«За границей на руках бы носили»: что за дедушка в фуражке играет на аккордеоне у памятника Салавата

Когда вы прогуливаетесь по парку и слышите, как играют уличные музыканты, задумываетесь ли вы о том, кто перед вами сидит, какой путь он преодолел в этой жизни? В Уфе около памятника Салавату Юлаеву часто сидит пожилой мужчина, который играет на аккордеоне. UFA1.RU поговорил с музыкантом и узнал, как давно занимается музыкой, почему здесь и сколько зарабатывает.

Оказалось, что перед нами профессиональный музыкант, преподаватель Салават Гумеров, Ему 75 лет. За его плечами обучение в гимназии имени Газиза Альмухаметова, а также хоро-дирижерское направление в Сургутском музыкальном колледже.

— Моя творческая история началась в далеком 1956 году, когда мне было семь лет. Однажды мой старший брат показал мне семиструнную гитару и научил перебирать какие-то аккорды и переборы. Серьезно музыкой я начал заниматься, когда в 1960 году родители отдали меня учиться в школу-интернат музыкальных воспитанников им. Газиза Альмухаметова, — рассказал нам Салават.

По его словам, тогда как раз впервые открылись новые направления. До этого там обучали игре только на духовых инструментах. В школе готовили кадры для военных оркестров.

— В том году мне повезло, потому что открылся класс баяна, класс фортепиано, класс скрипки. Учитывая, что я деревенский мальчик, я выбрал баян, — считает Салават.

По его рассказам, он успешно окончил обучение. Из всех 28 выпускников ему одному дали направление на поступление в институт им. Гнесиных в Москве. Но учиться он туда не поехал.

— К сожалению, мой главный продюсер и спонсор, как я называю папу, умер в 1964 году. А мама как человек с сельской территории не поняла, что мне нужно учиться дальше. Я седьмой ребенок в семье, последний «поскребыш», она, видать, меня пожалела. Поэтому я вернулся в родное село Красноусольский и начал работать там в местном клубе, — рассказал нам Салават.

Салават Гумеров по состоянию здоровья не смог дослужить в армии. В 1969 году он отправился в Киргизию в город Ош. Там работал на текстильном комбинате, где стал руководителем музыкального ансамбля.

— Тогда пошла мода на вокально-инструментальные ансамбли. Как раз тогда стали популярны группы «Веселые ребята», «Песняры». Я слушал их песни, подбирал аккорды, чтоб сыграть, — рассказывает Гумеров.

В 1972 году он переехал в Сургут и собрал новый коллектив «Набат», с которым начал выступать в клубе «Сургутнефтегаз».

— Мы исполняли каверы на песни «Песняров» и хиты группы «Поющие гитары». Ездили с этой программой по музконкурсам, где становились лауреатами. На одном из конкурсов сидел Александр Масляков, который вел КВН. Тогда и началась моя «звездная жизнь» (смеется), — рассказывает музыкант.

Позже музыкант решил попробовать себя в работе в ресторане, как начинали многие известные музыканты: Григорий Лепс, Лариса Долина, Михаил Шуфутинский и так далее.

— Это высшая школа обучения. Сейчас у современных музыкантов нет такой мощной школы игры — каждый день с утра до вечера исполнять различную музыку, исполнять всё, что закажут, — считает Гумеров.

Помимо этого, тогда к нему впервые пришли большие деньги. Гости оставляли приличные чаевые.

— Средняя зарплата у людей тогда была 120 рублей, а у нас каждый мог за один день заработать по 100 рублей. Мы влегкую могли за полгода купить машину. Но музыканты ведь народ ненормальный, поэтому мы покупали самые крутые инструменты — японские и американские гитары, себе я купил клавишный инструмент — родес-пиано. В магазине мне сказали, что я был пятым человеком в СССР, кто его купил. До меня якобы были Раймонд Паулс — латвийский композитор, Алла Пугачева, Андрей Макаревич* (признан в РФ физлицом — иностранным агентом в 2022 году) и Юрий Антонов. Тогда он обошелся мне в 10 тысяч рублей, в то время как «Волга» — самая дорогая машина — стоила 9800 рублей, — открыл секрет музыкант.

Это не первый случай, когда к музыкантам пришли такие большие деньги. В 1977-м ансамбль поехал в Нижневартовск. В ресторане «Мегион» за 40 дней Гумеров заработал 4000 рублей.

— Почему 40 дней? Мне стало тяжело петь «блатные песни» вроде «Одесса», «Поспели вишни (в саду у дяди Вани)» или одни и те же каверы на «Песняров», «Машину времени», — рассказал музыкант.

Салават отправился в Киргизию в город Фрунзе (ныне столица — Бишкек). Он устроился там в ресторан в гостинице «Интурист». Вместе со вновь собранным ансамблем он начал играть зарубежные хиты. В основном туда приезжали гости из Европы и Америки.

— В то время я как раз начал увлекаться джазом, вдохновлялся творчеством групп Chicago и Earth, Wind & Fire, — рассказывает Гумеров.

По его словам, играть джаз, который он любил с юности, было очень комфортно. Если классику нужно было играть по нотам, то джаз можно играть на слух.

— Мне еще с 19 лет сильно нравилась музыка, которую делали афроамериканцы, например, Уилсон Пикетт, который пел в стиле соул и фанка. В его песнях была мелизматика, которая напоминала башкирские и татарские песни. Помню еще, как маме включал их песни, и она говорила, мол, мелодия наша, а слова не наши, — вспоминает Салават.

Как рассказывает Салават Гумеров, в разные годы работы в ресторанах ему удалось познакомиться с большим количеством музыкантов. Например, в 1976 году в их коллективе пел Александр Монин.

— В 1979 году я вернулся в Уфу и работал в ресторане «Башкирия», там я познакомился с нашими музыкантами — Маратом Юлдыбаевым, который сейчас работает в Тайланде. Еще с Александром Решетниковым, — рассказывает Гумеров.

После работы в Киргизии он вернулся снова в Сургут и попал в ресторан «Север». По его словам, для него это были самые лучшие годы как для музыканта. Он играл в коллективе, где приходилось подбирать на слух песни популярных на тот момент групп Boney M., ABBA.

— Однажды к нам подошел участник одной известной на тот момент музыкальной группы и сказал, мол, вы что здесь делаете, вам же в Москву надо. У нас тогда даже музыкальная аппаратура была лучше, чем у этой группы. Так получалось, что каверы мы с ансамблем играли в «ноль», то есть всё звучало как на пластинке, — вспоминает Салават.

В 2000 году сотрудничал с эстрадной певицей Ханией Фархи. Для шести ее песен он сделал аранжировки.

По словам Гумерова, на концерты приходили чиновники, музыканты с других ресторанов брали выходной, чтоб прийти послушать.

— Нас ждали, как участников группы The Beatles: возле заведения собиралась большая очередь. По некоторым причинам мы перестали там выступать, — рассказывает Салават.

Музыкант говорит, что позже часть музыкантов разъехалась. Его приглашали выступать одного, но он отказался.

— Я решил снова завязать с музыкой. Мне надоело видеть пьяные лица, пахнуть запахом еды, который шел с кухни. Еще вентиляция плохая, всё помещение накурено. Помимо этого, постоянно могли быть драки. Придет какая-нибудь «братва», попросит песню, которую отказываешься играть. Как меня не убили еще там? Бывало, пистолет приставляли к лицу, — рассказывает Салават.

После ухода из ресторанов Салават решил начать преподавать. Он собрал свой кружок, где обучал детей вокалу.

— Ко мне пришли дети, по ушам которых не то что один медведь, а стадо медведей пробежалось. Но зарабатывать нужно. Но ничего, научились, сначала выли, а потом стали лауреатами музыкального конкурса, — рассказывает Гумеров.

В 1988 году музыканту пришлось вернуться домой, в Красноусольский. Его мама заболела онкологией.

— После смерти мамы я начал преподавать в сельской школе. Здесь началась моя педагогическая деятельность. Первым моим учеником стал известный сейчас клавишник Руслан Янбаев. Без ложной скромности говорю, что за шесть лет я дал ему то, чего не дало бы училище, — считает Гумеров.

За время преподавания параллельно он занимался пчеловодством. Возил башкирский мед в Сургут. Даже ездил в Сирию: закупил там одежду и продавал в России.

— Ноты в голове всё равно превалировали, и мне постоянно хотелось играть. Я снова собрал свою команду музыкантов. Мы сделали свою программу. Тогда познакомились с Лилией Букеевой (эстрадная певица. — Прим. ред.). И она исполняла с нами песни репертуара Уитни Хьстон, Мэрайи Кэри.

Тогда их позвали выступить в Татарии. По рассказам Гумерова, там к ним подошел действующий президент республики Минтимир Шаймиев и предложил работать дальше для татарской культуры, даже пообещал квартиру в Набережных Челнах.

— Мы остались там работать, обещание президента было выполнено. Позже у нас с Лилей начались творческие разногласия. Я ушел из коллектива, — вспоминает Гумеров.

По рассказам музыканта, в 2003 году, чтоб оплатить обучение в университете для своей дочери, он поехал в Москву. Там начал работать концертмейстером в джазовом колледже им. Козырева и параллельно играл на Красной площади в одноименном ресторане.

— В один день я сижу, играю, и на крышке рояля появились черные руки. Смотрю — это Джордж Бенсон. Если бы кто-то это снимал, то можно [было] буквально увидеть: у меня чуть не отпала челюсть, — рассказывает Салават.

Бенсон был для него кумиром. Салават исполнял много каверов на репертуар музыканта.

— Он представился, я ему сразу же ответил: Just a moment — и сразу же начал исполнять его композицию Everything Must Change, а он — петь. Он же прекрасно владеет мелизматикой, начал многое опевать. Я никогда так круто не играл, как в тот день, я будто бы был на седьмом небе от счастья, — рассказывает музыкант.

После выступления в зале раздались громкие аплодисменты.

— Потом я быстрее позвонил жене, своим друзьям. Монин, услышав эту историю, ответил: «Я б очень удивился, если бы он к тебе не подошел».

Как позже выяснилось, знаменитый музыкант тогда, в 2006 году, приехал выступить на свадьбе певицы Алсу.

По словам Гумерова, на вторую встречу с кумиром он позвал свою ученицу Наталью Олейкину, которая в тот момент сотрудничала с группой Queen. Девушка знала английский, что могло помочь при общении со звездой. Они нашли цифровой фотоаппарат, чтобы запечатлеть кадр на память.

— Во второй раз мне уже морально было сложно играть. После выступления мы подошли к нему, и первое, что он уточнил у меня: откуда у меня столько пентатоники в музыке, как я так чувствую американскую музыку. Я ему ответил, что я же башкир. Объяснил, где находится республика. Он знал, что есть татары, но про башкир — нет. Я даже подарил ему наш башкирский бальзам. Позже в этот вечер ко мне подошел его менеджер и сказал, что Джордж хочет снами поиграть. Я не понял вопроса и ответил, мол, мы с ним уже играли.

Спустя время Гумеров написал рассказ «Неизбежные встречи, или Как я отказал Джорджу Бенсону».

В 2006 году музыкант вернулся в Уфу и снова начал работать педагогом в четвертой музыкальной школе. Сейчас он преподает слепым ребятам. Первым его учеником был пианист Данил Плешаков. Еще двое учеников Алескей Падалко, Рамзан Уритдинов. Он с трепетом рассказывает об их успехах.

Как рассказывает Гумеров, он второе лето сидит и играет на Телецентре под памятником Салавата Юлаева. Второй его локацией стал парк им. Ивана Якутова. На вопрос, что его вынудило играть на улице, он ответил:

— Нужда заставила. У меня ипотека, ее нужно закрывать. А зарплаты и пенсии не особо хватает. Здесь я получаю не такие прямо большие деньги, а сколько конкретно — считаю, что неэтично спрашивать. Могу сказать, что на хлеб с молоком хватает.

Также он указал на другие причины. Молодые менеджеры не берут работать в рестораны.

— Я уверен, что за границей меня бы на руках носили. Еще в Москве начались проблемы, когда я пытался устроиться в один ресторан. На прослушивание пришел директор и спросил менеджера: «Зачем ты привел ко мне беззубого старика?», — говорит Гумеров.

По его рассказам, там его позвали на другое прослушивание, он принес туда демодиск, где была записана его игра. До этого его могли попросить диск, а его не было. Не было спонсора или продюсера, который помог бы его выпустить:

— Только один я записал и назвал: «Учитесь красиво играть».

— Они слушали и удивлялись, глядя на меня. Я им сказал, что я не в шоу-бизнесе, на меня не нужно смотреть, а нужно слушать, как я играю, — рассказывает пианист. — Многие молодые рестораторы не понимают, что, если взять меня работу, люди будут ходить не только послушать музыку, но и параллельно будут заказывать еду ресторане, брать напитки в баре. Я могу им призвать публику. Мой уровень может помочь их бизнесу, — рассказывает Гумеров.

На вопрос, есть ли у него на этом месте конкуренты, он сказал, что конфликтов никогда ни с кем не было.

— Могу ответить так: я раньше занимался обливанием по методике Порфирия Иванова, и я помню его фразу: «Ваше место никем не занято». Вот сегодня, например, придет молодой музыкант Дима, который мне до этого позвонил и уважительно спросил, когда ему лучше приехать. Вот мы с ним договорились, что я играю до 20:30, а дальше он, — делится музыкант.

По его рассказам, он даже помогает молодым начинающим музыкантам. В общем чате он дает советы, как выбрать песни для исполнения.

— Я написал ей, мол, разделите проходящих людей на семь категорий по возрасту. С одного года до 10, с 10 лет до 20, с 30 до 40 и так далее. И на каждую категорию нужно определить хит. И вот у вас получается семь хитов, — рассказывает музыкант.

По его словам, чаще всего люди просят в основном сыграть башкирские народные песни «Идель буйы» либо что-нибудь из татарской эстрады. Например, из репертуара Хании Фархи. Один раз казахи попросили исполнить гимн их республики. Китайцы подходили и просили исполнить их песни.

На вопрос, не прогоняют ли его, он отвечает, что, наоборот, зовут выступать. Например, подходил управляющий парка «Кашкадан» и просил поиграть у них в парке.

— Нет. Я что, бомж, что ли, какой-то. Полиция нормально реагирует. Однажды меня позвали на празднование дня рождения. Я съездил, там внуки решили устроить для своей бабушки семейные посиделки, и я сыграл там.

— Когда я работал в одном из ресторанов Уфы, ко мне подошел молодой человек и сказал: «Батя, ты такую обстановку создаешь, что сюда хочется приходить».

Я играю то, что и мне нравится, и людям. После большого ресторанного опыта могу хоть что сыграть, — говорит Гумеров.

И сравнивает свою работу с моментом, когда камень падает в воду и вокруг появляются волны.

— Аналогично и с музыкой. Когда я играю, мне хочется поделиться прекрасным с окружающими, — говорит музыкант.