Леонид Дубинский, руководитель мастерской, заслуженный архитектор Республики Башкортостан, член Союза архитекторов РБ: «Самое сложное в работе архитектора – поймать так называемый творческий кураж...»

Офисное здание «УралСиб» на улице Крупской, автоцентры Lexus и Toyota, Еврейский национально-культурный центр, мемориал жертвам катастрофы на 1710 км ж/д Уфа–Челябинск, торгово-развлекательный комплекс по улице Жукова, проект жилого квартала по улице Зорге, проект реконструкции санатория «Дубовая роща» в Железноводске... Это далеко не полный список проектов и достижений известного архитектора Леонида Дубинского.

Гуляя по городским улицам, человек невольно ловит себя на мысли, что все окружающее формирует его настроение. Гармонично возведенные здания завораживают и заставляют «музыку, застывшую в камне», звучать в человеческих сердцах еще долгое время.

– Леонид Шулимович, расскажите о творческом объединении «Архпроект».

– Все началось 20 лет назад, когда Александр Васильевич Клемент, который и по сей день является директором «Архпроекта», предложил своим друзьям-единомышленникам создать архитектурное объединение. Каждый из нас тогда уже работал в той или иной организации. Таким образом, началось параллельное сотрудничество. С большим упоением и огромным желанием мы приступили к решению поставленных перед нами задач. Работать приходилось много, но ни одного из участников нового творческого объединения это не смущало. Наступило время новых планов и возможностей, которые только двигали вперед, не позволяя сидеть на месте.

С течением времени у «Архпроекта» стала формироваться структура: появились ведущие архитекторы, пришло много начинающих. Постепенно мы стали уходить с прежних мест работы и переходить в «Архпроект». Так образовались архитектурные мастерские, которые включали в себя несколько человек. Наша мастерская на сегодняшний день – самая большая. Здесь работают 24 сотрудника, архитекторы и инженеры. В прошлом году нам исполнилось 15 лет. Всего «Архпроект» состоит из 9 мастерских, больших и маленьких. В некоторых из них до сих пор работает по 2-3 архитектора.

– С чем связан выбор такой профессии?

– В моей семье не было людей творческих профессий, это ниспослано откуда-то свыше. Выбор объясняется неким творческим антагонизмом: мой отец по профессии был строителем-нефтяником, руководил многими крупными стройками, я с детства любил рисовать, лепить, и в нашей семье нередко возникали споры.

Он как строитель-профессионал отстаивал одну точку зрения, я как начинающий архитектор – другую. Наша профессия (и такое мнение существовало всегда) не всегда понимается и принимается строителями, и зачастую архитектурное творчество вызывает споры и сомнения.

– А дети... Пошли ли они по отцовскому пути?

– Дочь, как и я, – архитектор. А сын учится в Авиационном университете, избрал совершенно другую профессию.

– Ваш любимый архитектурный проект собственного сочинения?

– Если ответить стандартно, то это, конечно, тот проект, который только еще будет. А если говорить вполне серьезно и быть объективным, я очень люблю свой проект здания «Башпромбанка» на улице Крупской. Сейчас это здание «УралСиба». Причин здесь несколько.

Во-первых, здание проектировалось и возводилось на сломе времен, когда произошел колоссальный скачок архитектурных и строительных возможностей. Во-вторых, не возникало никаких проблем с финансированием: денег было выделено ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы построить здание качественно – в полном соответствии с проектом.

И в действительности он получился точно таким, как был задуман на бумаге. Возведение здания проходило одновременно с проектированием. Три года творческой жизни я отдал этому объекту. В ходе работы возникали различные сложности, но это были профессиональные моменты. Нам приходилось доказывать, что площадь, выделенная под строительство, рассчитана на тот объем, который заложен в проекте. Приходилось отстаивать и черный цвет здания, разрушая сложившиеся архитектурные стереотипы. Время показало, что мы не ошиблись. Сегодня я с удовлетворением могу сказать, что этот проект состоялся и за 12 лет не устарел и не стал банальным.

С неменьшей любовью я отношусь к зданию санатория в Красноусольске, первый эскиз которого был создан в течение двух суток. Изюминка этого проекта в том, что здание было возведено на основе старого сооружения. Стояла задача – сделать очень красивое здание, как можно больше качественных номеров, в которых позже могли бы отдыхать люди. При строительстве потребовалась масса сил и времени для того, чтобы «довести до ума» все задуманное и запланированное.

– Сколько времени уходит на создание того или иного проекта?

– По-разному. Все зависит от сложности поставленной задачи. Над одним крошечным домиком порой просиживаешь уйму времени, тогда как крупный объект может отнять сил в несколько раз меньше. Одно из первых мест в этом процессе, конечно же, занимает вдохновение.

– Откуда вы его черпаете?

– Слава Богу, что есть желание работать и проектировать. Как-то, когда я был еще в начале своего творческого пути, известный заслуженный архитектор Михаил Павлович Мазин (сейчас ему уже за 80) сказал, что архитектура – это дело молодых. Я тогда лишь улыбнулся, поскольку не был согласен с этой мыслью.

Сейчас же я прекрасно понимаю, что для того, чтобы творить, необходим кураж, азарт, юношеский запал. И если ты уже в возрасте, но твоя душа по-прежнему находится в поиске оригинального и творческого, у тебя есть масса возможностей воплотить в жизнь все задуманное.

– Что самое сложное в работе архитектора? С какими трудностями приходится сталкиваться?

– Самое сложное – поймать так называемый творческий кураж. Как я уже говорил, многое зависит от вдохновения. Страшно приступать к работе, когда перед тобой лежит чистый лист бумаги. Тебя охватывает некое предстартовое волнение. Работа архитектора – это постоянное отстаивание своей точки зрения. Очень сложно порой бывает доказать, что все, что ты делаешь, правильно и профессионально. Работая над тем или иным проектом, архитектор, конечно, не без помощи коллег, просчитывает все до мельчайшей детали. Далее проект поступает на рассмотрение Градостроительного совета, который в нашей республике является довольно сложным и жестким органом. Это своего рода цензура, которую приходится проходить каждый автор.

– Можете назвать архитектурный проект из других городов и стран, покоривший вас?

– Их огромное множество. Мне приходится постоянно ездить, и в каждом городе то или иное здание покоряет меня своей красотой и монументальностью. Это Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, Музей Холокоста в Берлине, спортивный объект архитектора Калатрава в Севилье, танцующие дома в Праге...

– Существует ли для вас некий эталон, кумир среди архитекторов?

– Назвать кого-то одного довольно трудно. Это и Либескинд, и Калатрава, и Марио Ботта. Эти архитекторы являются законодателями моды и стиля.

– Возникали ли мысли уехать работать в другой город? За границу?

– Скорее, не мысли, а возможности. Но серьезно к этому вопросу я никогда не подходил.

– Что останавливало?

– Работа, которой у меня всегда было более чем достаточно. В архитектуре, как и в любой другой области, случаются перепады: то работы мало, то не знаешь, за что в первую очередь взяться. У меня всегда хватало дел, причем интересных и не похожих друг на друга, – даже в застойные 80-90 годы. Я всегда находил для себя возможности для самовыражения. Пусть когда-то это было и в более жестких рамках, но все-таки было.

В 1992 году у меня появился шанс один месяц поработать в Израиле, что я и сделал. Но у нас, в России, к тому времени я уже был свободным архитектором, и свободу свою ни на что другое менять не хотелось – несмотря на то, что меня уговаривали остаться. Для того, чтобы уехать куда-то, покинуть место, где ты провел большую часть своей жизни, необходимы веские причины. Таковых у меня не оказалось, и я по-прежнему работаю здесь.

– Насколько интенсивно в нашем городе идет строительство? На каком уровне находится культура строительства?

– По интенсивности строительства Уфа занимает одно из первых мест в России. Промышленность в нашем регионе развивается довольно активно. К нам идут денежные средства из Москвы, Екатеринбурга, Перми. Возводятся не только торговые, офисные, развлекательные центры, но и жилые кварталы. Но, к сожалению, при этом страдает качество. Заказчик того или иного объекта стремится как можно быстрее пустить его в ход, торопит со сроками возведения, что, безусловно, ведет к потере качества.

Редко встречаются заказчики, четко понимающие и осознающие, что хорошее строительство быстрым и дешевым быть не может. Как говорится, скупой платит дважды. Архитектура создается не для одноразового восприятия. Человек сталкивается с ее особенностями каждый день, она словно формирует его образ и стиль жизни, создает определенное настроение.

– Существуют ли еще какие-то недостатки современной архитектуры?

– Сейчас стало популярным нанимать гастарбайтеров, которые зачастую являются неквалифицированными рабочими. Но их труд обходится заказчику не так дорого, как если бы он нанял настоящих профессионалов своего дела. Налицо – пример с обрушившейся парковкой. Слава Богу, что это было утро выходного дня. Иначе все закончилось бы более плачевно. А всему виной, как я уже говорил, качество проделанной работы.

– На кого в большей степени ложится ответственность при возведении объекта – на архитектора или строителя?

– Между архитектором и строителем существуют еще и промежуточные звенья – инженер-конструктор, проектировщик, технолог. И каждый из них в равной степени отвечает за качество возведенного здания.

– Какой вам видится Уфа лет так через 20?

– Красивой. Вы же видите, какие перемены произошли с городом за последнее время. И дело не только в 450-летнем юбилее. Действительно, стояла задача – преобразить город к торжеству. И это вполне понятно. Начало строительству положено. Не думаю, что далее последует непременный спад.

– Какие здания показали бы гостям нашего города? Что заслуживает особого внимания?

– У меня есть свой определенный маршрут, по которому я и вожу своих гостей. Сначала мы едем по проспекту Октября – в сторону Черниковки. Затем я показываю мечеть Ля-ля Тюльпан, Музей боевой славы. Последнее здание интересно по своей красоте, его концепция довольно оригинальна. Летом оно настолько растворяется в окружающей зелени, что становится практически незаметным. Автор этого проекта – Дмитрий Винкельман.

Из моих последних построек, которую стоит посмотреть, – здание Еврейского национального центра. К моему великому сожалению, качество строительства здесь оставляет желать лучшего. Я имею в виду покраску фасадов, окна, витражи, входные группы.

– А на меня этот Центр произвел огромное впечатление...

– Спасибо. Здесь присутствует один момент – человеку, не знающему тонкости и особенности строительного ремесла, нюансы, к счастью, не видны. А автор видит все изъяны. У этого здания даже цвет не тот получился. Все эти, мягко говоря, недочеты происходят от того, что на сегодняшний день у архитекторов отсутствуют рычаги воздействия. В давние застойные годы, обнаружив в ходе строительства несоответствие задуманному плану, я мог изменить ситуацию, написав в Госархстройконтроль соответствующее письмо.

– Помогало?

– Конечно. Поскольку непременно давался приказ остановить строительство, что я считаю абсолютно правильным. Были случаи, когда я, изучая строительную площадку, разбивал молотком гранит – дабы добиться от строителей четкого исполнения требующихся обязанностей. Сейчас многое изменилось. Эстетическое несоответствие уже не считается грубым нарушением. Сегодня все зависит от денег. И если побеждает алчность заказчика, в первую очередь страдает качество строящегося объекта.

Именно это и заставляет архитекторов уходить от новых, оригинальных подходов к решению той или иной задачи. Зачем тратить время, придумывать, выбирать, если строитель, подгоняемый заказчиком, все равно сделает по-своему? Зачастую архитекторы упрощают свои объекты, заведомо зная, что строителями их задумка возведена не будет. Взять, к примеру, железнодорожный вокзал. Его реконструкция идет и по сей день. Но, по сравнению с задуманным проектом, она значительно упростилась. Всему виной – нехватка денежных средств.

– Какие архитектурные стили присутствуют в Уфе на сегодняшний день?

– Самые разные. В меньшей степени – классицизм, рококо и барокко... Шутка. Чаще всего, пожалуй, встречаются хай-тек, постмодерн. Редко сейчас можно обнаружить четкое следование какому-то одному, определенному стилю. Как правило, современные здания представляют собой полет фантазии – когда объект сочетает в себе черты разных эпох. Может быть, в будущем такая гармония множества перерастет в некий единый стиль.

– Какое место в Уфе можно назвать его визитной карточкой?

– Это прежде всего центр города – улицы Ленина, Карла Маркса, Октябрьской революции, Чернышевского. Сейчас очень интересным становится проспект Салавата Юлаева – он насыщается самыми разными объектами (мечеть, автоцентры, бизнес-центры и так далее).

– Насколько гармонично новые монументальные здания вписываются во внешний архитектурный облик нашего города?

– Существует два способа возведения новых сооружений – в контексте застройки и на контрасте. Мы применяем и тот, и другой методы. Все зависит от поставленной перед нами задачи и цели.

– Какой вид жилья наиболее гармонично сочетается с природой человека?

– Я думаю, это жилье за пределами города. Но такое место проживания выбирают далеко не все. Кому-то больше по душе городская суета и скорость, а кто-то не мыслит своей жизни без уютного загородного домика. Все зависит от вкусов и пристрастий.

– Над чем вы сейчас работаете?

– Сейчас в разработке проект офисного центра на проспекте Салавата Юлаева. Хочется верить, что в действительности он окажется таким же, как и на листе бумаги, – и по эстетическим, и по строительным параметрам.

Думаю, что каждый из нас согласится с желаниями и требованиями известного архитектора: видеть в действительности точное воплощение своей идеи – дорогого стоит. Остается надеяться на то, что в недалеком будущем к этой мысли придут все участники архитектурно-строительного процесса. Ведь так хочется жить в гармонично обустроенном пространстве.