Диана Сиразитдинова, ученица 11 класса лицея №6 Уфы, писательница и актриса: «Я буду искусством делать ожог, но ушаты кипятка опрокидывать не буду»

Ну какая может быть биография, скажете вы, если человеку едва исполнилось 16?

Отчасти это взрослое утверждение, может быть, и верно, но только не в отношении Дианы. Если ребенок в 8 лет узнает, что завтра для него может не наступить никогда, то ему ничего другого не остается, как стать взрослым. Никто не знает, что ей пришлось пережить и как дороги для нее эти минуты, секунды жизни. В восемь лет Диане Сиразитдиновой сказали: «У тебя рак». Даже после тяжелейшей операции врачи не смогли обнадежить. Для себя она решила: жить осталось день. Между жизнью и смертью, находясь буквально на грани, она пишет свою первую книгу. Пусть наивная, но близкая и понятная, как детская мечта, сказка Дианы заставляет нас, взрослых читателей, задуматься о ценности каждого мгновения жизни.

– Ты уже привыкла к званию самой молодой писательницы в России?

– Я вообще пока еще не могу себя в полной мере назвать писательницей. Мне кажется, это слишком высокое звание. Писателем можно называть, на мой взгляд, тех, у кого уже книг пять вышло, есть свой постоянный читатель, уверенность в том, что тебя слушают и слышат. Я, конечно, писательство не бросаю. Сейчас работаю над второй книгой «Жар-птица летит против ветра». Эта история будет продолжением первой. Уже написано четыре главы. Главные герои остались те же: девочка с красной планеты Марс, которую зовут Ника и которая растет вместе со мной. В новой книге ее уже не назовешь такой беззащитной.

– А может быть, потому что изменились сами обстоятельства твоей жизни...

– Вы про болезнь?

– Конечно. Ведь, насколько я знаю, первую книгу ты писала практически между сеансами химиотерапии? Или ты стесняешься говорить об этом?

– Я не стесняюсь признаваться в том, что я болела. Что у меня был рак и я его победила. Я, можно сказать, даже горжусь этим. За эти несколько лет столько узнала, столько перечувствовала, сколько многим до старости не успеть. Это опыт, пусть негативный, но опыт. Просто я это отодвинула от себя. Мне из этого негативного опыта удалось извлечь что-то светлое.

– Прошло уже восемь лет. Страх ушел?

– Дело в том, что это было очень давно. Очень-очень-очень давно. Это не мое. Это прошло. Это вычеркнуто из моей жизни. Болезнь, на самом деле, помогла мне сделать большой шаг вперед, лучше понять себя, можно даже сказать найти себя. Благодаря ей появилась моя первая книга. Все чувства и эмоции, которые я испытывала тогда, легли в эту книгу. Если я буду постоянно думать об этом, то ведь так же можно сойти с ума. Зачем мне вспоминать о человеке, которого больше нет.

– Что давало силы бороться?

– Мама! Я боялась солнца, считала, что оно светит не для меня. Боялась утра и зари, но так нуждалась в легком мамином прикосновении, ее улыбке, ее глазах, ее сказках и просто в ее присутствии рядом со мной. Она настраивала меня на светлое. Это она советовала мне отдавать свою боль чистому листу бумаги. Я выжила только благодаря моей маме. Это она построила в моей душе божественный храм любви к человеку. Но сейчас мне очень больно, потому что я слышу в своем храме тревожный звон колоколов – это значит, что где-то опять умер ребенок от рака, потому что не было денег на уколы, а его крик о помощи не был услышан сильными мира сего. Это мама меня повезла на I Международный конкурс «Одаренные дети» в Москву. Не за победой, а просто чтобы отвлечься, уйти от боли и на какое-то мгновение вырваться из ада. Узнать, что ты еще чего-то стоишь. Потому что сразу после конкурса меня опять ждала химиотерапия. Конкурс проходил в три тура, и все три у меня прошли на ура. Потому что на сцене я была всем: и красавицей, и чудовищем. Стала лауреатом. Конечно, это тоже очень даже придало силы для борьбы за жизнь. Зато на II Международный конкурс меня уже пригласили. Жизнь продолжается.

– В пору рыночных отношений как тебе удалось издать свою книгу?

– Первая книга увидела свет тоже благодаря врачам. Мне очень помог доктор Леонид Рошаль. Он позвонил в администрацию нашего города и попросил помочь с изданием книги. Она переиздавалась два раза. Первый раз тиражом всего 800 экземпляров, а второй – с дополнениями – уже 2500. Второй раз было уже намного проще. Из издательства «Китап» сами позвонили с предложением издать книгу.

– А следующую книгу когда планируешь закончить?

– У меня сейчас много времени отнимает учеба: 11 класс в школе, первый курс в Санкт-Петербургском университете кино и телевидения. Так что, думаю, закончу писать продолжение только в начале следующего года. Творить в темпе Дарьи Донцовой я не могу. Я очень тщательно пишу и фильтрую, переписываю. Мне очень много надо сделать, чтобы я осталась довольна сама. Времени не хватает.

– Помимо писательства что еще увлекает?

– Пение, танцы, театр. Какое-то время назад играла у Петра Шеина, сейчас занимаюсь театре-студии «Зеркало» у народного артиста РБ Валерия Гринькова. Ставим «Ромео и Джульетту». А в декабре прошлого года я играла в Ленкоме Кончитту в «Юноне и Авось» в дуэте с Виктором Раковым. Это можно сказать мой крестный папа в искусстве. Я бы с удовольствием пригласила его играть в моих фильмах. Великолепный актер. Сценарии можно писать под него одного.

– Почему институт кино и телевидения, а не Литературный?

– В литературе я себя не полностью реализую. А так я могу сама написать сценарий к своему фильму, поставить его и сыграть. Вот тогда я смогу сказать все, что хочу. Полностью реализоваться.

– Как вообще получилось, что ты, еще не закончив школу, стала студенткой Санкт-Петербургского института кино и телевидения?

– Комиссия из Санкт-Петербургского университета приехала сюда в Уфу набирать группу. Я вообще-то собиралась во ВГИК поступать после 11 класса, а в этом году хотела просто попробовать свои силы. Разовский принимал экзамен, и мой сценарий он признал лучшим. И меня сразу приняли на заочное отделение, не дожидаясь окончания школы. А потом мы были в Москве и показали этот сценарий уже на факультете режиссуры ВГИКа. Теперь во ВГИКе хотят меня переманить после окончания школы. И как они сказали: «Судя по сценарию тебе не 16, а 116 лет». Еще они заметили, что дети, занесенные в энциклопедию «Одаренные дети – Будущее России», вообще не должны иметь каких-либо проблем с поступлением.

– Ты занесена в Российскую энциклопедию «Одаренные дети – будущее России», дважды лауреат Международного конкурса «Одаренные дети», обладатель медали «За гуманизм и милосердие», победитель конкурса «Герой нашего времени» прошлого года, писательница, чья первая книга уже дважды переиздавалась, актриса, игравшая на сцене Ленкома… Звездная болезнь не мучает?

– Какая звездная болезнь, вы что! Как только решишь, что ты звезда, можно сразу ставить крест на своей карьере. А у меня еще все только впереди, столько еще сделать надо.

– А как получилось, что медаль тебе лично вручал Геннадий Селезнев?

– Вообще все началось еще с первого конкурса «Одаренные дети». Я там выиграла, и мне в качестве приза вручили деньги. Которые я все до копейки отдала на лечение детей, больных раком.

– Тебе что деньги не нужны были?

– Очень даже нужны. Но дело в том, что врачи нас с мамой обнадежили и сказали, что я точно буду жить, что я не умру. А ведь кто-то в это же самое время, в той же самой больнице умирал. Может быть, даже та девочка, которая со мной в одной палате лежала. Как я могла пройти мимо? Московские журналисты, как всегда, сделали из этого сенсацию. Геннадий Селезнев об этом прочитал и сам нас разыскал. Медаль могли и его помощники мне предать, но он захотел сделать это лично. Тем более что я единственный ребенок среди обладателей медали «За гуманизм и милосердие», до этого ее вручали только взрослым. Детей, больных раком, я и сейчас не оставляю. Вот, например, большую часть гонораров от своей книги я потратила на лекарства и соки для больных детей. До сих пор перед глазами стоит мальчик Сережа, которого я встретила в нашем онкодиспансере. Он был только после химиотерапии. И нуждался в помощи как никто другой.

– В школе твою книгу читали?

– Не все прочли. К счастью, те, кто не прочел, сейчас интересуется тем, где ее можно купить. Потому что большинство отзывов – хорошие. Обычно говорят: «О, Дианка, молодец! Классно!». Ну, это, конечно, ровесники, а учителя говорят, что есть в этой книге некоторые вещи, о которых они уже стали забывать, и как хорошо, что я им об этом своей книгой напомнила.

– О чем же ты смогла напомнить взрослым людям?

– Я хотела сказать всем: люди, берегите, любите друг друга. Ведь так хрупка и так коротка наша жизнь, что в ней не может быть места для нелюбви и ненависти. На самом деле, услышав название моей книги «Жить осталось день», многие пугаются: «Как страшно твоя книга называется!» А это название очень символично, оно означает: «Живи каждый день, как последний». Все люди на земле живут так, как будто бы собрались жить вечно. Начиная президентами и заканчивая последним бомжом. А если бы мы жили так, как будто бы каждый наш день – последний, и помнили о том, что с нами может что-то случиться абсолютно в любой момент, мы были бы более человечными и милосердными друг к другу, более бескорыстными. Ведь на тот свет с собой ничего не возьмешь.

– Ты знаешь, как можно все изменить?

– Я пытаюсь изменить мир с помощью искусства. Буду снимать фильмы, кричащие и призывающие к добру. Собираюсь своим искусством будить совесть в человеке. Будить совесть в наше бессовестное время.

– По-твоему, искусство может оказывать такое серьезное влияние на людей?

– Конечно. На меня, например, оказывают очень сильное влияние книги Пауло Коэльо. После его книг мне хочется сесть и помолчать, задуматься о том, все ли я делаю правильно. Искусство, как ничто другое, влияет на мысли человека, на его действия. Почитайте книги Солженицына, Евтушенко. Посмотрите фильмы Никиты Михалкова, Андрона Кончаловского.

– Многие считают Михалкова конъюнктурщиком...

– Режиссер и должен быть им. Знать, какой фильм и когда нужно снять.

– Ты настолько уверена в своих силах?

– Думаю, что присвоенное мне звание «Героя нашего времени» я оправдаю. Хотя еще рано говорить. Это надо всей своей жизнью доказывать. Так писать и так ставить, чтобы человек спросил себя, а все ли я хорошее успел сделать? Так ли живу? Я буду искусством делать «ожог», как когда-то «обожгли» меня. Не понарошку, а всерьез. Нет, ушаты кипятка опрокидывать не буду, а вот ушаты мыслей, поступков и действий – да! Люди, думайте и совершайте хорошие дела!

– Неужели тебе в 16 лет не хочется писать о чем-то простом и понятном, о любви, например?

– Все мои книги и так о любви, о любви к человеку, о любви к жизни. Я все время в кого-нибудь влюблена: или в мальчика, или в какого-нибудь книжного героя, или в персонаж, которого играю на сцене. Любовь помогает мне жить, бороться.

– А настоящая любовь в жизни уже есть?

– Нет, пока нет. Мне пока это и не надо. Я смогу себе позволить серьезно кого-то полюбить, когда уже добьюсь своей цели. Тогда смогу расслабиться и посвятить себя любви. Когда я поставлю свой фильм, получу награду за него. Тогда я смогу позволить серьезно в себя влюбиться кому-то и самой полюбить.

– Влиять можно не только занимаясь искусством, можно влиять, например, будучи учителем…

– Я не могу быть учителем. Просто потому что это не мое. Я не смогу себя проявить в этом. Я люблю другое уже. Я с 4 лет уже знала, кем я хочу быть. Как только узнала буквы, начала вести дневник. Если не могла написать – «букв не хватало», – то рисовала в нем: солнышко светит – значит, все хорошо в моей детсадовской жизни, а если шел дождик в дневнике – значит, что-то не так. Конечно, было еще и увлечение балетом, но… Не получилось, не сложилось у меня. Отчасти помешала болезнь, а потом пришло серьезное увлечение литературой и театром.

– Ты так и не сказала, что же является самой главной мыслью во всем твоем творчестве…

– Мы с мамой поняли, что Достоевский был не прав, когда говорил, что красота спасет мир. Сейчас саму красоту надо спасать. Мир услышал Достоевского и ничего не сделал. Теперь мы точно знаем, что не красота, а только доброта может спасти мир. Мир и красоту в этом мире.