Ленара Иванова, заместитель председателя Федерации профсоюзов РБ: «От государства нет посыла, что будет увеличиваться зарплата, и при этом растут ежемесячные расходы людей»

В последние годы наша республика успешно развивалась, наращивая свой экономический потенциал. Однако сегодня ситуация кардинальным образом изменилась. В Башкортостане все острее ощущаются негативные последствия финансово-экономического кризиса. В наш лексикон прочно вошли понятия «спад производства», «неполный рабочий день», «сокращения», «рецессия»... Каждый период времени, тем более связанный с перестройкой в экономической и социальной сферах, требует новых форм и методов работы в любом направлении. Профсоюзы – не исключение. О том, как это реализуется на практике – в нашем интервью с заместителем председателя Федерации профсоюзов РБ Ленарой Хакимовной Ивановой.

– В чем проблема кризиса для рабочих, для простых людей?

– Любой кризис, любые проблемные вещи, происходящие в государстве, отражаются прежде всего на простых людях. И это самое грустное и тяжелое. То есть мы с сожалением отмечаем, что не уменьшается спрос на VIP-туры за рубеж, какие-то средства роскоши. Правда, в последнее время идет экономия за счет того, что сократили аппарат республиканских органов государственной власти, как это недавно было озвучено. Экономия – 300 миллионов рублей. Но это несоизмеримо с теми проблемами, которые обрушились на головы большей части населения.

– На ваш взгляд, есть ли в антикризисной программе правительства недочеты, что-то, может быть, упущено из внимания?

– Есть две вещи, которые меня откровенно удивили в той программе, которая была опубликована в «Российской газете» и представлена на обсуждение широкой общественности. Первое – это полное отсутствие информации по зарплате. Скажем так, по позиции государства в отношении перспектив роста заработной платы. Когда мы договаривались о принятии Федерального закона о минимальном размере оплаты труда с 1 января 2009 года в размере 4330, была достигнута одновременно договоренность, что с этого момента мы ее постоянно индексируем в соответствии с процентом инфляции. То есть это было оговорено четко и впоследствии должно было само собой происходить. А в антикризисном плане сказано о пенсиях, сказано о здравоохранении, о студентах, сказано немного о реальном секторе (о льготах по налогу на прибыль, которой, кстати, нет. А если прибыли нет, то от этой льготы толку никакого, честно говоря). А вот о зарплате, о минималке, к сожалению, не было ни слова. В связи с этим Федерация независимых профсоюзов России внесла свои предложения по заработной плате.

Второе – Федерация профсоюзов с самого конца 2008 года целенаправленно борется за то, чтобы были заморожены тарифы. То есть в 2008 году необходимо было их заморозить, а сейчас снизить. Писали письмо Президенту республики, Президенту России, с Федерацией независимых профсоюзов России пытаемся вопросы решить. Нам же говорят, что существует система адресных субсидий, и, пожалуйста, каждый имеет на это право – вперед за субсидиями. На самом же деле там масса условий: во-первых, чтобы их получить, во-вторых, огромное количество документов, которые необходимо собрать и т.д. В итоге обратилось за субсидиями в республике 5%, а в Уфе и того меньше – 3,5%. Но это не значит, что в них нет нужды. Уровень доходов снизился по сравнению с докризисным периодом (думаю, не надо никого в этом убеждать), уровень расходов, напротив, повысился. В данный момент мы настоятельно просим правительство республики дифференцировать систему жилищных субсидий в зависимости от категории населения.

В то же время мы считаем, что тарифы на энергоносители как минимум на три года необходимо заморозить. Вообще для всех, не только для граждан, но и для предприятий. Это была бы реальная антикризисная мера. Много предприятий, особенно металлургии, которые на энергоносители тратят очень большое количество средств. То есть в себестоимости большой процент затрат именно на эти расходы. В случае принятия данного решения, это была бы существенная помощь, возможно, тогда была бы и прибыль.

Нас же убеждают в том, что все достаточно сложно, что это неповоротливый механизм, что одну цифру тронешь, и весь федеральный бюджет полетит. Я же считаю, что просто не хватило политической воли, нет понимания, что на самом деле важно, что просто уже прижало. И поэтому мы организовали отправку писем Президенту России от конкретных людей: я, Иванов Иван Иванович, пишу вам, Дмитрий Анатольевич, потому что мне невозможно так жить, потому что зарплата моя уменьшилась, а расходы мои ежемесячные увеличились. И 1 мая мы выходим на улицы в том числе с требованием вернуться к вопросу установленных тарифов.

Кстати, 1 апреля с наступлением нового квартала у нас опять идет пересчет жилищно-коммунальных услуг. Подъем тарифа на газ, как вы знаете, был разбит на кварталы, на 5% увеличение с 1 января, еще на 7% увеличение с 1 апреля, потом – с 1 июля. В принципе получается, что рост продолжается. На 27,7% мы почувствовали в январе, а сейчас – следующий этап роста, поскольку было такое постановление правительства РФ, чтобы не было резкого повышения – рост распределен по кварталам.

Это два основных момента. От государства нет посыла, что будет увеличиваться зарплата, и при этом растут ежемесячные расходы людей. Ведь это то что, что реально может регулировать государство. Мы считаем, что правительству России очень должно быть стыдно за такое заявление антикризисной программы. Все, что там есть, я бы назвала полумерами. Хотя, безусловно, там много положительных вещей.

– Как один из руководителей Федерации профсоюзов РБ, соприкасающийся в работе с правительством, как вы думаете, правительство делает все возможное для благосостояния народа? Мой вопрос основан на следующем: по телевизору нам постоянно показывают, что курорты VIP-класса не пустуют, директор пресловутого же Куршавеля говорит, что снижения притока клиентов в этому году нет, но в то же время народ бедствует. Возьмем тех же сельских педагогов – они просто в нищете живут.

– Между ними пропасть. Одним из серьезных показателей социального благополучия населения страны является соотношение доходов 10% наиболее обеспеченных жителей государства к 10% наименее обеспеченных граждан. По нашему республиканскому соглашению, оно должно быть не более 6 к 1. На самом деле, по статистическим данным, этот процент около или более 20. Мы видим, что даже близко соглашение не соблюдается. А если возьмем то, о чем вы говорите, то здесь уже в сотни раз идет дифференциация. Страшная дифференциация по регионам, если брать в рамках страны. Есть регионы, которые просто нищие.

Есть дифференциация по отраслям. Далее по должностям. Даже внутри предприятия ужасная дифференциация между топ-менеджерами и рабочим классом. Недавно в руки мне попал один документ, где ведомость о зарплате включала в себя список на премирование руководителей, который состоял из 23 человек, конкретных людей, общая сумма премирования – 18 миллионов рублей по итогам 2008 года.

Притом что это предприятие, которое перешло на неполный рабочий день, и рабочие на себе узнали все прелести кризисных явлений. Рабочему говорят: «Как?! Кризис же! Иди – работай! Сверхурочно работай!» При этом следующий список – это подразделения (не конкретные люди) и на все эти подразделения – два миллиона рублей. То есть в том списке конкретные лица получили 18 млн рублей и здесь на все подразделения два млн. Это просто преступно! У меня других слов нет! В этом случае приходится говорить об очень низкой культуре нашего общества. Эти люди, естественно, лоббируют принятие каких-то полезных им решений, как на федеральном, так и на республиканском уровне. И поскольку они не живут обычными проблемами, ведь что для них 4330 рублей, они в лупу их даже не видят, у них совершенно другие запросы, они не понимают проблем людей, которые эту прибыль им и создают.

– Лично вы как член профсоюза, как руководитель, считаете ли, что, во-первых, профсоюзы способны влиять на ситуацию, а, во-вторых, делают ли они все возможное?

– Я не устану повторять: наша сегодняшняя структура не позволит делать эффективными даже самые правильные решения. Простой член профсоюза, завода, поликлиники, судит о профсоюзах по тому человеку, который с ним рядом: в цехе, в профгруппе. И вот здесь уже возникает вопрос: а что может этот председатель цехкома, который фактически напрямую зависит от работодателя. Ему самому надо завтра работать, ему нужно получать зарплату, его профсоюз не прокормит, ему очень важны отношения с работодателем. Поэтому очевидно, что он не может быть эффективным. Даже если он очень хороший, честный человек, даже если он очень грамотный. Это нам в профсоюзах нужно менять.

Мы не дотягиваем до того, чтобы противостоять работодателю с армией юристов, экономистов. Так вот, даже если он очень грамотный, профессиональный профсоюзник, все равно он просто объективно не может полностью на 100 процентов выступать только в защиту работников. Он будет балансировать между своими интересами и интересами профсоюза. Поэтому, на мой взгляд, уже перезрела необходимость измениться. Сегодняшний кризис как лакмусовая бумажка выявляет результативные действия профсоюзов и не результативные. И люди, не увидевшие реальной помощи, просто уйдут. И, к сожалению, этот постоянный отток членов профсоюза очень страшен и, впоследствии, ушедшие, придя на новые места работы, будут против профсоюзов. А особенно молодежь. Им еще очень долго работать, они всегда будут с этим негативным отношением к профсоюзам жить, транслировать это отношение. Нарастание недоверия к профсоюзам – самое плохое в этой ситуации

Нужно взяться за эту структуру, изменить. Чтобы о профсоюзе человек судил не по его ближайшему коллеге, который где-то на общественных началах несет эту тяжелую профсоюзную ношу. Я уже не говорю о том, что есть очень большой соблазн оказаться рядом с руководителем при распределении возможностей, рядом с руководством всегда теплее. И это очень стыдно, что потом составляется мнение о профсоюзах по этим отдельным личностям.

Что касается структуры, наш председатель Амирхан Самирханов обратился к председателю ФНПР Михаилу Шмакову с открытым письмом, которое опубликовано в газете «Солидарность». Мы просим срочно заняться этим вопросом, организовать живую дискуссию сверху донизу в отраслях, в первичках. В конце концов, чтобы перемололи эту проблему и поняли – мы себя позиционируем как западные профсоюзы, мы такие же лозунги начертали на своих знаменах, мы говорим, что самая главная наша задача – это защита, представительство и контроль за соблюдением законодательства.

Мы это считаем главным и везде пропагандируем, что мы самые главные защитники. А поскольку структура у нас далеко не такая, как на Западе, то на выходе мы получаем совсем другое. И получается раздвоение между тем, как мы себя позиционируем и тем, что имеем в наличии. А в наличии нет возможности быть реальным защитником, профсоюз занимается теми делами, которые оправдывают его существование, это организация досуга, спортивных мероприятий. Причем, я не говорю, что этим не надо заниматься, но у нас получается, что о профсоюзах судят именно по этим вещам, а на самом деле это неправильно.

И здесь нужно сказать о том, что признаком существования профсоюза является забастовочный фонд. И не нужно бояться таких вещей, не нужно бояться говорить о забастовках, потому что это законно, то есть это один из законных способов решений коллективного трудового спора. Сейчас нам нужно обязательно менять федеральное законодательство, потому что забастовку солидарности невозможно провести в России. Но это другой вопрос, который у нас худо-бедно в рабочем порядке обсуждается и законопроекты пробиваются на федеральном уровне.

Я веду к тому, что эффективный профсоюз это тот, который возможностью забастовки может работодателя вынудить не делать тех вещей, о которых я говорила. Это реально помогает контролировать соблюдение законодательства, соблюдение пунктов коллективного договора. И вот тот пример по предприятию, где выплачено 18 млн. премиальных, показывает, что просто не выполняется Республиканское соглашение, уже есть основание для забастовки. Но у нас получается, что первичка не в состоянии это делать.

В западных структурах профсоюзов, там все средства уходят наверх и оттуда уже по смете, по жестко-оговоренным направлениям идет финансирование вниз, и представитель профсоюза работает именно по своим задачам: защита, представительство, контроль. А у нас система получилась перевернутая, мы натягиваем на себя красивые лозунги, названия, а система не может работать по выполнению своих задач, необходимы реформы. И вот вы когда спросили, все ли делает профсоюз, на примере этого предприятия я могу сказать, что нет, не все.

Там должно была такая буча произойти под руководством профсоюза, там должны были сказать – как такое допустили?! В то время, когда люди переведены на неполный рабочий день, может быть, вы просто не будете выплачивать такие бонусы, и тогда можно будет и людям нормально зарплату платить и не срезать им премиальные?!

Кстати, у нас зачастую говорят, что вот, экономия идет на предприятии за счет зарплаты. Но ведь если посмотреть на некоторых предприятиях на себестоимость продукции, то доля зарплаты составляет 10%. То есть даже если ты сэкономишь на зарплате 50%, то реальная экономия для тебя составит только 5%, а все остальное – это другие расходы. И в реальности за счет зарплаты очень сложно сэкономить, особенно, если речь идет о небольших зарплатах.

– Работаете в серьезной общественной организации вплотную с администрацией города, с правительством, а не мешает в работе, что вы женщина?

– Вопрос провокационный. Ровно 50 на 50. С одной стороны мешает, а с другой – помогает. В отдельных случаях очень удобно, будучи женщиной, решать вопросы. А если вообще женский вопрос поднимать, я считаю, что законодательство у нас нормальное, хотя мы зачастую и шумим, и сейчас мы готовим выступление в Общественную палату Председателя, который должен поднять на федеральном уровне проблему, когда в пенсионный стаж женщин засчитывается только три года по уходу за ребенком.

Притом что государство стимулирует женщин как можно больше рожать. А что делать, если государство тебе только три года засчитает, но за этот период будут пенсионные начисления, которые рассчитываются только исходя из минималки 4330 рублей. Получается, что экономически женщине невыгодно сидеть с ребенком, в будущем это скажется на пенсии. Хотя женщин, имеющих более высокий уровень образования, у нас в России больше, чем мужчин, но при этом у них пенсии будут меньше… лишь потому, что они рожали и сидели с детьми. Государство лицемерит, говоря: «Рожайте, у нас демографический кризис» и т.д. Но ведь женщины-то рожают детей и для страны, не только для себя. Поэтому есть перекосы в законодательстве. Это отражается и на карьере тоже.

Но законодательство у нас неплохое, в среднем оно даже больше дискриминационное в отношении мужчина, это если рассматривать в целом. А почему женщины меньше у нас в каких то органах власти, занимают высокие ступени… на мой взгляд, есть какая-то определенная субъективная сторона, что мужчины немного оттесняют женщин, считая, ну что может женщина?

Многие женщины сами так считают. Проблема не в том, что ей не дают, а в том, что она сама уверена, что она не может. Вот в этом, я считаю, самая большая проблема женщин заключается. Нужно поверить в себя, перестать считать себя только домохозяйкой, нянькой, гувернанткой и садовницей, а, поверив в свои силы, начать работать в этом направлении. Все зависит от самого человека. У нас огромное количество женщин, работающих в государственном аппарате, но когда мы смотрим структуру этой численности, выясняется, что это занятость на самом низком уровне.

Это делопроизводство, секретариат и т.д. А среди руководителей женщин всего 1-2%.

То же самое в Думе, то же самое в правительстве, то же самое я могу сказать по нашей республике, у нас очень низкое количество женщин-депутатов, например в Государственном Собрании – Курултае РБ. И опять же чем ниже уровень, тем больше женщин, то есть на уровне местных советов, поселковых, сельских советов – там уже их масса. Что касается исполнительной власти, у нас нет ни одного главы администрации женщины.

Нет женщин в правительстве, я имею в виду вице-премьеров. В западных странах идет феминизация власти, вы видите сами. Такое ощущение, что женщины решили взять реванш определенный. Мне кажется, женщина может многое внести в управление государством и отдельно взятым предприятием, на мой взгляд, возможности ее недостаточно используют, в том числе и в профсоюзах.

– Ваша высокая позиция, ваша работа – это не отнимает вас от семьи?

– Отнимает... Мои меня ревнуют к моей работе. Даже однажды мой младший сын сказал: «Я согласен, чтобы ты не была начальницей, а побольше была со мной». Хотя сейчас уже, когда они подрастают, отношение меняется. Я прекрасно понимала, что или я использую имеющийся у меня потенциал и чего-то смогу добиться, включая и карьерный рост, и моя семья тоже от этого выиграет, или я остаюсь на месте. Сейчас я вижу, что мои дети с гордостью говорят, где у них мама работает. Да и стартовые возможности для них лучше, хотя это и не очень принято афишировать, но это есть. Дети сейчас уже довольны, гордятся, и что самое интересное – они очень проникнуты духом профсоюзной работы. То есть у меня дома такие слова, как защита трудовых прав, это не что-то эфемерное. Даже когда в кино что-то такое происходит, мой старший сын может сказать: «Мама, а куда смотрит профсоюз?»

– А как вы проводите свободное время?

– Выходные стараюсь проводить с семьей. У меня две самые главные вещи в жизни – это работа и семья. Когда я переезжаю затонский мост, я стараюсь провести черту, все, что за мостом, там и остается, а здесь уже другое, я уже полностью в своей семье. Общение в семье – это самое ценное для меня. А по поводу досуга – я очень спортивный человек, люблю быть в тонусе. Мы и плавать ходим, и на лыжах катаемся, и в боулинг любим ходить, и в бильярд я играю. Ходим в театр с семьей, на концерты. То есть досуг – это друзья и семья.

Если же говорить о формуле счастья, я для себя поняла, что нужно быть в мире с самим собой, внутри должно быть спокойно, ругаешь себя – нет счастья. Мы же самые строгие критики для себя. Но если есть покой в душе, то все остальное ерунда.

А вообще, моя работа просто уникальна. Это прекрасная возможность делать хорошие вещи, получать удовольствие и зарплату за это получать. Я обожаю эту работу. То есть здесь есть и общение, и работа с документами, и представительские функции, ты всегда на людях, это помогает держать себя в тонусе. И потом мы добиваемся результатов, мы не пустомели, и это всегда направлено на улучшение жизни членов профсоюзов.

– В Федерации профсоюзов соблюдаются все права трудящихся?

– Скажем так: надо чтобы соблюдались. Мы соблюдаем с точки зрения минимальной оплаты труда, режима работы. Если есть какие-то наши прегрешения, кто-то задерживается, еще что-то, то это небольшие издержки. В целом могу сказать – да, соблюдаются.

– Ленара Хакимовна, когда молодежь устраивается на работу, вы бы порекомендовали им обратить внимание на тот момент, есть профсоюз на этом предприятии или нет?

– Конечно же, нужно обратить на это внимание, поскольку именно наличие профсоюзной организации показывает, что работодатель прозрачен, он выплачивает белую зарплату, выплачивает все средства во внебюджетные фонды, он готов все в коллективный договор вписать. Иначе говоря, наличие профсоюзной организации свидетельствует о социальной ответственности.

Как кто-то сказал, профсоюз – это политическая реабилитация бизнеса. Даже там, где не было профсоюзной организации, и она только появилась, значит руководитель там готов к диалогу и ему нечего скрывать. Потому что профсоюзная организация ничего такого не требует, работа ведется только в рамках закона, соблюдая социальные гарантии. Это рациональный и справедливый подход. Да, может быть хорошая ситуация на предприятии и там, где нет профсоюза, но зачастую это зависит от личности руководителя, поменяется руководитель – поменяется и ситуация на предприятии. Там, где есть профсоюз, там не зависит от того, сменился директор или нет, какие сложились отношения. Коллективный договор принят и работает для всех.