«Сказали, что мне осталось жить около двух месяцев»: как художница из Башкирии победила рак

Для многих диагноз «онкология» звучит как приговор: болезнь грозит смертью сама по себе, а добавьте к этому сложности в поиске хороших врачей, вероятную халатность медиков и проблемы с диагностикой. Но есть и те, кому удалось оставить заболевание позади. UFA1.RU и проект «Химия была, но мы расстались» рассказывают вам истории женщин, которым удалось выйти победительницами в борьбе с болезнью.

Наша сегодняшняя героиня — Рушания Бадретдинова. Она — член Союза художников России и Башкирии, заслуженный художник региона. Ее картины находятся в галереях и музеях Уфы, Москвы, Санкт-Петербурга, Нью-Йорка, Берлина и в частных коллекциях многих зарубежных стран: от Канады и Испании до Турции и Намибии. Однажды у нее диагностировали лимфому. О борьбе Рушании за собственное здоровье и влиянии на творчество — читайте в интервью для UFA1.RU

Я родилась в деревне, потом мы с родителями переехали в пригород Ишимбая, и там я пошла в школу. Я пошла в художественную школу, и у меня была учительница Любовь Леонидовна. Она занималась со мной и вселила в меня веру, что я стану художником. Когда она поверила в меня, я поверила сама в себя.

В 8-м классе я сама начала преподавать в художественной школе, учила маленьких деток основам. Я была самостоятельной, и Любовь Леонидовна меня настроила поступать в педагогический. Но, к сожалению, когда я была в 9-м классе, она умерла от рака.

Она взяла с меня слово, что первую выставку я проведу в Ишимбае, и я так и сделала. Потом я поступила в педагогический, но у меня внутри всегда была мечта быть художницей. Потом я и пошла учиться на художника.

Личная жизнь, как и у всех творческих людей, у меня складывалась не сразу. Но я думаю, что сложные ситуации мы проходим для роста души.

До того как я узнала о диагнозе, я начала чувствовать боль. У меня были увеличены лимфоузлы, эти опухоли были видны. Я не могла поднимать руки, мне было даже тяжело рисовать. Это было в 2000 году. Тогда мне сказали, что мне осталось жить около двух месяцев.

Тогда для меня началась история «Полюби себя». Первую операцию мне назначили в день моего рождения. Для меня это был своеобразный знак, что начнется новая жизнь, всё будет по-другому. Возможно, я это себе внушила, но это будто перевернуло всю мою жизнь.

В онкобольнице мне подарили книгу Луизы Хей «Исцели себя сам», и она, как мне кажется, сыграла большую роль в моём восстановлении. Я всех простила и приняла свой диагноз, и после операции мне даже отменили химиотерапию.

Я думаю, что болезни даются нам, чтобы мы лучше понимали себя. Я научилась спрашивать саму себя, зачем ко мне пришел этот диагноз, чему он должен меня научить. Я осознала, что нужно двигаться по-новому, и поняла, что могу проживать каждый день как последний и позволять себе радоваться, мечтать, творить и быть самой собой.

К сожалению, моё старое мировоззрение временами давало о себе знать, были негативные мысли, а из-за них — новые и новые болячки. За шесть лет мне сделали более 10 операций. Я не сразу оставила роль жертвы. Но, помимо нового мышления, в излечении мне самой помогло творчество — мои картины, через которые я познавала мир, выплескивала свои эмоции.

Мне повезло с врачами и людьми, которые меня окружали. Со всех сторон была поддержка. У меня было большое желание жить, я никогда не опускала руки и искала выходы из ситуации. Важно было делать оперативные вмешательства и плюс к этому — менять мировоззрение. Всё, что происходит, нужно принимать как что-то, что происходит во благо. Я стала больше думать о том, что полезного я приношу в мир, что полезного делаю за других.

У меня был страх смерти. Я много плакала и не раз в мыслях перепроживала всё случившееся. Но меня всегда останавливали от этих мыслей глаза старшего сына. Это помогало мне не сдаваться.

Я кардинально поменяла питание и образ жизни, начала больше ценить мелочи, которые каждый день мы не замечаем. Дышать, есть, ходить… Когда ты болен, ты можешь не чувствовать вкус еды и запах еды. Эти вещи, как и уход близких, принять тяжело, но жизнь заставляет принимать такие вещи.

Не знаю, пришло ли ко мне понимание, что мой организм восстанавливается: у меня же не было внутреннего настроя, что я болею. У меня всегда была установка, что я выздоравливаю, что я обязательно выздоровею.

Однажды мне сказали, что мне нельзя на море. Но я всё равно поехала, как в кино «Достучаться до небес». Я взяла все деньги, что у меня были, и уехала на отдых с сыном. Я об этом не жалею, мы на отдыхе потратили всё до копейки.

Это было от души — я решила позволить себе всё. У меня была большая радость. К тому же всякий раз я думала, что живу последний день, и это круто меняет человека. Ты не сожалеешь, не мстишь, ты делаешь то, что ты хочешь сделать. И я рада, что научилась этому ощущению.

Также после всех операций мне пророчили бездетность. Но сейчас я мама четверых. Это был непростой путь, было семь замерших беременностей, но я не сдавалась. Я верила, молилась и рисовала. Много рисовала.

В проекте «Химия была…» всегда говорили, что онкология — это не приговор. Главное — не программировать себя на болезнь, не находить какие-то выгоды для себя, которые могут быть от этого состояния.

Эта болезнь глубоко заходит, в каком-то смысле, потому что мы сами себе это позволяем и допускаем. Я создала серию картин «Люди-чаши». Там головы людей — это сосуды. Чем мы их наполняем, то у нас и будет. Мы же, когда готовим суп, кладем хорошие продукты. Но в свою голову мы кладем дурные эмоции, которые нас сжирают. Только мы — творцы нашей реальности. Это то, что я поняла во время болезни.

Ранее мы рассказывали вам историю маркетолога Лилии из Уфы. Женщина узнала о редком диагнозе, раке языка, но смогла победить недуг. Интервью с ней читайте в нашем предыдущем материале.