«Те, кто жалуется на Базилевку, просто нытики»: как уфимский журналист лечился в психбольнице

Недавно UFA1.RU выпустил материал, в котором развеиваются мифы о психбольнице в Базилевке. В комментариях читатели высказали мнение об условиях, в которых там содержат пациентов, и многие из них усомнились в словах героев нашей статьи. Так уж совпало, что один из наших корреспондентов — Артем Супонькин — по состоянию здоровья и сам однажды побывал в этом медучреждении. В своей колонке он отвечает на комментарии читателей, а заодно делится собственным опытом лечения в Базилевке.

Весной 2020 года я провел 42 дня своей жизни в психбольнице в Базилевке. Давеча за моим авторством вышла статья об этой больнице, и среди читателей появилось как-то слишком много скепсиса по поводу написанного. Расскажу о своем опыте.

Я лежал в общепсихиатрическом отделении в незабываемом соседстве с дедом, который срал под себя и орал на медсестер, которые приходили за ним убирать, парнем, который каждый день рассказывал мне одни и те же истории, напрочь забывая, что я всё это уже слышал, и многими другими интересными людьми.

После выхода из больницы у меня сложилось стойкое впечатление, что большая часть тех, кто жалуется на какие-то страшные условия в ней, — это обычные нытики, у которых просто телефон отбери на пять минут, и они уже будут визжать как резаные, что их свободу ограничивают.

В туалетах реально нет дверей, как нет дверей и в палатах, потыкаться в айфон вам там не дадут. Будьте готовы к тому, что единственным источником информации извне для вас станут медсестры и телевизор. Еще по вечерам дают позвонить родственникам при желании, но я этим не воспользовался в больнице ни разу.

Кормят там действительно вкусно, хотя порции, может, я бы предпочел побольше. Но это в любом случае не сравнится с типичными больничными кашками на воде и прочей дрянью — здесь еда разнообразная, не пресная, нормально приготовленная.

Я не видел там злоупотребления своей безнаказанностью и вседозволенностью со стороны врачей, как утверждает один из комментаторов. Никто нас не пытал, не связывал и не пичкал таблетками до безвольного состояния. Ни одной передачки врачи у пациентов при мне не украли.

Из забавного: действительно была в отделении у нас так называемая «ВИП-палата» на одного пациента, проживание там, как я понял, платное. В палате этой лежал молодой мужчина, которому было дозволено ходить в своей одежде, пользоваться телефоном и выходить из отделения, когда ему заблагорассудится. На этом привилегии данного пациента заканчивались.

Поступали люди чаще всего либо после суда (такие решения пачками принимаются по утрам в ходе пятиминутных заседаний — и вот к этому у меня много вопросов, конечно), либо после неудавшихся попыток свести счеты с жизнью. Куда реже приходили по направлению от врача, как я.

Отношение медперсонала к пациентам в целом нейтральное, разве что если будешь ходить с понурым лицом, то спросят, в чём дело, будешь буянить — могут предложить укол феназепама. Особо сложных персонажей могут угостить галоперидолом, но это скорее исключение, чем правило. В основном же тебя никто не трогает — знай себе спи, читай книжки, жри нормально и принимай таблетки.

Никого из пациентов не принуждали мыть полы или еще какую-то работу вести, но некоторые сами вызывались помогать уборщицам, чтобы те вечером взяли их «на мусор» (то есть дойти до контейнеров с мешками), так как это возможность сходить покурить, что вообще-то в больнице запрещено. Постельное белье и одежду регулярно меняют, каждую неделю по четвергам все мы шли мыться, бриться и (по желанию) стричься.

За ходом лечения внимательно следят, мне, например, меняли препараты, от которых были слишком выраженные побочки: просто нужно на утреннем обходе рассказать лечащему врачу, что беспокоит.

Вокруг тебя в этот момент ребята, которых только привезли после попытки суицида или которые еще пару часов назад дико буянили, а сейчас дремлют под действием транквилизаторов. Выходить из этой палаты просто так не дают (но в туалет можно), и ты лежишь там, пока лечащий врач не решит тебя перевести в общую палату.

В наблюдалке нельзя держать личные вещи, включая бумагу, ручку, карандаши и прочее. Там страшно, это правда, потому что там делать нечего и поговорить не с кем. Однако другие пациенты, зная, каково тебе, часто пытаются подбадривать. Один парень, например, передал мне яблоко, когда увидел, как я грустно сижу на краю кушетки.

В целом я оцениваю свой опыт лечения в этой больнице как положительный. Во-первых, мне правда помогли: я вышел и чувствовал себя куда лучше, чем раньше. Во-вторых, сами условия были вполне приемлемыми, врачи — адекватными, никаких ужасов со мной в Базилевке не приключалось.

Конечно, я надеюсь, что никто из вас туда не попадет, потому что обычно туда попадают по очень печальным причинам. Но если и попадете, то вряд ли что-то ужасное с вами там случится: это не тюрьма и не пыточная, это стационар, такой же как и тысячи других. Лучше берегите себя да следите за своей кукушкой, чтобы она не ехала.