«Когда в груди горит, садимся в машину и уезжаем»: жители Сибая рассказали, как выживают в зоне-500

Сегодня о Сибае — небольшом городке с населением чуть больше 60 тысяч человек — знают чуть ли не в каждом крупном городе России. Густой серный смог, который накрыл город, словно купол, с ноября 2018 года (некоторые местные уверяют, что всё случилось еще раньше), экологи назвали настоящей экологической катастрофой.

Корреспондент UFA1.RU не мог закрыть глаза на происходящее и отправился в эпицентр смога — в ту самую «зону 500», где живут самые обычные люди, жизнь которых вмиг изменилась. Мы поговорили с горожанами, подышали вместе с ними духом теперь уже знаменитого Сибайского карьера и узнали мнение эксперта о масштабе прогремевшей на всю страну истории.

Город с заболевшим небом

Мы прибыли в Сибай в конце января. В городе звенела вьюга, холодный ветер больно хлестал щёки — спустя три месяца, как начала ухудшаться обстановка в столице башкирского Зауралья, город, похоже, вздохнул немного свободнее. За это время местные уже привыкли начинать свой день с прогноза погоды — и это вовсе не бесполезные разговоры, а, скорее, решающий фактор. От того, в каком направлении сегодня подует ветер, будет зависеть и настроение, и состояние здоровья жителей. Но если ветер переменится и подует с карьера, достанется всем.

Виной всему — тление руды в бесхозном Сибайском карьере. Кстати, одном из самых больших в мире. Карьер начали разрабатывать еще в 1930-х годах. К 2003 году предыдущий его владелец окончательно разорился, и котлован забросили. Спустя некоторое время у сибайского филиала УГОКа появился новый владелец, а карьер так и продолжал стоять. Почему специалисты комбината вовремя его не рекультивировали [иначе — законсервировали], предстоит выяснить следователям. Источник UFA1.RU, хорошо знающий специфику деятельности подобных заводов, предположил, что предприятие могло не выполнить нужную норму по добыче руды и поэтому зачерпнуло пару ковшей со дна бесхозного карьера. Так и открылся «ящик Пандоры» — кислород вступил в химическую реакцию, и необратимый на данный момент процесс окисления руды начался.

Дышите глубже

Жители признаются, что впервые почувствовали недомогание не в ноябре, когда о смоге в Сибае узнала вся республика, а намного раньше.

— Мне стало не по себе где-то в мае. Начала кашлять, «хыкать». Пошла к терапевту, обследовалась — результаты хорошие, хоть в космос лети. А мне все хуже и хуже, — удивляется пенсионерка, она всю жизнь живет в Сибае. — Началась одышка, мокрый кашель. И сразу диагноз — «хронический бронхит». Откуда?

Самым опасным считается жить в поселке Золото: он находится как раз в санитарной зоне, на расстоянии 500 метров от карьера, и дома здесь буквально обволакивает смогом. Местные говорят, что удушливый запах появился здесь ближе к осени.

— У нас никто в масках не ходит, все привыкли — с августа этот запах. Нам ничего не говорили, мы и думали, что ничего страшного не происходит. Да вы походите по улице, сами всё поймете, — в один голос рассказывают прохожие.

— Мы прямо недалеко от карьера живем. Дышать тяжело, конечно, — признается житель Золота Фердинанд, он живет в посёлке больше 20 лет.

— Осенью ещё напасть была — торф в лесу горел, дым вообще стеной стоял. Торф и в нижних слоях тлеть может, его сложно потушить. Так и живем, — вздыхает приятель Фердинанда.

По пути на карьер встретили молодую семью с ребёнком лет трёх.

— Мы уже переболели, ОРВИ ставят. Кашель мокрый. Первый запах где-то в 20-х числах ноября был. Старшая дочка сразу сказала: «Мама, нос щиплет», — пожаловалась молодая мать.

В местной аптеке очередь теперь — привычное дело. По словам аптекаря Надежды, люди жалуются, что не могут дышать.

— Особенно часто астматики приходят. Те, кто работает в самой шахте, без ингаляторов уже жить не могут. В центре [города] получше, а здесь на работу приходишь — в аптеке запах стоит. Привкус металла на языке и скрежет на зубах. Маски и уголь выдаем бесплатно по паспорту, но с пропиской. Если на детей получать — со свидетельством о рождении. Говорят, остальным не дают. Дочка в колледже учится — там вообще обязали всё это раздавать. Одно время был ажиотаж, масок вообще не было. Скупали всё. Набрали их, чтобы дома лежали, что ли? Уголь вот я сама пью, по пять таблеток в день. Легче становится, головная боль проходит, — признаётся Надежда. — Слава богу, смертельных случаев не было. Но вообще у нас за последние два года очень много людей умирать стало. Этот карьер ведь мёртвым не стоит — за столько лет уж давал о себе знать.

Единственной нашей собеседницей, кто не разделял всеобщего пессимизма, стала пенсионерка Надежда Бабушкина. То ли бабушка привыкла, то ли решила быть оригинальной, но на общем фоне жалоб она выглядела своеобразно.

— Да люди панику разводят. Серьёзно. Ничем не пахнет, сколько живу — внимания не обращала. У меня тут дом и всё остальное. Как жила раньше, так и живу. Народу говорить нельзя ничего — кто-то адекватный есть, кто-то неадекватный. Кому делать нечего, те задыхаются, всё, умирают. Брехня всё это, — считает бабушка.

«Птицу держим. Пока живая»

Днем центр Сибая пустует — в разгар рабочего дня в целом квартале мы успели заметить двух мальчишек и несколько бродячих собак. На безлюдных улицах становится жутко.

Заходим в первую школу, какая оказалась поблизости, — № 14. Власти города не спешат вводить карантин — говорят, нет оснований. Учителя заметно нервничают и отказываются афишировать свои имена. Хотя ничего резкого о ситуации со смогом в Сибае не говорят.

— У нас школа маленькая, на 204 ученика всего. Сегодня мороз, немногие на занятия пришли. А так все занятия посещают. Некоторые родители отпрашивают детей — анализы сдают, обследование проходят, чтобы в Крым поехать. Многих, правда, родители не пускают, потому что далеко, — как-то заученно отвечают педагоги. — В целом у нас всё нормально, но ажиотаж есть.

По словам учителей, некоторые родители уже задумываются о переезде. Останавливает страх, что продать жильё в Сибае они попросту не смогут: никто не захочет поселиться в городе, который оказался во власти карьера.

В местном отделении МФЦ не в пример школе и другим организациям работникам пошли навстречу — в связи со смогом сократили рабочий день на один час. Один сотрудник (просил не называть его имени) признался, правда, что о коротком рабочем дне начальство попросили сами работники — мол, хотят выезжать с детьми на свежий воздух и ночевать вне дома.

На остановке у МФЦ стоят мужчина и женщина. В ожидании автобуса негромко беседуют — сразу видно, что соседи.

— Я даже не знала, что у нас сера горит. Живу в третьем микрорайоне, метров двести от рудника. Плохо себя чувствую с декабря — поехала в Уфу к эндокринологу. 7 февраля пойду к пульмонологу. Лечиться начали в середине января, вот, маски берём. Я сама из Стерлитамака, в молодости работала на заводе. Там загазованность сильная была — уже привыкла за свою жизнь, боязнь уже не такая, как у всех. Хотя здесь, конечно, гораздо хуже, — рассказывает Хайруллина (женщина попросила себя называть именно так. — Прим. ред.).

— Мы чуть дальше живем, на Горке. Бывают дни, на машине ехать невозможно: не видно ничего, туман серный стоит… Жена мне фотографию присылает и пишет: «Я боюсь ехать». Тогда, и правда, задыхаемся, — включился в разговор собеседник Хайруллиной. — Огородам теперь хана, что сажать будем?! Сера с водой — получается кислота. Весной это в земле и будет. Ладно хоть домашние животные выдерживают — птицу держим. Пока живая.

«Имеем свой дом, а думаем о приюте»

Светлана и Александр — едва ли не единственная семья из Сибая, которая согласилась пригласить нас в дом и рассказать подробно, как им живется в такой обстановке. Светлана работает бухгалтером в сибайской фирме, Александр — профессиональный фотограф. Недавно они продали два стареньких дома и дачу и переехали на Горку, в 500–600 метрах от карьера. У пары уже взрослые дети и внуки, которые теперь частенько отказываются их навещать, — смог не позволяет большой семье видеться неделями.

— У мужа очень чуткий нюх, он первый почуял неладное, — вспоминает Светлана. — Сегодня вот тоже немного есть, да, Саш? Я недавно всю ночь на работе просидела, потому что дома находиться было невозможно из-за запаха. Коллеги не поняли, переспрашивают: «На работе?». А я к сторожу постучала, он пустил. Сегодня знакомая коммерсантка прибежала — решила магазин продать. Узнала, как тут у нас, и говорит: «Вы тут не сидите, возьмите ключ от магазина — там диван, туалет есть». Мы еще, как назло, дачу недавно продали. Теперь жалеем. Кто же знал, что такое случится. Я лично начала кашлять в мае, пролечилась антибиотиками — безрезультатно. Сделала снимок, а там — «хронический бронхит», которого у меня никогда не было. Мой папа умер от рака гортани, страшно… В октябре мы ночью соскочили, а у нас весь первый этаж дома в тумане. А в декабре нас вообще накрыло… Едешь на машине, а впереди одни фары из смога вырываются.

— Сначала задыхаешься, потом начинает тошнить — даже какой-то психоз развивается. Не знаешь, что делать. Было бы лето, взял палатку да уехал подальше, — вздыхает глава семьи Александр. — Выхожу в коридор — как будто выхлопными газами пахнет или жжёными спичками. Это мне друг подсказал, он подальше живет: их накрывает, когда у нас хорошо. Мы уже пожелтели сами, печень садится. Я пошел к врачу — оставил несколько тысяч в аптеке. Но врачи, удивительное дело, со смогом это не связывают.

По словам Светланы, нескольким школьникам на местной Горке было плохо прямо во время уроков.

— Соседский мальчик, лет 16. Ему в школу скорую вызвали. Уфимские врачи его осмотрели и велели везти в Уфу. Вызвали маму и в ночь на скорой отправили. Это не первый случай у нас. Первокласснику тоже плохо было. Я на встрече мэру рассказываю, а он удивляется. Я знаю, а он — нет, — недоумевает Светлана. — Наша внучка-четвероклассница выписалась из больницы и снова слегла.

Светлана с мужем придумали свой способ спасаться от смога. Они рассказывают о своей хитрости спокойно, а нам, приезжим, слышать такое дико.

— Когда у меня в груди гореть начинает, давит, как будто кислоту хватанул, мы садимся в машину, едем подальше, подышим — и обратно — легче становится. Власти сначала про ПВР (пункты временного размещения. — Прим.ред.) говорили, а потом — тишина. Мы бы уехали, перекантовались где-то, если совсем плохо. Почему бы не сделать такое место для тех, кого накрывает? У нас вот аэропорт закрытый стоит, могли бы приспособить, — рассуждает Александр.

К слову, в какие школы «сгружали матрасы», то есть готовили пункты временного содержания, горожане знают. Но официально адреса им не называют — по словам местных, боятся взрыва паники среди населения.

— Не слишком ли много ажиотажа вокруг смога? Постоянного превышения ПДК нет, режим ЧС и массовую эвакуацию не объявляли, — осторожно интересуюсь у Светланы.

Женщина едва дослушивает вопрос.

— Неужели я брошу свой дом, если это всё неправда? Нас обстоятельства вынуждают уходить. Уже подумываем с мужем снять квартиру подальше. Имея свой дом, мы задумываемся о приюте, — вздыхает жительница Сибая.

Особых надежд, что смог скоро исчезнет, супруги не питают.

— До лета вряд ли потушат. Вентиляторы поставили с ладошку — всё равно всему городу достаётся. Один раз нас прихватило, а замерять с приборами приехали только через четыре часа. К тому времени уже ветер сменился, смысла не стало, — размышляет Александр.

— Да и показаниям перестали доверять. Однажды так прихватило — сил не было терпеть. А в показаниях приборов было по нулям, — подхватывает Светлана. — Думаем купить газоанализатор. Он тысяч 15 стоит. Правда, он только на один вид газа рассчитан. Закончится эпопея с оксидом серы, и прибор будет уже не нужен.

Природа всё равно сильнее

Стоя на краю громадной воронки карьера, в очередной раз убеждаешься — природа сильнее. Дорогу, которая ведёт куда-то в центр Земли, запорошила метель, и карьер стал в полосочку. На другом краю котлована работают экскаваторы — отсюда они кажутся размером с напёрсток. Машины засыпают карьер особой смесью, чтобы хоть как-то заглушить тление очагов. На верхних этажах карьера виднеется горстка свежей земли. Доходит ли она до дна карьера, где тоже есть очаги? Ответ очевиден. Сегодня запах не чувствуется — ветер относит серный туман на другой конец города. А вот вечером, когда вернулись в гостиницу, на языке чувствовался кислый привкус, заложило нос и начался лёгкий кашель.

О том, чем сейчас заняты на карьере рабочие, рассказал заместитель технического директора сибайского филиала учалинского горно-обогатительного комбината Артур Аглямов. Он уже знает конкретные даты, когда начнут подтапливать карьер.

— Сейчас производится отсыпка глинопородной массы, подача заливочной смеси и щелочной воды с Кагарманского отстойника. С Учалинского ГОКа поступили дополнительные машины, объём смеси увеличился с 2,5 до 15 тысяч тонн. 20 декабря было принято решение частично подтопить дно карьера. Подготовительные работы идут, затопление планируется начать с 1 февраля 2019 года, — заявил Артур Аглямов.

Однако специалист, пожелавший не называть своего имени, сообщил, что на деле затопление начнётся в районе 6–8 февраля. Весь процесс продлится примерно до 23 марта. То есть карьер будет «дышать» ещё примерно 50 дней. По словам нашего собеседника, уверенности в том, что затопление стопроцентно предотвратит тление руды, никакой нет.

«Единственный минус газоанализаторов — погрешность»

По пути с карьера нам встретился долгожданный экопост — специальная машина, которая курсирует по точкам города и отбирает воздух на анализ. Нам повезло — из машины вышел специалист, включил прибор и через пять минут показал результат замера. И даже рассказал, как расшифровать данные анализа и можно ли их подкрутить.

— Здесь высокая концентрация оксида серы, постоянно идут испарения. Если есть превышения, прибор это сразу покажет и оповестит звуком. Единственный минус газоанализаторов — погрешность, десятые доли значений. Но для данной местности это несущественно, — считает специалист. — В населённом пункте лучше использовать более тонкий прибор — непрофессиональный большие значения просто не покажет. Заборы воздуха будем проводить примерно до конца марта.

«Купить домой анализатор? Наверное, есть более интересные цели»

На вопрос о подтасовке результатов измерений ответил представитель Госкомитета Башкирии по ЧС.

— Один из приборов мобильный, им берут пробы в каждой точке несколько раз. Делается это на разных уровнях, к примеру, у земли или на уровне роста человека. Подкрутить данные нельзя — прибор работает автоматически, все результаты хранятся в его памяти, показания можно получить, подключив анализатор к компьютеру. Все приборы имеют сертификаты, они есть в лабораториях, регулярно проходят поверку, — рассказал первый зампредседателя ГК ЧС по Башкирии Кирилл Первов. — Конечно, граждане могут приобретать приборы, если хотят, но они дорогие — цены на профессиональные модели доходят до нескольких миллионов рублей. Наверное, есть более интересные цели, на которые можно потратить средства.

Эколог Александр Веселов рассказал, может ли облако смога дойти до соседних областей в нынешних условиях.

— Опасности для других городов, в том числе Уфы и Магнитогорска, тлеющий сибайский карьер не представляет, — считает эксперт. — Не стоит нагнетать. Карьеров в России тысячи, если бы все они были опасны, мы бы давно все задохнулись. Важно понимать, что выделяемые вещества будут рассеиваться, несколько километров это облако не может идти. Шлейф будет тянуться, но ни до Уфы, ни до Магнитогорска он не дойдет, — заключил эколог.

На сегодняшний день за помощью уфимских и сибайских врачей обратилось почти 5500 человек — двенадцатая часть от всего населения города. 220 родителей подали заявления на путёвки в Крым.