Мать двухлетнего мальчика, который борется с раком: «На лечение нужно 4 миллиона и поездка в Швейцарию»

Появления Таира в семье Кулгуниных из Белебея ждали родители и старший брат Аскар. Но семейное счастье рухнуло под Новый год: 30 декабря 2019 года мальчику поставили диагноз — рак сетчатки глаза. После полного обследования надежды родителям не оставили — раковая опухоль уже закрывает больше половины глазного дна, но метастаз пока нет. Единственное лечение, которое могут предложить в России, — удаление глаза. Но шанс спасти зрение все же есть. Подробности — в материале UFA1.RU.

Страх белых халатов

— Я с трепетом относилась к беременности, — рассказывает Лиана, мама Таира. — Помню, когда нас выписывали из роддома, на улице была солнечная погода, нас встречали родственники и друзья, мы были счастливы.

Когда пришла пора отдавать Таира в садик и его отправили на медкомиссию, никаких отклонений врачи не заметили. Офтальмолог написал «здоров», и Таир стал с нетерпением ждать встречи с новыми друзьями, от радости даже хлопал в ладоши.

Неладное заметил в сентябре прошлого года папа ребенка Артур. Он как раз вернулся с вахты и с удивлением обратил внимание на странное свечение в правом глазу сына. Но визит к офтальмологу пришлось отложить — двухлетний Таир перенес подряд две операции на паховую грыжу и стал бояться людей в белых халатах и просто незнакомых «теть».

— После второй операции я молилась, чтобы это было последнее испытание, и сыночку больше не придется бояться врачей, — вспоминает мама.

Но папе было неспокойно — свечение в глазу сына он стал замечать все чаще. Однажды отцу все-таки удалось поймать нужный ракурс и сделать фото, тогда у родителей появились серьезные опасения.

— Страшно вспоминать эти дни. Мы были в гостях у родителей, готовились встречать Новый год. 30 декабря ранним утром поехали в Уфу в НИИ глазных болезней. Показали фото заведующей, и нам тут же назначили кучу обследований. Мы сидели в коридоре и ждали вердикта, в душе надеясь, что все обойдется. Несколько часов в страхе и неизвестности. Отсюда нас направили в РДКБ за консультацией к онкологу, — говорит Лиана. — От одного только слова «онколог» у меня лились слезы.

Врач-онколог направил Кулгуниных в онкоцентр им. Блохина в Москве. И тут вмешались новогодние праздники.

— 10 самых долгих праздничных и ужасных дней в нашей жизни. Целыми днями я плакала и молилась. Муж изводил себя чувством вины, что не сразу забил тревогу, как только впервые что-то заподозрил. Кругом суета, люди празднуют, а у нас горе, — вспоминает Лиана. — Муж стал подрабатывать извозом, чтобы собрать деньги на билеты. Только старший сын не понимал, почему мы не празднуем, почему нет накрытого стола. Я была дома с мальчиками одна, в окно мы смотрели на салюты, а в груди разрывалось сердце.

Шанс спасти зрение

После полного обследования в Москве Таиру поставили неутешительный диагноз: ретинобластома последней стадии.

Таир перенес уже две химиотерапии в Москве, динамика положительная, но единственный вариант лечения, который ему готовы предложить в России, — удаление глаза.

Как удалось выяснить Лиане, хоть драгоценное время уже упущено, глаз сыну все же еще можно спасти.

— Мы пообщались с семьями, которые столкнулись с такой же бедой, и узнали о швейцарском центре офтальмологии, в котором успешно лечится наше заболевание. Там работает знаменитый профессор Франсис Мунье, который не просто вылечивает рак, но и сохраняет детям зрение, даже на последних стадиях, — рассказывает мама Таира. — Он изучил документы Таира и прогнозировал успешный исход лечения.

По приезде Таиру назначат дополнительное лечение, чтобы подобрать индивидуальную терапию.

По словам Лианы, с лечением затягивать нельзя, состояние Таира ухудшается, рак прогрессирует каждый день, каждый час. Правый глаз уже не видит, мальчик не понимает, что происходит, постоянно натыкается на углы.

— На лечение нужно 60 000 швейцарских франков, или 4 170 000 рублей и ехать в Швейцарию. Сейчас работает один папа, и собрать такую сумму мы не в силах, — плачет Лиана. — Я не могу подвести своего ребенка, если есть шанс сохранить оба глаза, я должна попытаться. В клинике нас ждали в феврале, а на дворе март.

В апреле Таиру исполнится 3 года, семья верит, что сын вырастет и сможет видеть мир своими глазами.