«Как можно к истории так относиться?» Гуляем по старейшему кладбищу Уфы. Выясняем, кто виноват в его разрухе

Башкирские депутаты предложили штрафовать людей, которые «нарушают правила содержания мест погребения». Тем временем на одном из старейших кладбищ Уфы, магометанском, которому в 2012 году присвоен статус историко-мемориального, царит разруха и уныние.

Корреспондент UFA1.RU прогулялся по погосту вместе с исполняющим обязанности председателя местного республиканского отделения «Всероссийского общества охраны памятников истории культуры» Эльзой Маулимшиной и выяснил, кто, по ее мнению, виноват в уничтожении памяти о предках и что с этим делать.

В центре Уфы на мусульманском (магометанском) кладбище похоронены видные общественные деятели Башкирии. Словом, цвет национальной интеллигенции. Впервые о нем упоминалось в 1852 году. Само кладбище, по мнению Маулимшиной, могло бы стать еще одной визитной карточкой республики, если бы не одно «но» — его удручающее состояние. По ее словам, мусор с могил убирает только один уборщик, и то за небольшую плату.

— Учитывая огромную площадь хозяйства, понятное дело, что он не успевает, — отмечает Маулимшина и добавляет, что некоторые посетители кладбища выбрасывают мусор, не донося его до специально установленного контейнера.

Но эта проблема — не главная.

Несмотря на благоустроенную центральную дорожку, сами надгробия, которым более чем по сотне лет, выглядят печально. Особенно теряются они на фоне новых, современных.

Само кладбище, как рассказывает Маулимшина, закрыто для захоронений, исключение делается только для родственников тех, чьи тела уже покоятся здесь.

Сколько именно похоронено человек, неизвестно, поскольку «все архивы сгорели», добавляет она.

Старейшие надгробия располагаются внутри кладбища. Чтобы найти их, нужно протоптать себе дорожку, поскольку весь путь до нужной могилы окутан бурьяном и сорняком. Другая проблема — нет никаких указателей, которые гласили бы, что рядом захоронен известный для республики человек.

На эти проблемы указывает и Эльза Маулимшина.

— В Казани вот как можно понять, что там похоронен видный мусульманский деятель? Рядом с могилой высится палка метра в три или четыре, на которой возвышается полумесяц. Рядом с оградкой. Люди понимают, здесь похоронен значимый человек. Там же, на размещенном рядом маленьком стенде, значится и информация о захороненном. Кто такой, кем работал, чем запомнился, — рассказывает она.

Таких табличек на уфимском мусульманском кладбище нет, поэтому имена и фамилии захороненных несведущим людям ни о чем не скажут.

Чтобы побольше людей узнали том, кто захоронен на кладбище, могилы нужно оцифровать и вместе с дополнительной информацией ввести в единую базу, считает Маулимшина. Это нужно для того, чтобы любой желающий смог в интернете прочитать кратко биографию покойного и посмотреть на могилу.

— Эта работа уже идет. Только у одного директора кладбища нет физической возможности обойти все надгробия. Нужно же идентифицировать каждого, кто похоронен здесь, — рассказывает она. — Это же нужно понимать, кто и где похоронен, чтобы прийти, ввести геолокацию или по QR-коду и все прочитать. Нужны добровольцы. В других регионах они выигрывают гранты. Пока таких заявок от наших не поступало.

Бороться с сорняками и бурьянами Маулимшина предлагает с помощью специальной техники, которая стоит «тысяч 120».

На старейших башкирских надгробиях информация о захороненных написана на алфавите на основе арабской графики — иске имля, которая распространилась до появления башкирской и татарской письменности.

Эти надгробия со временем разрушаются, а любая информация о покойных — стирается.

— Взять хотя бы это надгробие. Здесь похоронен то ли ребенок, то ли человек, потерявший ребенка. На иске имля написано про душу ребенка, которая вознесется на небеса. Точно уже не понять, — отмечает Маулимшина. — Вот так мы теряем историю. Надписи облезают. Никаких переводов с иске имля на русский или башкирский нет.

Если облицовка отвалится, то «мы так ничего и не узнаем о покойном», уверена Маулимшина.

Эта могила располагается с современным захоронением и не имеет никакой ограды.

Идем дальше и приходим к священному для всех мусульман месту — могиле восьмого муфтия России Ризаитдина Фахретдинова, умершего в 1936 году. К нему ежегодно приезжают паломники со всей страны. Они читают молитвы и отдают таким образом почтение его деятельности.

— Имя Ризаитдина Фахретдинова, наверное, известно любому мусульманину, — уверяет Маулимшина.

Сама могила располагается за скромной железной оградой.

По соседству с могилой муфтия — две другие, в которых покоятся его сыновья.

Муфтия очень почитают в Казани, рассказывает Маулимшина, и рядом с его могилой можно увидеть и вице-премьеров правительства Татарстана, и духовенство муфтиятов регионов России.

Усыпальница шейха и вандалы

Среди разрушенных могил нам встречаются и те, что в относительно хорошем состоянии. Такой можно назвать усыпальницу башкирского дворянина (шейха) Алиоксара Сыртланова. Сама могила из прошлого столетия, а памятник явно новый.

— Склеп изуродовали вандалы. Раньше, в 90-х годах, тут неподалеку располагались беседки. Вандалы пили и гуляли. Мусор постоянно скидывали. Всю эту территорию загадили, — рассказывает Маулимшина.

Еще одна усыпальница, которая встретилась нам на пути, в хорошем состоянии, но она новая. В ней похоронены известный башкирский педагог и лингвист Закир Шакиров и члены его семьи.

«Душа не позволила бы идти с отставанием от других регионов»

Идем дальше и попадаем на родовое захоронение, где покоятся десять человек из знатной семьи.

— Здесь лежит семья муфтия Султанова: его дети, мама, невестка и внучка. Его сын Искандер, к примеру, известен тем, что был одним из предводителей Башкирского национального движения, от имени Башкирского правительства в 1918 году подписал «Акт об образовании всероссийской верховной власти». Он был соратником Заки Валиди и в годы террора пропал без вести. Невестка Анна Рябинкина, так сильно полюбившая мужа Искандера, что ради него поменяла религию и взяла мусульманское имя Гайниль-Хаят, известна тем, что, окончив в Париже курс акушерства, во дворе своей усадьбы построила еще один дом, в котором устроила больницу и родильный дом на шесть коек. Здесь и сама родила троих детей: Марьям, Рустема и Гумер Искандера, — отмечает Маулимшина.

Башкирия, по словам Эльзы, еще сто лет назад считалась «передовым регионом», а сейчас — «в отстающих».

— Были первыми в образовании. У нас первыми в Уфе университеты открывались, не только для жителей Башкирии, но и для ближайших регионов. За сто лет мы превратились в отстающих, потому что историю свою не сохраняем. Если бы мы ценили, мы гордились бы этим. У нас душа в этом случае не позволила бы идти с отставанием от других регионов. Мы бы вкладывали силы, чтобы не уронить достоинство, честь и продолжать заниматься тем, что они заложили в свое время. А ведь мы были впереди Казани в свое время, Челябинска, Екатеринбурга, — рассказывает Маулимшина.

Разрухе на мусульманском кладбище удивляются не только местные жители, но и, по словам Эльзы, жители Татарстана:

— Они возмущаются, когда видят такие могилы и спрашивают: «Как можно к истории так относиться?»

Старейшее захоронение

И вот наша конечная остановка. Мы дошли до старейшей могилы мусульманского кладбища. Принадлежит она второму муфтию Оренбургского духовного мусульманского собрания Габдассаляму Габдрахимову. Похоронили его в 1840 году, рассказывает Маулимшина.

— Он построил первую соборную мечеть на Тукаева. Известен также и просветительством. Он призывал болезни лечить не только молитвами, но и лекарствами. Писал об этом в брошюрках и раздавал их людям. Раньше ведь это не очень было принято, — отмечает она.

Эта могила, как и многие другие захоронения, пребывает в плачевном виде: заросла деревьями, оградка заржавела.

На вопрос о том, а можно ли штрафовать потомков тех, чьи предки покоятся на этом кладбище, Маулимшина ответила отрицательно:

— Должно быть желание. Есть люди, которых хоронят как бездомных практически. Это все зависит от поведения самого человека при жизни. А вдруг он своих детей не содержал? Алиментов не платил? А сейчас он умрет, а его детей штрафовать?

Другая проблема, по ее мнению, заключается и в том, кто будет ухаживать за могилой, если потомки мертвы или нет:

— Никто, как сейчас?

Неравнодушные волонтеры при желании могут присоединиться к организации Эльзы Маулимшиной и вместе ухаживать за старинными могилами.