Маргарита Бреда, заслуженная артистка России: «В нашем цирке никто никого не боится!»

«Я два года тащил этот цирк сюда, – говорит директор Уфимского цирка Олег Михайлищев. – У них очень напряженный график, и нам просто повезло, что в нем нашлось место для Уфы. Обязательно спросите у Маргариты Анатольевны про самого старого ее шимпанзе. Это уникальная женщина. Мы все называем ее «железной Ритой».

Маргарита Бреда – представитель цирковой династии в третьем поколении. Родилась в 1945 году. В цирке работает уже 60 лет. Впервые вышла на арену в семь лет. Повзрослев, стала работать в знаменитом воздушном полете своего отца, Анатолия Бреда. Воздушный аттракцион Бреда – незабываемое по красоте зрелище. В полной темноте под куполом проносятся, совершая сложные перекрутки, воздушные акробаты в светящихся костюмах. Но «железной Ритой» Маргариту Анатольевну прозвали отнюдь не за воздушную акробатику. Эта удивительная женщина, пожалуй, единственная в мире, работает с взрослыми шимпанзе. Половозрелый шимпанзе – животное очень опасное и непредсказуемое. Ни один дрессировщик не рискнет работать с такой обезьяной в возрасте старше семи лет. Самому старому шимпанзе Маргариты Анатольевны 21 год…

– Маргарита Анатольевна, расскажите о ваших шимпанзе.

– Старшего зовут Паша. Его мы купили в Голландии. Вообще-то по паспорту он Паскаль, но мы зовем его Пашей. Он у нас ветеран, полноправный член труппы. Самому маленькому – четыре года, он тоже из Голландии, по паспорту Рамзес. А мы зовем его Ромой. А еще у нас есть девочки, Анфиса и Лиза. Мы их взяли из Ростовского зоопарка. Лиза у нас самая хитромудрая. А Анфиса – эгоистичная. Она пришла из зоопарка очень болезненная, не успеешь вынести на улицу – сопли. Поэтому около года жила с нами в гостинице, привыкла к тому, что все внимание и забота только ей. Все они участвуют во второй части нашей программы «Космическая фантазия».

– В этой программе, рассказывающей о судьбе разумных обезьян, которые ищут планету взамен разрушенной пришельцами, и все же людей в ней больше, чем животных. А могли бы вы ввести в программу еще обезьян?

– Конечно! Но дело в том, что шимпанзе – исчезающий вид, и поэтому мы имеем право брать в цирк животных, рожденных в неволе во втором поколении. И, к сожалению, животных не так легко найти. Мы даже всерьез хотели разводить их сами, но почему-то все животные, купленные за границей, не способны к размножению. Возможно, их стерилизуют, чтобы они не приносили потомства. И при этом один шимпанзе стоит 35-40 тысяч долларов. А наших, рожденных в России, животных спаривать опасно – получается близкородственное скрещивание, они ведь сестры и братья.

– Во время представления старший самец танцевал в такт музыкальным ритмам. Это действительно был танец?

– Конечно, он танцевал. Это же человекообразные обезьяны! Это уникальное животное, которое, мне кажется, только не говорит, все знает, все понимает, все может на пальцах объяснить и мимикой, и звуками, которые мы понимаем.

(Пашин рост 120 см, вес – 120 кг. Когда этого шимпанзе в трехлетнем возрасте забирали из голландского зоопарка, на прощанье он серьезно поранил руку тамошнему директору. А Марина Анатольевна его не боится. Те, кто ее хорошо знает, говорят, что это женщина с такой удивительной внутренней силой и характером, что даже шимпанзе это чувствуют. Паша рядом с Маргаритой Анатольевной ведет себя как галантный кавалер.)

– Совсем недавно на гастролях в Перми я наблюдал такую картину, – вступает в разговор хореограф шоу Андрей Томский. – На репетиции Паша, восседающий на троне, упал вместе со своим креслом на Маргариту Анатольевну. Я смотрю и думаю: что же будет? И тут Паша встает, поднимает трон, поднимает Маргариту Анатольевну – и они вместе идут под руку… Это многое объясняет.

– Конечно, бывает, что животные не слушаются: настроение не то или еще что не так. Может обидеться и убежать, – продолжает дрессировщица. – У нас во время представления девочек-гимнасток поднимают на летающей тарелке. И вот во время репетиции Анфиса по одному начинает у них отгибать пальцы от сетки, за которую они держатся. Ругаю ее, а она все равно смотрит так с выражением, как будто говорит: сейчас я это сделаю… Иногда им не нравится лазать на тарелку. Они чересчур умные и иногда пытаются командовать людьми.

– Как же вы с ними справляетесь в таких случаях?

– Ну, как… ругаем их. Сейчас ведь у нас совершенно другая дрессура. Мы с ними играем. Никакой жесткости. Иначе будет неинтересно зрителю. И потом мы ведь ничего противоестественного не заставляем их делать. Все, что они выполняют на арене, они делают и в природе.

Когда мы были на гастролях в Америке, за нами во время репетиций наблюдали скрытые камеры – видно было, как они светятся. Все смотрели, как же мы будем репетировать. (Улыбается). Но, видимо, так ничего и не нашли противозаконного. Те зеленые, которые говорят об издевательствах над цирковыми животными – я думаю, они отстали от жизни. Первое время, когда мы только взяли шимпанзе, мы изучили всю доступную литературу об этих обезьянах. А потом просто сидели и наблюдали за ними: изучали их психологию, привычки. И сейчас у нас в вольере круглосуточно сидит человек, который наблюдает за ними. Например, начинает шимпанзе в ладоши хлопать или в стенку стучать. К нему подходят, спрашивают: «Ну, чего тебе надо?» Причем мы угадываем, что именно он захотел. Если, например, дали сок, а он хотел чай – может бросить кружку, мол, чего ты мне такое принес.

– А что они едят?

– Утром в 8:30 – каша, приготовленная на детском питании, бутерброды, чай. Иногда, если время есть, делаем для них оладушки. В 12:00 фрукты. В 15:00 – обед: супы, борщи, иногда паровая куриная ножка, малосольные огурчики – Паша их очень любит. В 17:00 – салаты, 19:00 – каша и в 21:00 – кефир. Получается шестиразовое питание, почти как у детей. Едят они кто что любит. Бананы, кстати, не всегда едят: могут просто размазать, это значит сорт не тот или не очень свежие. Кашу кто-то любит манную, потому что не надо жевать, а кто-то гречневую. Вообще, они у нас избалованные. (Вздыхает). Если они, например, утром рисовую кашу поели, то вечером ее уже не будут. Мы их, конечно, ходим ругаем: у нас кризис, а вы добро переводите!

– С кем вам легче работать: с мальчиками или девочками?

– С мальчиками. Девочки могут капризничать, строить глазки, могут устроить настоящую истерику. Мальчики в этом плане спокойнее, я стараюсь брать самцов, но… вот опять не удержалась и снова взяла девочку. (Разводит руками).

– В вашей программе одновременно участвуют козы и волки. Неужели козы не боятся?

– У нас никто никого не боится: ни животные людей, ни люди животных. Хотя нет, люди, конечно, немного опасаются. Первое время, когда взяли волков, было и так, что покусывали. А обезьяны и сейчас, бывает, прихватывают.

Программа выстроена безупречно. Но она еще и удивительно отличается от других цирковых шоу. Номера сменяют друг друга: безупречная пластика гимнастов, сдержанная грация диких животных и вдруг – трогательный номер клоунов, которые сначала «отбирают» друг у друга световое пятно, «разрывают» его пополам, а потом объединяют свои солнечные зайчики, греются вместе под Feeling, и, поднимая пятно света, зажигают весь зал – и электричеством, и аплодисментами.

В воздушном полете, которым руководит Маргарита Анатольевна, сейчас работает ее 31-летний сын Максим. Он, как его родители, работает без страховочной сетки внизу. Династия продолжается. Зрители замирают от восторга при виде перелетов воздушных акробатов.

– Мы старались, – устало улыбается Маргарита Анатольевна.