«Платежки — на костер»: как внутри выглядят гниющие казармы в центре Уфы, где всё еще живут люди

Запах подвала, трещины на стенах и дыры в потолках — вот что видишь, когда заходишь в бывшие уфимские казармы внутренней стражи, построенные еще при императоре Николае I — в конце первой половины XIX века. Для тех времен здесь были неплохие условия, но в современности всё иначе. Тут в порядке вещей увидеть сложенные в коридорах пачки досудебных претензий. Но местные уже ничему не удивляются. UFA1.RU пообщался с жителями бывших казарм и узнал, как там они живут, а точнее — выживают.

Военный городок сформировался в центре Уфы еще в царские времена. Когда здесь проездом был Александр I в 1824 году, он распорядился построить тут казармы для военных. Сам Александр их уже не застал, они появились при следующем правителе. В советские годы городок продолжал действовать.

На принадлежность к военным указывают и длинные коридоры, которые характерны для казарм. В армейском жаргоне их называют взлётками, потому что они длинные, как взлетно-посадочная полоса. К тому же одно время рядом действовало Вертолетное училище (так называемая вертолётка).

В 1990-х неведомым образом всё это стало полноценным жилищем для семей военных. То есть кто попало здесь поселиться не мог, с этим было строго. Роль управляющей компании в те времена выполняла Квартирно-эксплуатационная часть (она же КЭЧ) при Министерстве обороны. Жители говорят, что при ней было неплохо.

Встретить кого-то здесь в разгар дня сложно: часть квартир пустует, оставшиеся владельцы на работе. Нам повезло пересечься с пенсионеркой, которая поселилась здесь почти 25 лет назад. В советское время она служила в МВД, затем переехала в Уфу, перевелась в Минобороны. От ведомства получила квартиру в бывшей казарме — с тех пор так и живет. Разговаривать было непросто, потому что за любым шорохом тут же следует эхо на весь длинный этаж, что уж говорить о громкой речи.

— Все управляющие компании, что были после КЭЧ, просто собирали деньги, никаких ремонтов не делали. Перешли сейчас под администрацию города — нам залатали крышу, а то дождь насквозь проходил, несколько комнат на втором этаже всегда с тазиками жили. Правда, и сейчас дыра еще есть, — поведала пенсионерка.

В целом, жители говорят, что у них «ничего не меняется». Беседу мы вели в длинном коридоре: он освещался лишь отчасти, лампочки были только в двух местах. Прежде тут были старые светильники, которые пришлось поменять после замыкания и последующего возгорания.

— Эти лампочки мы сами меняли, скидывались, потому что горело всё. Стало лучше. Но сейчас еще более-менее светло, а как на улице стемнеет — здесь темновато становится, без фонаря не пройдешь, — рассказала местная жительница.

Следы от пожара видны на потолке: он слегка закоптившийся. Однако женщина говорит, что было еще хуже: жители смогли немного очистить копоть.

Военная пенсионерка живет на первом этаже, и главная для нее проблема — холодные стены. Отопление есть, оно поступает от котельной, но батареи при этом чуть теплые — женщина говорит, что так и в морозы.

Вскоре к нашему разговору присоединилась мать двоих детей. Забежала домой минут на 20, потом ей надо идти за младшим сыном в школу. У нее главная беда тоже с отоплением: четыре батареи, две из них холодные. Чтобы не замерзнуть, она заклеила старые окна и поставила обогреватели.

— У соседки был инсульт, еле выжила. У нее площадь квартиры — 28 квадратных метров где-то, за отопление выходит 12 тысяч рублей в месяц. У меня площадь в 2 раза больше. Это, получается, я и платить должна больше? — задается вопросом женщина.

Нам показалось странным, что она не знает своих счетов за тепло. Но для местных это обычное явление: они давно перестали за него платить. Даже платежки уже не берут.

— Там, где я работаю, спрашивала у коллег, сколько они платят в обычных квартирах. У них за горячую и холодную воду, свет и отопление выходит максимум 8 тысяч рублей. Здесь мало кто оплачивает. На нас за это в суд подавали несколько лет подряд. Папа ходил на заседания и говорил: «За что я должен платить? Где вы видели такие цены?» В итоге все суммы превращались в ноль, то есть иски отклоняли, — говорит женщина.

В своей квартире она ремонт не делала, потому что рассчитывала на скорый переезд: то когда отцу обещали, то когда строили многоэтажки. Вкладываться было жалко. Переезд, однако, не состоялся, квартира так и осталась без особого ремонта.

Интересно, что некоторым жителям платежки за тепло не приходят. За воду и свет они платят по счетчику.

— А так, это [платежки и извещения] просто как макулатура лежит. Некоторые жильцы, бывает, на котельной шашлыки делают, берут стопку, которая скапливается за время, и для костра ее используют. Мешки на 120 литров полностью заполняются, — рассказала мать двоих детей.

Котельная возле казарм, о которой говорили жители, принадлежит Минобороны. Это подтверждается объявлением на самом предприятии: там сказано, что это филиал Центрального жилищно коммунального управления Центрального военного округа. На портале службы занятости мы нашли эту организацию — и указанный адрес совпадает с казармами. Организация занимается содержанием военных объектов. Главное подразделение находится в Москве, а филиал — в Казани, отделение филиала обслуживает Уфу.

По словам жителей, котельная снабжает дома, военкоматы, военные суд и прокуратуру.

— Я лично плачу только за свет и воду, а за тепло — нет. Живу по договору найма, — сказал житель второго этажа.

Прежде мужчина 20 лет проработал в Квартирно-эксплуатационной части, получил квартиру здесь, прописался, она у него не во владении, а лишь в найме. Говорит, управляющие компании надолго не задерживаются: видят, что происходит, и «сваливают».

— Полы не моются лет 10–15. Техничек, дворников у нас нет. У нас, конечно, есть старший по дому, но что он один сможет? — говорит мужчина.

Когда-то дом тоже принадлежат Министерству обороны, затем его подведомственной организации, а там несколько лет назад открестились от здания и сказали, что оно в собственности города. Мэрия Уфы сказала, что объект — федеральный. Но все жители в один голос утверждают, что они уже давно принадлежат городу.

Но проблема-то даже не в этом (хотя, может, и в этом тоже). Управляющие организации здесь надолго не задерживаются и уходят. Жители уже даже не помнят их названий, хотя знают, что последняя управляйка была из Казани (видимо, речь как раз о военной котельной).

Многие жильцы хотят съехать с этого дома, но не у всех есть такая возможность. Несколько лет назад ходили разговоры, что людей могут переселить в новостройки, но это так и не сбылось. По словам жительницы первого этажа, ее отцу дали квартиру в 1995 году — он работал в кадетском корпусе, а потом в управляющей компании «Славянка», которая обслуживала этот дом.

— Тогда говорили: нужно отработать, потом дадут жилье, мы отсюда съедем. Это должно было случиться в 2005 году. В следующем будет 20 лет, как мы должны были съехать отсюда. Потом нас «кормили завтраками»: говорили, что на будущий год вы точно переедете. Последние лет пять уже тишина, — рассказала мать двоих детей.

Некоторые уезжают сами. На первом этаже пустуют как минимум три квартиры: кто-то съехал насовсем, кто-то оставил свою квартиру как кладовую и приезжает только по надобности. Пенсионеры уже не хотят отсюда уезжать, они привыкли, а вот тем, кто помоложе, конечно, хотелось бы.

— Я одна воспитываю двоих детей, мама у меня пенсионерка. Снимать жилье будет трудно, — говорит жительница.

В 2010-х годах предполагалось, что будет снос этих исторических зданий. Власти говорили, что отдавали землю застройщику с условием реконструкции казарм, чего не было сделано.

— Я уже не знаю: то ли мы относимся к Минобороны, как и раньше, то ли нас городу передали, то ли мы в воздухе висим, — сказала мать двоих детей.

Сыновья женщины учатся в школе. С тем, чтобы устроить первого, проблем не возникло: управляющая компания, которой тогда была «Славянка» от Минобороны, всё сделала быстро. Когда появился второй ребенок, тут пришлось повозиться, потому что «Славянки» уже не было.

— Когда младшему было две недели, пошла делать документы на прописку. Я пришла в управляющую компанию — меня как мячик стали пинать из кабинета в кабинет. Не выдержала, позвонила папе, сказала, что не получается сделать прописку. Утром мы с ним вместе пришли туда — папа долго разговаривать не стал, он сразу начальника сплошным матом покрыл. Там такой начальник был, что по-другому и никак. Заставил его делать документы. Начальник сразу начал извиняться, чуть ли не на коленях. Папа сказал: «Бегом делай, или я звоню Шойгу» (в то время — министр обороны России. — Прим. ред.). Ему хватило этой фразы. Документы были готовы через 5 минут, — рассказала женщина.

Если на первом этаже жители говорили охотно, то на втором, где самая зона бедствия из-за крыши, почти никто не стал открывать дверь. Люди устали от своего неопределенного статуса. Те, кто всё-таки захотел пообщаться, сразу нас уверили: никто им новое жилье не даст.

— Мой муж в апреле встречался с главой администрации Ленинского района. Тот сказал, что расселять не намерены, будут реконструировать. Хотя условия жизни… сами канализацию, воду проводили, — рассказывает женщина.

Она показала нам квартиру, в которой когда-то жили родители ее мужа — получили квартиру в 1996 году. Сейчас уехали работать в другой город, жилье пустует. Но выглядит всё равно аварийно: в потолке большая дыра, он обвалился «уже давно». Насколько — женщина уже даже не помнит.

Мы щупаем батареи в квартире — теплые, как такового холода не ощущается. Однако и на улице не -40, а +5 градусов. Наша собеседница уверяет: это «теплые» — максимум, теплее уже не будет. Даже в морозы.

— У меня в квартире замеряли температуру — 16 градусов тепла. Это зимой при условии, что включены обогреватели и стоят новые батареи. Опрессовки и поверки не происходят. Если вдруг где-то тут рванет, то всех сразу зальет, — говорит женщина.

Она отмечает, что благодаря своей работе в сантехнике знает, где что можно перекрыть, но у многих этого нет. И помочь им никто, кроме самих себя, не сможет.

— У каждой квартиры есть индивидуальный договор с энергосбытом, водоканалом, но если какая-то авария случается — они говорят: «Нет, мы только до вашего дома доводим, дальше делайте сами». У нас всё постоянно с крыши капает: ее делали, но «на отшибись». Кто что смог себе обустроить, так и живет, — сказала жительница второго этажа.

В морозы все спасаются обогревателями, но тут не всё так просто.

— Благо, в доме живут два электрика, которые счетчик постоянно налаживают. Потому что как только все начинают включать обогреватели — всё, свет выключается. Но как-то вот живем. Свет ставили сами, без всяких пломб, — говорит женщина.

Наличие электричества помогает разогревать и готовить еду, потому что газа нет. Однако если свет в доме отключат, жители окажутся в неприятном положении.

Бывший сотрудник КЭЧ тоже не верит в расселение, поскольку его уже много раз обещали. Сейчас приходится только мириться и жить дальше, хоть это и сложно.

— Зимой приходили какие-то люди, у них указание было по отоплению. Сказали, измерить им надо. У меня в комнате было +16 градусов. Замерили всё, ушли, пропали, — сказал мужчина.

В доме повсюду трещины — на потолке, стенах, в квартирах. Сначала они впечатляют и пугают, но вскоре привыкаешь к ним и смотришь обыденно.

Появились они по ряду причин. Естественная — время шло, дом не ремонтировался.

Вторая причина тоже естественная, но возникла не сама по себе. Жители говорят, что когда рядом строились многоэтажки, то у них повсюду стали трескаться стены. Даже шли разговоры о переселении жителей в новые дома, но этого не свершилось.

— У нас дом вообще коситься начал, когда во дворе стали строить высотку. Мне машинку стиральную постоянно приходится регулировать, плита неровно стоит, — говорит жительница второго этажа.

Ее в этом поддерживает сосед по этажу, который застал строительство.

— Они там копали рядом с фундаментом, поэтому его начало вести. Потом укрепляли, сваи забивали. Но у нас при этом окна все зашатались, уже не держат. Раньше-то нормально было, — сказал мужчина.

С каждым годом жителей в казармах становится всё меньше. Из 30 с небольшим квартир сейчас заселены примерно 2/3.

— В соседней жил бабай один — умер. В другой жил знакомый парень — в гараже вместе работали, тоже умер. У него там 11, что ли, тысяч «нагорело» за электричество. Не знаю, как с этим будут разбираться. Еще один съехал. Движуха раньше была. Сейчас комнаты, где кто-то умер, пустуют, закрыты, и всё, — рассказал пенсионер.

Дом № 55/2 точно такой же, как 55/1. Но близнец выглядит лучше, потому что находится в руках Минобороны России. Судя по всему, тут был офис той самой «Славянки» — управляющей компании при министерстве.

Одну часть здание занимает организация при министерстве — у нее тут офисы. Руководитель организации разговаривал неохотно. Сказал лишь, что здание у них «в безвозмездном пользовании».

Однако он был не против, чтобы мы прошлись по длинному коридору.

Да даже туалет там оказался лучше, чем жилые комнаты.

Другую часть здания занимает школа каратэ, но в день репортажа там было закрыто. Однако судя по тому, что мы видели у военных, помещение вполне пригодно для занятий спортом.

Рядом с двумя бывшими казармами стоят остатки других зданий, относящихся к тому же периоду строительства. Их состояние еще хуже. В ряде мест кровля провалилась. Находиться внутри опасно для жизни.