть.

Мальчик сосредотачивается на каждом задании и вдумчиво закрашивает буквы красным фломастером. Он не спешит, но заканчивает аппликацию вместе со всеми. За занятием наблюдают куратор класса Ирина Вадимовна и руководительница АНО «Рассвет» Юлия Кожевникова, а в соседнем кабинете сидят мамы четверых ребят, без которых этого класса могло не быть.

— Очень часто родители аутичных детей думают, что могут просто переехать в какой-нибудь город, где есть школы с ресурсными классами, и прийти на всё готовое, — говорит Юлия Кожевникова. — Но это не так.

— Нам очень повезло, что всё сложилось именно так, — добавляет Нина, мама Арины. — Мы были готовы бороться еще за год до момента, когда пошли бы в первый класс. Но оказалось, что биться было даже не нужно.

Все родители в один голос подтверждают, что никто не ожидал настолько удачного стечения обстоятельств. Мамы всех ребят, что учатся в ресурсном классе, создали это пространство с нуля — как физически, так и юридически.

— Мы отправились в администрацию Октябрьского района, — вспоминает Нина. — Сказали, что хотим сделать ресурсный класс в какой-нибудь школе, поскольку выбор был между домашним обучением и коррекционной школой. Не говорю, что коррекционные школы — это плохо, но у родителей детишек с РАС должен быть выбор. И нас услышали.

По словам родителей, в администрации им пошли навстречу, а сотрудница, с которой они общались, и сама является мамой аутичного ребенка. Дальше подключилось АНО «Рассвет», Юлия Кожевникова вместе с уфимками составила заявку на конкурс президентских грантов. И этот проект победил.

В какой угодно школе организовать ресурсный класс не получится. Чаще всего такие активности предлагают обыкновенным школам — и финансирование поможет, и стресса для учеников и учителей меньше. Так на горизонте появилась школа № 29, в которой как раз было подходящее помещение.

— Это потребность родителей. Когда я начал погружаться в тему, связанную с инклюзивным образованием, с расстройствами аутистического спектра, я ездил в школу № 40, где есть уже такой класс, чтобы понять, как это устроено, — рассказывает директор школы Артур Мухарямов. — Сейчас растет количество детей с особенностями развития, и я думаю, рано или поздно каждой школе будет необходим ресурсный класс.

На деньги с гранта родители сами закупили мебель и сделали ремонт. У ресурсного класса появились тьюторы и куратор, и лишь тогда всё было готово для учебы.

До того как стать куратором ресурсного класса, Ирина Вадимовна уже имела похожий опыт: в других учебных заведениях она успела побывать и тьютором, и куратором, поэтому не понаслышке знает о подводных камнях общения с детьми.

— Тьютор — не тот человек, который как-то оценивает работу учителя или ищет недочеты в чужом умении преподавать, — говорит Ирина. — Он не должен стать для ребенка другом, но должен быть рядом, чтобы объяснять ему правила, помогать, корректировать. Но нельзя допускать, чтобы тьютор и ребенок обнимались или слишком близко общались.

По словам Ирины, если дистанция между аутичным ребенком и тьютором будет слишком маленькой, у детей не сформируется понятие о нормах поведения и своих собственных границах.

— Представьте, что аутичный ребенок куда-то вышел и встретил незнакомого взрослого, который говорит ему: «Какой ты крутой, какой классный, давай целоваться и обниматься». Ребенок будет думать, что это нормально, хоть он в этот момент и находится в опасности, — беспокоится куратор.

Ирина наблюдает за всей работой, что идет в ресурсном классе. Все преподаватели и тьюторы здесь — полноценные сотрудники, которые получают зарплату. Не все они, правда, решают остаться.

— На моей памяти было и такое, когда тьютор работал около месяца, а потом уходил, потому что понимал, что это совсем не его тема, он не справляется, устает и выгорает, — добавляет она.

Тьюторы берут на себя сразу две заботы: быть рядом со школьником в ресурсном классе и присутствовать на уроках. По словам куратора, такая возможность не дает ребенку никаких привилегий, а лишь выравнивает его шансы с остальными.

Программ, по которым дети занимаются в ресурсном классе, две. Помните, мы говорили, что не все ребята посещают общеобразовательные предметы? В этом всё и дело.

— Есть высокофункциональные ребята, которые уже могут сидеть на уроках, выполнять задания, поднимать руку и приветствовать учителя. Вика, например, ходит на уроки в другой класс, — говорит Ирина. — Такие ребята после окончания школы получат аттестат и смогут продолжить учебу в колледже или даже университете. Если, к примеру, ребенку страшно и шумно писать диктант в классе с нормотипичными ребятами, он может сделать это задание в ресурсном классе.

Но есть и те дети, которых сперва нужно обучить социальным ритуалам и подготовить их к общению с другими. У них своя программа, по которой они идут в индивидуальном темпе.

— Некоторых ребят еще нужно подготовить к школьной жизни, им в класс к нормотипичным деткам пока рано, — добавляет куратор. — Но итог работы тьютора — это когда тьютор уже не нужен, а ребенок всё умеет сам.

С появлением инклюзивного обучения в школе № 29 появились и так называемые «уроки добра». Здесь нормотипичным детям объясняют, что рядом с ними учатся те, кто может чем-то отличаться от них, и бояться этого не нужно. Ирина надеется, что в дальнейшем это предотвратит школьный буллинг и прочие инциденты.

— Дети — они как чистый лист, их и не смущает ничего в общении. Школьники дружат, помогают друг другу, мотивируют друг друга, — делится педагог. — Негатив порой исходит от взрослых. Когда мы делали родительское собрание, не все были рады, что с их ребятами учатся аутичные дети. Потом ситуация смягчилась. Но толерантность нужно закладывать с детства.

По мнению куратора, инклюзивное образование помогает нормотипичным детям заняться активизмом: вследствие такого соседства появляются волонтеры-подростки, которым хочется и нравится помогать детям с ограниченными возможностями здоровья.

Так, как повезло родителям аутичных детей из 29-й школы, везет не всем, а сама система инклюзивного образования должна двигаться дальше, охватывая не только школы, но и другие учебные заведения. В Уфе ресурсных классов семь, по всей России — более сотни. Но куда повернет жизнь ребенка после последнего звонка, по сути, зависит только от их родителей.

— Сейчас многие дети, которые учатся в ресурсных классах, приближаются к сдаче экзаменов, — говорит Юлия Кожевникова. — Уже через пару лет будет понятно, появится ли инклюзивное образование в колледжах и университетах. Хотя до университетов доходят не все ребята, это сложно, но такие точно есть. Инклюзивное образование — это всегда борьба родителей.