«Говорят, что погиб как герой, а тела нет»: женщина ищет мужа с позывным Башкир, который ушел на СВО

Светлана Епифанова из Стерлитамака уже почти полгода пытается понять, куда пропал ее 49-летний муж Петр, который отправился контрактником в зону спецоперации. Ни Министерство обороны, ни военкоматы ее города и столицы Башкирии не могут дать ей ответа. Всё, что есть у женщины, — слова сослуживцев, что Петра с позывным Башкир уже нет в живых, но официально их не подтверждают. Сегодня, 29 ноября, женщина рассказала нам, как пытается найти след супруга, который как в лету канул. Мы рассказываем ее историю от первого лица.

Петр всю жизнь огнеупорщиком на заводе работал, потом ездил в командировки долгое время. Сам пробовал быть мастером, собирал бригады. Довольно дружелюбный, у него всегда много друзей было, хороший человек по жизни, отличный отец. Ничего плохого не могу про него сказать, наш кормилец.

У нас в семье четверо детей. Младший в первый класс пошел, одной дочке 14, вторая учится в колледже музыкальном, а старший сын отправился на спецоперацию, его мобилизовали год назад. Он на связь выходит, с ним всё в порядке, в Донецке находится, дважды в отпуск уже приезжал. И когда его отправили, Петр сказал: «У меня сын там, я тоже пойду». У него такой взгляд был: не хотел, чтобы мальчишки погибали. Ну и пошел добровольцем, заключил контракт.

Петр уходил с уфимского военкомата в июне. Раньше он служил в морском флоте, и его направили в Севастополь. Там определили в роту морской пехоты и перебросили уже в Запорожье. Месяц мы с ним общались, всё было в порядке. В середине июля он в последний раз вышел со мной на связь, после этого — ни единого следа. Вообще ничего не знаем.

От сослуживцев мы узнали, что Петр умер, а его тела нет. Они говорили, что видели этот момент, но никто не мог на 100% подтвердить информацию, ни один орган власти. Как будто нет человека — и всё, испарился. Его нет в списках живых, в списках погибших, в списках раненых, ни пленных. Его совсем нигде нет. Петр еще довольно скрытный... был, не рассказывал особо о каких-то проблемах. Ну и не хотел меня расстраивать, поэтому не говорил ничего. Мне рассказывали, что перед гибелью он вытащил и перевязал двух раненых. Ребята говорят, что он погиб как герой, что он был герой, но нет его вообще нигде! (Светлана начинает плакать. — Прим. ред.).

Как только мы об этом узнали, я пошла в военкомат, они дали два запроса, мы писали в уфимский военкомат, звонили, я обращалась и в Минобороны, и в военно-следственный комитет. Сын сдал ДНК-тест, чтобы помогли найти. В военную прокуратуру будем писать... Уфимскую... Севастопольскую... Московскую! Потому что — нет! Четыре месяца нет человека, нам никто не дает вообще никаких сведений!

Мы в подвешенном состоянии, мы ничего не знаем, я ничего не знаю. Смотрите. Мы обращались в военно-следственный комитет, и там нам сказали, что нужно письменное подтверждение, хотя бы в качестве сообщений в мессенджерах. Пары сообщений будет достаточно, чтобы признать, что он погиб. Я обратилась к сослуживцам Петра, которые ранее говорили, что он погиб. Но тут ребята начали уклоняться от ответа, мол, это вообще не они видели, мол, им сказали, а они вообще не при делах.

Я понимаю, возможно, им нельзя что-то рассказывать гражданским, они могли от чистого сердца сказать, а официально — не могут. Но нам никто не ответил, мы в тупике. Воинская часть не дает ответа. Еще в августе нашу семью сняли с денежного довольствия, Петр же по контракту поехал. Он в июне ушел, я в июле получила подъемные, в августе — за июль. Августовской зарплаты уже не было. Вот и сидим вчетвером, мужа нет, денег нет, ничего не знаем.

От властей городских ничего нет. У нас, правда, делали поезд помощи, там были юристы, представители соцслужб, военкоматов. Мы туда с нашей историей ходили, в фонд помощи семьям СВО писали, но ни одного письма, ни одного ответа, вообще ничего. Очень тяжело.

UFA1.RU обратился в военкомат Башкирии за комментарием. Как только получим ответ, опубликуем на сайте.