Сергей Безруков, актер: «Я хочу подарить заключенным надежду»

В воскресенье, 16 августа, в кинокомплексе «Синема Парк» в ТРК «Семья» состоялся предпремьерный показ фильма «Каникулы строгого режима». Представить картину приехала творческая группа в составе: режиссер Игорь Зайцев, сценарист Андрей Кивинов, продюсеры Джаник Файзиев, Наколай Попов и сама душа народа русского Сергей Безруков, который сыграл роль зека Сумрака, с 16 лет скитавшегося по зонам. Впрочем, логика развития персонажа весьма понятна – от бандита до зека, кабак да крест.

Нам удалось задать актеру несколько вопросов после просмотра картины «Каникулы строгого режима».

– Сергей, вы отпустили волосы. С чем связана такая перемена имиджа? Новая роль?

– Да, я буду Иванушкой-дураком. (Скромно улыбается наше все российского кинематографа). В этой картине я не только исполню одну из ролей, но также дебютирую в роли продюсера. Стану сопродюсером и соавтором сценария, пока рабочее название картины «Самая реальная сказка», рассказывать много не буду, но фильм интересный.

– В картине «Каникулы строгого режима» предстаете в образе пионервожатого. А у вас самого такой «лагерный» опыт был?

– Честно признаюсь, в лагере я был два раза. Немного, но мне хватило. Правда, в первый раз пионервожатой была моя родная тетя, так что я был в привилегированном положении, но все прелести пионерской жизни познал... Во второй раз я попал в лагерь «Буревестник», был местным заводилой, устраивал концерты... Да, неплохое в общем изобретение... Хотя многое зависит от вожатых. У нас были отличные вожатые, которые пели нам песни, рассказывали сказки... Грех, если вожатый не занимается детьми, зачем тогда вообще им становится? Чтобы запирать детей на ночь и убегать на гулянки? Нет уж, назвался вожатым, будь добр соответствовать. Ведь на самом деле это огромная ответственность, дети копируют тебя во всем, причем именно копируют.

– В фильме в вашего героя влюбляется одна из его воспитанниц. А вы влюблялись в вожатых?

– Нет, в это время я был влюблен в девочку из соседнего отряда, так что на вожатых не обращал внимания. Тем более что тогда мне казалось, что они все в возрасте. Хотя девушкам от силы было 23 года.

– Говорят, труднее всего работать на площадке с детьми и животными. А что было самым сложным для вас?

– Наверное, первый момент встречи с детьми стал самым незабываемым за все время съемок. Как мне рассказывали, пока я был в гримерке, дети очень ждали моего выхода и буквально не отрывали глаз от двери. Но они находились как раз под впечатлением от моего Саши Белого и ждали восторженно,наверное, именно моего персонажа – в кожаном пальто, с волосами, зачесанными назад, двухметрового роста... А я уже был в тельняшке и с перебинтованной головой, с железными зубами. Вышел из гримерки, прошел, а реакции нет... Дети как смотрели на дверь, так и продолжали смотреть... Когда им воспитатель показал на меня, то они воскликнули: «Этот???» И услышав это разочарованный вопль, я понял, что пора выруливать из этой ситуации. И я стал воспитателем, стал хохмить, юморить, оставляя при этом за собой право быть авторитетом. Ведь настоящий воспитатель должен стать лидером, на которого будут равняться и которого будут уважать. А еще был момент, когда по сценарию дети меня должны были тащить по полю на еловых лапах... Август, сухостой выше пояса, тащить реально тяжело. Было дикое желание им помочь, оттолкнуться ногой, но нельзя – нужно было лежать как бревно. Появилось ощущение беспомощности какое-то.

– В чем же все-таки дети равнялись на вас?

– Я был весьма горд и доволен, что научил их свистеть, по мальчишечьи, вот так. (тут Сергей Витальевич засунул себе пальцы в рот и так свистнул, что микрофон зафонило. Силен.) И когда у них получилось, я действительно был горд за них и доволен. Я это запомнил, незабываемое ощущение. Почти такое же чувство было, когда я вышел в костюме черта – ведь там сидели реальные дети и они абсолютно искренне смеялись, я разыгрывал для них настоящее представление. Это же ТЮЗ! Освобождение драматического актера в ТЮЗе...

– Может быть, стоит открыть свою актерскую школу?

– Я думаю об этом. В актерской профессии есть нужда. Порой наблюдая за тем, как неумело держатся молодые люди в кадре, думаешь: «Ну кто же был тот самый мастер, который тебя учил? Почему он не объяснил тебе элементарные вещи?» Потом понимаешь, что задаешь эти вопросы в первую очередь себе. Если у тебя есть возможности и способности, ну так давай, приступай. Иногда я выступаю в роди учителя. Например, в «Самой реальной сказке» главную роль исполняет 14-летний парень Максим Шибаев. Начинаешь ему подсказывать, помогать и чувствуешь, что есть силы, есть потенциал, можно учить...

– В картине «Каникулы строгого режима» вы воплотили на экране образ зека Сумрака. Ваш предыдущий опыт съемок в криминальном сериале как-то помог?

– Да, «Бригада» так или иначе всплывает в сознании, особенно когда рядом на афише две фамилии – Безруков и Дюжев. (Улыбается.) На самом деле, для нас было весьма серьезным поступком снова быть вместе в кадре и избежать аналогий с Сашей Белым и Космосом. Но мы другие – там мы Виктор Сергеевич Сумароков и мент Кольцов.

Что касается опыта, то знаете, это абсолютно разные миры – бандитский и уголовный. Там блатные, это определенный язык, нрав, поведение. Очень трудно было сыграть человека, который не видел жизни. С 16 лет он «чалился» по зонам. Он – неандерталец, попавший в современный мир. Он начинает его познавать, впервые влюбляется, впервые открывается. Мой герой 0 это человек в скорлупе, которая постепенно начинает приоткрываться.

– Для того чтобы точнее воплотить образ, как-то изучали жизнь по ту сторону решетки?

– Вообще, я по большей части ориентировался на свой любимый фильм «Калина Красная», пытался сыграть человека с судьбой, похожего на Егора Прокудина с таким же тяжелым взглядом человека, скрывающего свою душу, взглядом, который я пытался сохранить в первых сценах картины, когда показывали жизнь зоны.

А еще мне дали прочитать книгу «Как выжить в зоне». Честно говоря, советую ее всем прочитать. После этого нормальный человек не то, что не совершит преступление, а у него и мыслей таких не возникнет... Не дай бог туда попасть... Мурашки по коже от того, что делается на нашей зоне. Нет там ничего смешного, нет. Это страшно...

– Ради этой роли вы даже согласились изуродовать свою улыбку...

– Да, железные зубы... Зато сразу прочитывается судьба. Пришел 16-летний паренек в зону и ему сразу зубы выбили, потому что горячий слишком, с норовом.

– Каждая роль оставляет отпечаток в душе актера. Что-то внутри вас изменилось после этой роли?

– Я старался сыграть судьбу. Я пытался донести до людей мысль о том, что надо очень аккуратно налаживать контакты с теми, кто побывал в зоне, очень аккуратно. Одно неосторожное движение, и та самая скорлупка, которая начала раскрываться, навек захлопнется, и вы получите еще одного вора, убийцу, насильника. Ведь как ни крути мы относимся к таким людям, как к изгоям, с опаской. А ведь за решетку порой и невинные попадают, но «зона» ломает, изменяет сознание.

Я хотел дать надежду тем. Кто сейчас не на свободе. Вы сможете вернуться к нормальной жизни. Ведь когда мой герой спрашивает: «А зачем ему такой отец?» – это очень больно. Он не верит в то, что у него когда-нибудь может появиться семья... Но она появляется, к нему тянутся люди, его любят дети. Надежда есть. Они люди. В пьесе «На дне» звучала фраза «Человек – звучит гордо». И надо, чтобы по-прежнему так и было.

Мы планируем показать картину в колонии строгого режима и узнать мнение именно людей, которые бы посмотрели фильм «профессионально».

– Все-таки в последнее время сочетание «российская комедия» звучит скорее как ругательство. Не опасались ли вы сниматься в таком фильме?

– Вообще жанр комедии для меня не нов, я много играю их в театре. Обидно, что я не бывал в в вашем городе со своими спектаклями. Я в Уфе в первый раз. Насчет опасений – был такой момент. Но когда я прочитал сценарий, он произвел на меня колоссальное впечатление именно благодаря доброму, хорошему, непошлому юмору. Это высший пилотаж: люди не пытаются смешить, они серьезны, но при этом зритель просто умирает со смеху. Юмор удался. Наконец-то в нашем российском кино, именно в российском, о советском я не говорю – я на нем вырос – начинает появляться непошлый юмор. Ситуации работают. Дико смешно потому, что все абсолютно серьезны. Это доброе кино. В кадре глаза появились детские, глаза взрослых. Теперь главное планку не уронить.

– Все-таки конец картины трудно назвать комедийным...

– Чем серьезнее финал, тем более российское это кино, а не американская «комедюха», которую посмотрел и тут же забыл. Вообще разные были мысли относительно окончания картины. Обсуждались варианты и просто убить моего героя. Но это было бы неправильно. И мы сыграли российский хеппи-энд. Не американский – там бы Сумрак и Таня поженились, и все было бы cheese, сake, finе, mather fucker (мимоходом сдал зачет по английскому языку Сергей Безруков). В России нет такого – десять лет «строгача» получает мой герой, но он обрел семью, и она его дождется. Вот это хорошо, это здорово, это по-нашему, это по-русски (впал Сергей Витальевич в привычный пафосный тон).

На этой патриотичной ноте и закончилась наша беседа. Правда, в конце актер не удержался и призвал обязательно посмотреть картину «Каникулы строгого режима», которая выйдет в широкий прокат 25 августа.