«Знали ли учителя? Конечно, знали»: воспоминания о школьных драках и травле — от читателя UFA1.RU

В Башкирии продолжают обсуждать видео из школы в Мелеузе, где восьмиклассник ударом ноги в лицо нокаутировал другого ученика. По словам руководства школы, инцидент исчерпан, мальчики помирились, их родители претензий не имеют, но эксперты считают, что ситуация требует более тщательного изучения — хотя бы для того, чтобы впредь пресекать подобное на корню. В то же время есть и другое мнение — дети всегда баловались в школах, просто прежде не было возможности записать всё на видео и сделать достоянием общественности. На почту редакции UFA1.RU прислал письмо один из жителей Башкирии, в котором он вспоминает, как сам в юные годы становился жертвой одноклассников. Он не пожелал назвать своего имени и не захотел указать город, в котором произошли описываемые им события. Тем не менее редакция берет на себя смелость довериться нашему читателю и опубликовать его рассказ без купюр.

Я в первом классе учился в другом регионе, а потом переехал в Башкирию (город указывать не буду), здесь пошел во второй. Как сейчас помню: сидел за последней партой в третьем ряду, у стены, вместе с еще одним новеньким. Ярослав его звали, он жил, по совпадению, напротив моего дома. Всем выдавали учебники, а нам — нет, Ярослав тогда посмеялся, что новеньким — то есть, нам — ничего не дали. С тех пор мы сдружились будто. Но в какие-то моменты его просто переклинивало.

Был момент: зима, мы гуляли во дворе школы, он внезапно на меня набросился, повалил на снег и сидел на мне, не давал встать. Я сказал ему тогда: «Ты понимаешь, что это издевательство над человеком?!» Напомню, это был второй класс. Он ответил с насмешкой: «Ты — не человек». Родителям я почти никогда на него не жаловался. Почти.

Было еще одно — тоже зимой. Мы шли со школы, а он наезжал на меня. Всё спрашивал, почему я смеялся над ним, когда его училка отчитывала. Все смеялись, но наехал он на меня! На своего друга по сути. Он преследовал меня всю дорогу до дома родственников — примерно метров 200–400, толкал меня. Я даже прохожего попросил помочь, тот отшугнул Ярика, но он вернулся. Когда звонил родственникам в домофон, он выкрикивал им что-то, а потом убегал.

Вся эта «дружба» продолжалась долго. Мы то дружили, то не дружили. Однажды мы с мамой пошли к нему домой с разборками, потому что тогда он меня достал конкретно. Но когда мы пришли, то все помирились. Помню, это был второй или третий класс. Ярик тогда зашел на кухню, открыл холодильник, достал банку пива и сделал пару глотков при своей же матери. Она ничего ему не сказала.

При этом я не могу сказать, что они жили как неблагополучная семья. У них нормальная квартира была, Ярик всегда был сыт-одет. Он вообще был на голову выше меня и крупнее в целом, что давало ему уверенности, когда он издевался. Как-то раз я попросил своего старшего брата прийти и поговорить с Яриком в школу. Брат не был спортсменом и не выглядел грозно, однако Ярик его боялся, но одновременно быковал на него. Когда он получал двойку, то сидел и плакал на своей последней парте. Бывало, мы дрались, но не то чтобы сильно всерьез, просто парой ударов обменивались.

Прошли годы. Ярослав забрал документы и перевелся в другую школу. Не знаю, с чем это было связано. Годами позднее я встретился с ним, когда переезжал с одной квартиры на другую. Он предложил мне разбить стекло в моей прошлой квартире, но я отказался. За этим ничего не последовало. Мы почти не виделись. Я как-то проезжал мимо него — это было лет через 10 после переезда, он увидел меня, но не узнал.

Не Яриком единым был буллинг. Тогда такого понятия не было, как и «травля». Вообще не было механизма реагирования на такие вещи. Преподаватели ничего не видели, а стучать никто не стучал. Еще в самом начале второго класса я поругался с Алексеем. Грубо говоря, он — беспризорник. У него была мать, строгая, лет 45–50, отца не было. На 1 сентября он пришел с гипсом на руке, сломал ее, когда упал с дерева. Я полагаю, Алексей воспитывался только улицей, пока мать пыталась его прокормить. Она прекрасно знала, что он делает в школе, но смысла от этого не было. Я видел эту женщину за все годы лишь один раз, когда она провожала его в школу. Они жили в трехстах метрах, а я — в двух километрах (меня никто не провожал, кстати).

Что же Алексей: он задира тот еще, ставил себя во главе всех, как босс мафии или его заместитель. В классе не было явного лидера, их было несколько и каждый был по-своему. Был отличник с первым в классе телефоном, к которому липли девчонки, был двоечник Алексей, которого всё равно все уважали. Не знаю почему. Может, боялись. С Алексеем было много неприятных инцидентов. Классе в третьем он подловил меня при родителях, подбежал, ударил кулаком в голову и убежал. Мы тогда заявление в милицию написали, но прекратились ли нападки? Нет, конечно. Знали ли учителя? Конечно, знали. Делали ли они что-то? Нет. Потому что никто не хотел возиться и не понимал, что вообще делать.

В старших классах он [Алексей] нападал на меня в физкультурной раздевалке. Допустим, я стоял возле своего шкафа, а он подбегал и силой заталкивал меня, держал там закрытым и кричал остальным: «Пацаны! Помогайте!» Я не сопротивлялся, потому что считал, что слишком слаб, раз на меня все нападают. А помогать ему никто не помогал. Как и мне. Однажды в ходе конфликта я крикнул Алексею: «Сукин сын». Я не хотел задевать его мать в тот момент, просто это был крик души. Это его разозлило и он обещал меня убить, если я еще раз что-то про мать скажу. В сторону моих родителей, справедливости ради, он не говорил ничего.

Классе в пятом мы сидели на ИЗО на разных рядах — я впереди, на первом, он позади, где-то на третьем. И вот дают задание что-то там нарисовать. Он на весь класс выкрикивает при учителе, что будет сейчас меня рисовать. Это звучало в оскорбительной манере, но учитель пропустила это мимо ушей раза три минимум. Он и нарисовал. Не знаю, правда, что, но Алексей очень гордился этим рисунком и едва ли не всем показывал.

Однажды он приставал ко мне на уроке труда, когда учителя не было в классе. Я вытащил ручку из тисков и пошел за ним, и замахнулся, но не ударил, я понимал, что этим бить нельзя. Что вы думаете? Он нажаловался, будто я ударил его и ему было больно! Другой это подтвердил. Учитель грубо схватил меня и под смех всего класса потащил в коридор, дотащил до кабинета завуча, но тот был закрыт. Тогда он оставил меня в коридоре стоять. Через несколько месяцев я был на факультативе по труду. Мы наждачкой шкурили дерево. Алексей тоже там был и тоже неприятно высказался. Никто не отреагировал.

Алексей классе в седьмом перешел в вечернюю школу. Казалось, жизнь наладилась? Нет. На его место пришел Дмитрий. Это такой высокий, худощавый пацан, быдловатый, но пользовался уважением. Его в поздние годы можно назвать боссом мафии. В основном все инциденты с ним сводились к словесной перепалке: он обзовет меня, я — его. Классе в седьмом или восьмом он, проходя мимо меня с тряпкой, швырнул мне ее в лицо. Все засмеялись, а я встал и пнул его, как только смог. Он обалдел, но быстро сориентировался и скрутил меня, повалил на парту. Учитель вмешалась, мы разошлись. Была ли докладная директору или классруку? Нет, спустили на тормозах.

Мы с Дмитрием как-то подрались на первом этаже возле охраны, но там никто пальцем не пошевелил. Забавный случай: по стечению обстоятельств на следующий день ко мне пришла мать в школу, просто передать что-то. Дмитрий подошел тогда и сказал: «Там твоя мамка пришла… ты это, извини».

Потом, уже в девятом классе, мы обсуждали экзамены на уроке. Я был во втором ряду, Дмитрий — в первом. Мы были на одной линии с ним, он что-то сказал, я ему в ответ, он встал и пнул меня, пока учитель не видела. Вот так вот, быстро и подло. Это я без ответа не оставил, встал и подошел к нему. Он сидел боком, то есть, лицом к моему ряду, и стал пятиться назад, будто понимая, что его ждет. А его ждали люли. Я двинул ему настолько сильно, насколько мог, я ударил один раз — вижу, он в шоке, бью дальше как можно сильнее, но он «просыпается», скручивает меня, и нас снова разнимают. Был ли у нас разговор с классным, на чьих глазах это было? Нет. Его просто в угол поставили. А он еще оправлялся там стоял после ударов. Помогло ли это в целом? Нет. Если бы я бил его регулярно, он бы отстал, но я всё равно боялся. Даже после того, как Дмитрий подошел ко мне на перемене и предложил помириться. Ну а что, я согласился. Мир был хрупкий, но больше он меня не трогал, только оскорблял иногда.

Был ли Дмитрий последним? Нет. Был Александр. Он пришел в пятом классе и где-то к седьмому или восьмому заработал авторитет, потому что ходил качаться. Он болел за одну футбольную команду, за которую и я болел, а потом резко поменял свои взгляды на наших главных противников, непримиримого врага. Если совсем коротко, то инцидентов было много: теннисным мячиком он несколько раз ударял меня, потом как-то выловил на улице и повалил на землю, на глазах у охраны, так как на здании уже были камеры. Вмешивалась ли охрана? Никогда.

Александр таким не был. Он был другом Алексея, Дмитрия — всех моих врагов. Его уважал отличник. Александр однажды предъявил мне за футбольную команду и несколько раз ударил при всех. При этом в 9 классе к нам пришел новенький, друг отличников, он болел за тот же ФК, что и я, но его Александр не трогал и уважал. А мне предъявлял. Судя по его рассказам, как-то раз ему тоже предъявили за эту команду, за что он знатно получил люлей, после этого решил перейти в другую. А мне говорил: «Лучше получить за свою команду, чем отказываться от нее», что-то такое.

Девятый класс был тяжел. Наш конфликт был сильным. Я как-то раз подшутил над пацаном, у которого Александр был крышей. Я взял рюкзак пацана и кинул в женский туалет. Да Господи, мы все так делали, никто не бежал жаловаться. Но этот пожаловался. Александр вызвал меня на разговор, в ходе которого дважды очень сильно ударил по лицу. Я сразу же почувствовал, что моя голова где-то в другом месте, что у меня в ушах дикий звон и всё очень болит. Судя по симптоматике, я получил сотрясение, но никуда не обращался и не жаловался.

Через неделю-две тот пацан снова ему нажаловался, а я даже не знал, из-за чего. Оказалось, дело в сообщении в соцсети, его аккаунт взломали, и я что-то ему ответил. Он пожаловался, и Александр снова угрожал расправой. Он ударил меня в живот, я спросил, за что, а он ответил: «На стене кровью будет написано, за что». В тот день всё обошлось, мы мирно втроем поговорили, не без угроз, конечно.

На последнем звонке в девятом классе мы сидели в раздевалке. Нам по 16 лет. Взрослые парни, уже почти студенты. Александр мне говорит: «Сказали же, приходить в брюках!» Другой говорит ему удивленно: «Так он же, вроде, в них и пришел». Тот отвечает: «Да у меня даже половая тряпка лучше». Это были обычные брюки. Такие же, как у него — не дороже, не дешевле. Забыл упомянуть об одной особенности своей психики. С какого-то перепугу такие ситуации на меня очень сильно влияли, я начинал реветь, дышать как-то не очень, а потом и вовсе кричать и разносить всех вокруг. Аффект же это называется. Но в такие моменты и Алексей, и Ярослав просто прятались и убегали.

В видео из Мелеуза видно, как пацан в черном идет бить того в белом. Вы думаете, это черный белого буллит? Наоборот, очевидно же. У черного сдали нервы и он пошел в атаку, а белый как подлый трус просто прячется и убегает. Так было и с моими обидчиками. Они всегда убегали, когда я хотел дать в ответ. Получается, я не бил их, а они сохраняли авторитет. Ведь если их побьет тот, кто послабее, это подорвет уважение. Они боятся. Они — трусы и не заслуживают того, чтобы их уважали. Не заслуживают вообще находиться в обществе людей. Им место в клетке. Дело надо довести до полиции. Пацана в белом надо посадить в КПЗ на сутки, чисто ради экскурсии, пусть посидит с бомжами и подумает, каково это — быть тиктокером без телефона на зоне.

Ярослав, кстати, говорят, машину угнал, получил условку, пытается разобраться с долгами, что-то вроде 200 тысяч. Про Алексея ничего не слышал. Александр поступил в железнодорожный институт, пытался выучиться, не знаю, что из этого вышло. Мы потом, уже студенты, встретились на улице в Уфе, куда оба поступили [в вуз]. Были рады видеть друг друга. Он говорил мне: «Я посмотрел, сколько зарплата у монтера путей, и решил, что надо учиться».

Дмитрия видел в военкомате, он учился в техникуме другого города и занимался футболом. Забавно, что у Алексея в соцсетях есть страничка с женским именем, дата рождения и стиль письма совпадают. В графе «Любимые книги» написано: «Зачем они нужны, лучше в КС играть и не мучица». Честно говоря, удивлен, что Алексей не сел. Может, за ум взялся, но такие люди не меняются. Кстати, он еще был знаком с пацаном, который с двумя другими отжимал мобилки у детей. Тому пацану дали два года условно, а старший из их банды пытался сбежать из страны, но его взяли и дали три года условно. В суде они хихикали и особо не переживали из-за произошедшего. Но это уже другая история.

Сейчас нам по 30 лет. Мне кажется, если бы я регулярно давал ответ, то ко мне бы перестали лезть. Мой знакомый из одного из младших классов говорил, что к нему лез местный бандит, но у него [знакомого] получилось его одолеть в драке и после этого к нему не лезли. Я много раз хотел перевестись из этой школы, но каждый раз это откладывалось, забывалось. Когда-то ко мне относились с уважением. Да если честно, то в 8 классе наш состав значительно поменялся из-за распределения по специальностям, с тех пор жить стало проще, меня уважала или держала в нейтралитете большая часть класса. Считайте, из 25 человек меня ненавидели двое. Никто не поддерживал травлю, кроме них самих, но все смеялись с их шуток в чей-либо адрес.