Мария Помельникова, макроаналитик управления корпоративного финансирования и инвестиционно-банковских операций ЗАО «Райффайзенбанк»: «Рост ВВП на 3,7%, инфляция – 6,5%, цена на нефть – $112 за баррель – это наш базовый сценарий»

Начало нынешнего года было ознаменовано хорошей статистикой и приливом оптимизма в отношении перспектив мировой экономики. Поскольку Россия тесно связана с мировой экономикой, внешней торговлей и движением капитала, улучшение глобальной экономической конъюнктуры позитивно сказывается на ситуации в стране. Об макроэкономической ситуации в России рассказывает макроаналитик управления корпоративного финансирования и инвестиционно-банковских операций ЗАО «Райффайзенбанк» Мария Помельникова:

– Какие тренды у нас есть на общем рынке?

– Рост российской экономики по сравнению с проблемами стран Еврозоны выглядит очень оптимистично, поскольку после кризиса мы достаточно серьезно восстановились и продолжаем показывать устойчивые темпы роста вот уже второй год подряд. В этом году мы ожидаем не менее сильных темпов роста ВВП, чем в прошлом году, на уровне примерно 3,7% (в прошлом году мы росли на 4,3%) и по сравнению с европейскими странами, которые могут показать либо отрицательную динамику либо небольшой рост около 0,3% – это очень хороший показатель. Эти показатели обусловлены ситуацией на сырьевых рынках, ростом цены на нефть. В прошлом году цена на нефть выросла примерно на 30%, а с начала этого года ее рост составил 15%. Это хорошо, поскольку мы полностью зависим от сырьевых цен. Наша экспортная выручка обеспечивает стабильность финансовой системы.

– За счет чего сейчас растет экономика России?

– Основными драйверами роста экономики в России в последнее время является потребительская активность. Инвестиционная активность тоже остается сильной, но она в основном обеспечена господдержкой и ее роль только возрастает. Это связано с крупными инфраструктурными проектами такими как подготовка к саммиту АТЭС, подготовка к Олимпиаде в Сочи, крупные проекты в нефтегазовой отрасли. Это большие инвестиции они занимают в общем показатели инвестиций долю 70%. Это дало импульс общему показателю и росту экономики в целом.

Единственное, что сейчас обеспечивает негативный вклад в рост ВВП – это чистый экспорт. То есть разница между экспортом и импортом. Дело в том что импорт у нас растет довольно сильно, это связано с зависимостью от импортируемых товаров для поддержания нашей промышленности. Следует сказать, что промышленность сильно восстановилась в прошлом году, мы практически к началу 2012 года вышли на докризисные объемы выпуска. Полностью вышли в ключевых отраслях: в металлургии, в химической промышленности и в нефтепереработке, конечно. В этом году стоит ожидать более медленных темпов роста, но тем не менее эти темпы роста обеспечивают хороший показатель ВВП по всему году. Нужно понимать, что в ближайшие годы такого бума, как до 2007 года, не будет, но тем не менее наша промышленность чувствует себя достаточно хорошо.

Экспортно ориентированные производства в целом находятся под давлением внешних шоков, но мы пока не замечаем сильной угрозы со стороны сокращения внешнего спроса. Среди многих экономистов есть опасения, что под давлением развития европейского кризиса спрос на сырьевые товары со стороны европейских стран сильно сократится. Но ведь мы уже наблюдали такие ситуации в начале года и сильного сокращения объемов за этим не последовало. То есть мы смотрим умеренно негативно на этот фактор.

– Стоит ли опасаться сокращения притока валюты от экспортной выручки?

– Около 50% импорта занимает машинное оборудование, которое поддерживает нашу промышленность. При этом нефть и газ занимают 70%. Для нас очень важен дисбаланс между экспортом и импортом. Опасения по поводу снижения экспортной выручки не оправданы. Мы смотрим на положение текущего счета достаточно позитивно, поскольку чистый эффект скорее всего будет оставаться в плюсе. При каких-то негативных обстоятельствах импорт у нас тоже сокращается, и этот эффект компенсирует то, что мы недополучаем от экспорта.

– Какова ситуация в потребительском секторе?

– Там тоже наблюдается позитивная динамика. Дело в том, что тот нереализованный спрос на продукцию, который был приостановлен во время кризиса, в прошлом и в этом году запустился, ускорился и практически полностью реализуется. Потребительская активность растет ускоряющимися темпами на фоне быстрого роста реальных заработных плат. Потребительская уверенность растет за счет снижающейся инфляции и за счет роста пособий и, в частности, благодаря большой госпрограммы по повышению социальных выплат, выплат военнослужащим, и пенсий. Все это обеспечивает рост реальных доходов и рост уверенности в будущих доходах населения. На этом фоне растет кредитная активность и прежде всего в потребительском секторе, что усиливает продажи как таковые. Хотя потребительская корзина по прежнему смещена в сектор продовольственных товаров. Это довольно консервативное потребление, и оно свидетельствует о том, что люди все равно еще немножко опасаются. Потому что перед кризисом у нас смещение было в сторону сегмента товаров люкс, что говорит о высокой уверенности потребителей в своих силах.

Мы ожидаем, что во втором полугодии может замедлиться рост потребительской активности, но это не угрожает нашему прогнозу по росту ВВП по итогам года (3,7%). Так же я хотела бы отметить, что реальные доходы на протяжении ближайших 10 лет скорее всего будут расти, поскольку у нас есть структурная проблема демографической ситуации. Большая конкуренция и меньшее количество рабочей силы. Сокращение рабочей силы повлияет на рост реальных доходов.

– Почему инфляцию в России сейчас рассматривают как положительную тенденцию?

– Инфляция в прошлом и в этом году находятся на исторических минимумах. Это обусловлено несколькими факторами: более медленным ростом экономики, переходом ЦБ к инфляционному таргетированию, ограничением роста регулируемых тарифов, трансфертом излишков притока нефтедолларов в Резервный фонд, низкой продовольственной инфляцией. Причем такая тенденция будет иметь продолжение в ближайшие 2-3 года. Мы ожидаем сохранения инфляции на уровне 6-7%.

Главную роль сыграла эффективная политика регулирования тарифов по снижению тарифов. И если эти темпы роста будут рассматриваться правительством так же внимательно, как это было на протяжении последних нескольких лет, то это поможет существенно снизить инфляционный эффект, поскольку этот показатель занимает около 10% от общей инфляции тарифа.

Плюс к этому ЦБ перешел к более гибкому валютному курсу и проводит политику таргетирования инфляции. Это противодействует сильному расширению денежного предложения в экономике, то есть стимулирования роста потребления. Это будет ограничивать рост инфляции. Так же проводит хорошую политику по сдерживанию инфляции Минфин. Он пока придерживается мнения, что не нужно тратить резервный фонд, нужно его придерживать для кризисных ситуаций. Отсутствие трат из резервного фонда – это тоже отсутствие монетарного давления на инфляцию.

С начала года сильно сократилась и продовольственная инфляция. Инфляция услуг стала возрастать только в последние месяцы. Она очень зависит от регулируемых тарифов. В январе, когда она обычно очень высокая и составляет около 2%, инфляция услуг была всего 0,1%. То есть без тона практически не растет. Тоже касается и непродовольственных товаров. Тарифы весят очень много, и хорошо что их рост сейчас сдерживается.

– Ожидается ли сейчас сокращение кредитования?

– По банковскому сектору хотелось бы отметить стремительные темпы роста кредитования, которые вопреки общим ожиданиям превысили наши оценки. В 2011 году кредиты населению выросли почти на 36%, а предприятиям – почти на 26% относительно 2010 года. Мы ожидаем, что темпы роста кредитования, которые сейчас для населения составляют 40%, могут немного замедлиться к концу года под воздействием определенных сложностей банков с привлечением фондирования и роста его стоимости. Хотя тем не менее банки пока не спешат сокращать кредитование, поскольку у них есть возможность привлечь средства не только за счет депозитов, которые замедлили свой рост, но так же за счет привлечений на внутренних рынках.

– Угрожает ли бюджету России падение цен на нефть?

– Этот вопрос сейчас в центре внимания и правительство ведет сбалансированную политику по ограничению расходов, по разработке плана, каким образом можно сократить расходы минуя инвестиционные затраты на ближайшие годы. То есть сделать это без участия социальных инвестиционных расходов, что бы эффективность экономики оставалась высокой. Разработаны бюджетные правила, которые будут основываться на цене на нефть: для 2013 за последние пять лет, для 2014 за последние шесть лет и так далее. Это позволит снизить цены на нефть, которые будут участвовать в планировке расходов бюджета и, соответственно, умерит аппетиты правительства по наращиванию расходов и ослабит зависимость бюджета от рисков падения цен на нефть.

Правительство накопило большой резервный фонд, который составляет 3% от ВВП. Примерно столько же составляет Фонд национального благосостояния. Эта подушка безопасности вместе поможет нам обеспечить нормальный рост экономики в случае шоков как минимум на один год или больше. Равновесно цена на нефть возросла, что конечно повышает риски бюджета, но тем не менее, как мы подсчитали, при цене на нефть $90 за баррель в этом году мы полностью можем покрыть дефицит, прибегая возможно только к антикризисному фонду, который сейчас накапливает правительство (200 млрд рублей). То есть при цене на нефть $90 в этот год мы практически не заметим никаких шоков для экономики. Опасным является падение цены ниже $80-$70. Пока такой сценарий маловероятен.

– Но ведь цена за баррель уже упала ниже $90?

– Да, она ниже $90 за баррель, но мы говорим о средней цене за год. Если во втором полугодии цена на нефть продержится на уровне $90, в чем мы, в принципе, сомневаемся, то тогда цена на нефть в среднем за год будет, возможно, чуть выше $100 за баррель. Это сценарий наших венских аналитиков по нефти. Он сбалансирован и включает в себя факторы спроса и предложения. Во многом он обусловлен тем, что многие арабские страны строят свой бюджет исходя из цены за нефть ближе к $100 за баррель. Соответственно, путем регулирования предложения нефти на рынке им выгодно поддерживать эту цену.

– Ждет ли россиян обвал рубля?

– Как я уже сказала, ЦБ постепенно переходит к таргетированию инфляции, и это позволяет ему ослаблять контроль над курсом. Рубль стал более волотилен. На это нужно обращать внимание. То есть внутри дневных колебаний и колебаний, которые происходили на 1% за 2 дня не должны так пугать, потому что рубль в большей степени теперь зависит от оттока капитала и так же от возвращения капитала. То есть от настроений инвесторов, которые быстро меняются. Соответственно, как рубль упал так же быстро он может восстановится, в случае изменения ситуации в позитивную сторону. В самом оптимистичном прогнозе мы ожидаем стабилизации курса к доллара и к евро на текущих уровнях. Либо небольшого укрепления. То есть по евро это будет 40,8, по доллару – 31,9 до конца года. В негативном сценарии, который маловероятен, мы считаем, что ослабление рубля в умеренно негативном вряд ли превысит 5%.

– Как вы оцениваете монетарную политику ЦБ?

– ЦБ расширяет активно перечень инструментов рефинансирования банковского сектора. Ставки растут умеренно. Мы ожидаем, что рост ставок до конца года будет ограничиваться ростом ставок по самому популярному инструменту РЕПО ЦБ. Это минимальная ставка 5,25% на один день. Ставка рефинансирования, как я хотела бы отметить она играет в основном только негативную роль. То есть изменение ставки рефинансирования дает сигнал рынку о том, какая сейчас позиция ЦБ. Снижение ставки дает сигнал, что ЦБ может смягчить политику, повышение ставки – может ужесточить. Но она не участвует в рефинансировании. Если при этом не снижены другие ставки – реального эффекта не будет. Скорее только оказывать психологический эффект на рынок.

– Не слишком ли позитивный прогноз получается? Сами банки чем руководствуются?

– Прежде всего, не только «Райффайзенбанк», но и большинство банков оперирует в первую очередь позитивными прогнозами, вернее умеренно оптимистичными прогнозами, которые принимаются за базовый сценарий. Это уже консервативная позиция у всех банков. Негативный сценарий безусловно есть, но глубина тех рисков, которые будут развиваться по негативному сценарию всегда спорны. Тут есть субъективный фактор. Негативный сценарий можно разбить еще на несколько сценариев и так далее. Что бы банк мог спокойно функционировать, ориентируясь на какую-то базу, это всегда либо позитивный либо умеренно позитивный сценарий. Я скажу, что сейчас наш сценарий – умеренно позитивный: рост ВВП на 3,7%, инфляция – 6,5%, цена на нефть – $112 за баррель – это базовый сценарий.