Женщина в розовой куртке, противостоявшая ОМОНу: «Куштау — это душа. Хозяин горы есть же»

Эта фотография с подножия Куштау, где 15 августа горстка гражданских сражалась за шихан с силовиками, вмиг облетела Сеть и взорвала эмоции: хрупкая пожилая женщина в розовой куртке с забранными в пучок поседевшими волосами упирается в грудь нависшему над ней омоновцу, чтобы стать живой преградой на пути к шихану. Мужчина выше ее на голову, он идет с такими же, как он, силовиками живой цепью. Кажется, вот еще чуть-чуть больше напора с их стороны, и через женщину перешагнут, как через досадную помеху.

Спустя месяц после тех событий мы нашли женщину в розовой куртке.

Почему она не побоялась броситься наперерез силовикам, что было на Куштау в тот день, который прославил республику на всю страну, и какой ценой далась победа активистов — в материале UFA1.RU.

Гульдар Хайбуллина родилась в деревне Верхнешакарово Стерлибашевского района Башкирии 58 лет назад. 17 лет преподавала в местной школе башкирский язык и литературу. По словам Гульдар, ученики до сих пор вспоминают ее добрым словом и приходят в гости.

— Когда ты знаешь свой язык, дети это тоже чувствуют, я смогла пробудить в них любовь к родному языку, слову, к литературе, — говорит Гульдар.

Когда школу закрыли, Гульдар стукнуло 45, и она уехала в Москву на заработки — занималась озеленением города.

— Москва поразила меня своим величием, красотой. Мы высаживали цветы в Александровском саду, работали, где Манеж. Осенью сажали тюльпаны, зимой сгребали снег, — вспоминает Гульдар.

Она прожила там девять лет, все это время занималась озеленением города.

«Неотесанная чурка»

Деревенской женщине все под силу, поэтому работа в Москве не казалась Гульдар тяжелой. Чего не скажешь про ее душевное состояние — Гульдар как будто сжалась, отгородилась от всего мира. Поначалу спасала башкирская музыка — недаром говорят, что родные мелодии дают силы. Но в случае с Гульдар это не помогало — с каждым нажатием на play у нее наворачивались слезы. Ей даже пришлось удалить музыку, чтобы не впадать в ещё большее отчаяние и тоску по дому.

— Когда слушала, было желание бежать до Шакарово домой с места, где я работала, бежать из Москвы, — говорит Гульдар.

Как признается дочь башкирских степей, ее оскорбляли, на пути встречалось много плохих людей, а хороших мало, но она все равно продолжала трудиться в столице. За девять лет работы на чужбине обновила дом в деревне, купила квартиру в Стерлитамаке. Но стержень внутри нее сломался, и она вернулась в родное Верхнешакарово.

Уже дома про свою жизнь в Москве она написала стихотворение, где были такие слова: ««Неотесанная чурка», так говорили мне» (в переводе на русский. — Прим. ред.).

Как признается Гульдар, она вернулась, потому что поняла, что хочет наслаждаться жизнью там, где родилась.

— Когда ты молодой, думаешь, что жизнь бесконечная. А нет, уже 55. Сколько осталось мне — откуда я знаю? Может, пять лет осталось, десять, может, год, никто не знает, — размышляет Гульдар.

Московский ритм жизни остался с ней до сих пор. Каждый день она встает в пять утра. Забот у нее много: коза, овцы, куры-бройлеры, огород и любимая семья, которая постоянно проводит время с Гульдар. Недавно дочь Алина подарила ей двоих внуков.

«Надежда внутри жила»

Первый раз на Куштау вместе с семьей Гульдар поехала 9 августа, все прошло спокойно. Дочь с мужем отвезли ее домой, но поздней ночью им позвонили и сообщили, что на лагерь защитников горы напали 300 молодых людей в белых повязках. Дочь Алина и муж недолго думая собрались и поехали на гору.

Зять рассказал Гульдар, что молодые люди были неадекватные и пьяные. Вместе с защитниками они поймали ребят, и те признались, что их отправили в лагерь, чтобы защищать шихан от активистов. Про субботник на Куштау 15 августа Гульдар узнала из интернета. Конечно же и судьбу шихана Шахтау она помнит. Когда узнала о надвигающейся угрозе, решила поддержать активистов.

— Надежда внутри жила, никто не смеет тронуть Куштау. Увидела, что рубят «краснокнижный» лес и не смогла сидеть спокойно, оставаться равнодушной, — рассказала Гульдар.

15 августа Гульдар должна была пасти стадо в деревне. Но от поездки на гору она не отказалась — Куштау, говорит, звал своим плачем. Уже вечером 14 августа женщина нашла пастуха себе на замену и вновь вместе с семьей отправилась к подножью горы. Ближе к 11 дня они подъезжали к Урняку и увидели, что через каждые 100 метров стоят ДПС и огромное количество машин из Стерлитамака, Уфы, других городов и районов Башкирии.

— Мы ещё не доехали, а уже видели, как бьют наших защитников Куштау, — рассказала Гульдар.

Она понимала, что такими темпами они доберутся до шихана только к обеду. Тогда она оставила семью в машине и пошла к подножью пешком. По пути она видела, как люди не выдерживали, разворачивались и уезжали.

— Работники БСК текли к подножью рекой. Я слышала, как они говорят: «Ох, до четырех как терпеть». Сотрудников «Соды» должны были забрать с Куштау только в четыре, — рассказывает Гульдар.

Недалеко от лагеря она увидела, как люди стоят с башкирским флагом, ей даже на секунду стало радостно. Но оказалось, что это были работники «Соды»: шел концерт и играла башкирская музыка.

По пути к лагерю Гульдар встретила девушку, и та сообщила, что лагерь оцепил ОМОН и никого не подпускает. Тогда какой-то мужчина вызвался провести их через лес. Когда они пришли, то увидели, как силовики скручивают молодых парней и тащат в автозак.

— Втроем на одного парня накинулись, — вспоминает женщина.

«Уберите, женщина, руки, это статья»

Гульдар медлить не стала и влилась в цепочку активистов, которые не давали технике БСК двигаться к горе.

— Я схватила омоновца за грудь, а он мне говорит: «Уберите, женщина, руки, это статья». Я не испугалась, хотя он несколько раз это повторил. Потом они меня окружили, и я среди них осталась, но они меня не трогали, — говорит Гульдар.

Силовики, по словам женщины, в лоб не кидались, а делали исподтишка: толкали как таран, били по ногам.

— Когда шла на ОМОН, чувствовала ненависть. Но не к ним, ведь я прекрасно понимала, что они пришли не сами, как активисты, они действовали по приказу, и это их работа. Сказали бы им: «Идите Куштау защищать», они бы пошли, им все равно, — считает она.

«Топчи меня, топчи, упаду, через мое тело пойдешь»

В порыве гнева Гульдар кричала омоновцу: «Топчи меня! Через меня шагай!» Хотела, говорит, призвать его опомниться. Поначалу парень толкал ее умеренно, а потом стал наваливаться с силой. Гульдар решила, что он напирает в надежде, что она уйдет. Сзади ее тоже толкали, только уже активисты.

— У меня уже не осталось сил, и сердце сжалось в комок. Поэтому я и кричала: «Топчи меня, топчи, упаду, через мое тело пойдешь», — поделилась Гульдар.

Как она говорит, омоновец смотрел ей в глаза, а потом давить перестал. Она решила, что ему тоже было неловко и совестно идти на свой народ.

— Он понял, что я простой человек, а он омоновец, зачем толкать-то нас, это же наша земля, наш Куштау, он же не дурак, все знает, что он не прав, — считает она.

Шихан в оковах

Гульдар призывала активистов не отходить друг от друга, стоять «кулаком». По ее словам, когда она подошла к лагерю, там находилось около ста человек. Гульдар даже написала стихотворение по этому поводу (строчки из него переводим на русский. — Прим. ред.): «Не жалко мне тюбетейки зятя, которая осталась на Куштау. Жалко шихан, который находится в оковах».

— Когда я была там, подумала, что сердце выплюну в руки, поднялось давление, устала, прошла почти шесть километров, — говорит женщина.

Когда все закончилось, Гульдар ушла к дочери, а ее зять остался на противостоянии.

— Я наказала ему держаться в толпе, иначе заберут, потому что он упорный, а кто отрывается, того «тащат, как цыпленка, в автозак», — говорит Гульдар.

На зятя, как позже узнала Гульдар, надели наручники, били дубинками и приговаривали: «Приедешь еще на Куштау? Приедешь?» На его теле были следы побоев, ссадины и синяки, его отвели в автозак, но потом выпустили. Благодаря жене: она пришла за ним и сказала силовикам, что у них двухмесячный ребенок и ему нужно ехать на работу на Север 19 августа.

По словам Гульдар, когда она толкались с омоном, это были цветочки. Самое страшное произошло позже. Тогда даже опыт жизни в Москве, где не было ни одной родной души, ей показался раем. После противостояния с силовиками она вышла на большую дорогу, и по ее грязным сапогам сразу было понятно, что она толкалась с омоном, а значит — защитница Куштау. Ее встретили с овациями, вспоминает Гульдар, «море-море» работников «Соды» стояли и хлопали, но не приветственно, а с издевкой, смеясь.

— А я шла, плакала и по пути приговаривала: «Вы не сможете проглотить Куштау». В этот момент мне не хотелось жить, — говорит Гульдар. — Мой же народ надо мной смеялся и хлопал, а я кричала, что Куштау не отдадим. А сотрудница «Соды» мне в ответ: «Вам лечиться надо».

Даже противостояние силовиков и активистов оказалось для Гульдар не столь болезненным, как то, что произошло дальше. После всех событий, уже дома, в интернете, она увидела ролик, в котором генеральный директор «Башкирской содовой компании» Эдуард Давыдов ходит и кричит в рупор.

— А я и написала в комментариях под этим видео, если он пойдет в психбольницу, я тоже пойду, вдвоем пойдем, веселее будет, — сквозь слезы улыбается Гульдар.

«Хозяин горы есть же»

Многие спрашивали Гульдар, зачем она едет на гору, ведь ее давно уже продали, но женщина считает, что все это было на бумаге и в случае чего можно написать другую. Всех, кто живет в Башкирии, Куштау сплотил в один кулак. Оказывается, мы можем, надо быть активнее, если я не пойду, то кто пойдет? Все это время женщина была уверена, что гора остается.

— Надо сплотиться и стоять вместе за свою землю, беречь природу для внуков, детей. Пусть земля остается круглой, такой, какой ее создал бог, не надо трогать ее, она тоже живая, и дух у нее есть, — поделилась защитница горы.

Гульдар не удалось поехать на гору 16 августа — ей не хватило места в машине. Когда она узнала, что активисты победили, у нее от счастья полились слезы. Она вспоминала 15 августа и то, как ей было плохо, если бы удалось поехать, то летала бы над Куштау.

— Куштау — это душа. Хозяин горы есть же, все равно какая-то всевышняя сила есть, — говорит она.

Женщина считает, что место Шахтау — это как язва на земле, нельзя так с природой поступать. Она показывает свою силу, свою стихию.

— Сотрудники «Соды» небольшие деньги получают, простые работяги. Если человек сытый, это не значит, что он счастливый. Если человек голодный, это не говорит, что он несчастный, — поделилась своей философией Гульдар. — Сейчас почти все люди сытые, все есть в деревнях и в городе. Есть другие ценности, например, родная земля.

Ранее активист рассказал детали своего задержания на Куштау. Он отсидел в изоляторе 10 суток.