«Люди предпочитают просто молчать»: уфимский политолог — о том, как Россия приняла поправки к Конституции

— С точки зрения политической системы, ее легитимности эта процедура имела дополнительный характер, потому что, чтобы принять эти поправки, нужны две третьих голосов от депутатов Госдумы, три четверти Совета Федерации и две трети голосов региональных Заксобраний. Все это было выполнено. Естественно, Путину, чтобы пойти на такие серьезные решения, нужно заручиться поддержкой населения.

Из неординарных мнений: возможно, тем самым система «заняла» людей, их сознание, их внимание. Полгода на это ушло, сейчас это легитимируется (или не легитимируется), в любом случае негласно принимается. И, соответственно, считается, что определенный этап пройден.

У нас в стране есть признаки автократии — усиливается значимость исполнительной власти, президент концентрирует в себе все ветви власти, принцип разделения рушится. Автократия — это калька с греческого, означает «самодержавие».

В условиях современности, глобализации, в условиях цивилизации, где есть информационное общество, автократия квазимонархическая. Главный ее враг — информационное общество. Скажем, если смотреть по Башкирии, то во времена Рахимова такое голосование не вызывало бы никаких вопросов.

— У других стран такого опыта особо и нет. В Афганистане есть, но там, вы знаете, американцы доминируют, и там, чтобы сделать бюллетени, создавали символы, так как население безграмотное. То есть условились одного кандидата одним символом отмечать, второго — другим.

Формальная причина такого формата у нас — коронавирус, но на самом деле это создало бесконтрольные варианты для административной мобилизации и административных интервенций, скажем так.

— С точки прагматики, которой я стараюсь придерживаться, это нужно для того, чтобы у Путина были маневры. То есть это не значит, что он однозначно будет баллотироваться дальше, но он ни в коем случае не может быть «хромой уткой». Когда все эти вот озлобленные элиты, яростно дерущиеся за куски, понимают, что он скоро уйдет, это приводит к коллапсу. А так, если он придумает вариант с преемником, то он уйдет. Если нет — будет править долго.

Сейчас среди элит есть две группы: одна предлагает транзит, мягкий переход, а другая выступает за «вечного Путина».

Было принято решение, что необходимы поправки, есть страны, которые их уже вводили, среди них в основном страны второго и третьего мира. Из наиболее близких нам — Белоруссия, где Лукашенко сейчас идет на шестой срок подряд. То есть они просто исключили эту статью про «не более двух сроков подряд», а у нас она все еще есть.

Там же очень сложная многоуровневая система, нужны маневры. И, конечно, нужно сохранять непредсказуемость до самого последнего момента. И, естественно, поправка об обнулении ключевая и ее общество не принимает, поэтому все остальные поправки там «для присыпки».

После Путина, который рано или поздно все равно уйдет, режим будет точно другой, сейчас у нас режим персоналистской власти, так скажем, поэтому вот эти два срока подряд для системы не критичны.

— Я внимательно изучал цифры по регионам, там очень интересные тенденции — 32 региона дали 80 процентов и больше (и среди них Башкирия), 18 регионов дали 30 процентов против и два из них — 40 процентов против, это Якутия и Ненецкий АО, но там протестное голосование у них.

Из тех, кто более-менее достойно проголосовал, я считаю, — Свердловская, Омская, Томская области, Камчатка. Причем есть много регионов, которые проголосовали более протестно, чем Москва. Это достаточно интересный феномен, так как Москва всегда более протестно ориентирована. Но в Москве, как и в Нижнем Новгороде, было электронное голосование, его возможности мы не знаем.

Самая главная тенденция, которую я хочу отметить, что против голосовали там, где явка ниже. А в тех регионах, которые за — Чечня, Тыва, Дагестан, Ингушетия, явка высокая. Это многие отметили. Достаточно просто посмотреть на таблицу, и сразу вот эта странность бросается в глаза.

— Что касается Башкирии, у нас электоральноемкий регион, я хочу напомнить, он на седьмом месте среди всех субъектов РФ, он значимый. И вот этот результат голосования усиливает позиции Хабирова. То есть он показал всем, что способен контролировать территорию, протеста никакого нет.

К этому все шло, еще при Хамитове это начиналось. На выборах президента 2018 года Башкирия тоже очень высокий результат дала. Так что это такая тенденция — республиканское руководство старается дать такой результат и получить от центра преференции.

И, соответственно, общество так пассивно принимает это. Будем говорить откровенно, что долгое неоднозначное правление Путина повлияло, люди предпочитают просто молчать.

— Транзит в авторитарных, автократических системах всегда затруднен. Взять Центральную Азию: допустим, Каримов до последнего не отдавал власть, так и умер, Назарбаев сейчас передает, но власть сохраняет и это сопровождается сложностями, Рахмон в Таджикистане — это уж совсем, конечно, нерепрезентативно — но тем не менее готовит сына. То есть здесь транзит — это самая главная проблема.

Но система будет меняться. После Путина, вероятно, придется переучреждать государство. Дело в том, что преемственности у нас как таковой нет. Если в Советском Союзе была система — номенклатура, политбюро, то сейчас такого нет.

Я уверен, что среди истеблишмента есть задача создать такую систему, как, например, в Китае. Мы видим, как Китай жестко расправляется с Гонконгом, там система есть определенная, но там тоже они за несменяемость власти, определенно.

Есть несколько слоев у этой проблемы. Первый — политтехнологический. Политтехнологи работают так: максимально мобилизовать граждан, которые проголосуют за, и оставить дома тех, кто против. По опросам «Левады»*, протестная масса — это 40–45 процентов, а то и больше. И как поступить, когда соотношение примерно 1:1? Надо расколоть оппозицию на две части. Одна пусть придет и проголосует, а вторая пусть сидит дома. Это так называемая «контролируемая оппозиция», которую можно различными репрессивными действиями регулировать. И так и вышло: Навальный говорит «давайте одно», а Кац говорит «давайте другое».

Второй слой — административный. Тут, конечно, везде разная мера дозволенного, в некоторых регионах откровенно сфальсифицированные результаты, но доказать это невозможно.

К тому же тут и коронавирус сыграл свою роль, потому что любые массовые мероприятия сразу ограничиваются в численности, поэтому нет больших протестов по стране.

_{* признан иноагентом}

Посмотрите полную версию беседы с Дмитрием Михайличенко в нашем Instagram. Не забудьте подписаться, чтобы не пропускать другие эфиры.