Валерий и Галина Семеновы, родители 13 детей, создатели одного из первых в нашей республике семейных детских домов: «Чтобы вырастить из детей хороших людей, надо жить интересами ребенка 24 часа в сутки, а не время от времени»

Очень мало кто из нас, современных родителей, также как героиня Натальи Гундаревой в фильме «Однажды, двадцать лет спустя» может сказать: «Я работаю мамой». В большинстве своем мы работаем родителями по совместительству. И со смешанными чувствами глядим на тех, кто позволил себе завести больше трех детей. Валерий и Галина уже не могут представить себя без своих детей. И пусть кровные из них только трое, все 13 свои, родные, самые-самые. И когда кто-то удивляется, мама этого большого семейства всегда уточняет:

– Мы – обычная семья, только многодетная, где семь мальчиков и шесть девочек. У нас очень много родственников, бабушки, дедушки, тети, дяди; они все приняли с душой наших детей, и поэтому мы не только богатая, но и просто счастливая семья.

– Первоначально вы сколько детей планировали, как себе представляли семью?

Галина: Сколько себя помню, всегда мечтала иметь многодетную семью. Мы росли вдвоем с сестрой. Но мне всегда симпатизировали восточные семьи, где много детей, почитание старших, тесная связь родственников. И мы стараемся своим детям это тоже привить, чувство плеча родного.

Сейчас поодиночке очень тяжело. Со временем моя мечта о большой семье как-то забылась. Это было даже где-то непрестижно. Я молчала об этом. А когда вышла замуж, поняла, что с таким мужем нестрашно иметь много детей. Сама я работала в школе, и с трудными подростками часто приходилось сталкиваться. Мне всегда было их жалко. Ведь они тоже имеют право на нормальное детство. Может быть, отчасти и с этих позиций мы решили взять себе именно таких ребятишек.

Валерий: У меня немного по-другому было. Я больше готовился к своей профессиональной деятельности и не думал, что у меня именно так жизнь повернется. Я очень переживал, когда мне пришлось оставить свою любимую работу. Ведь я всю жизнь мечтал оперативником стать. А потом понял, что лучше воспитать 10 хороших детей, чем сотню преступников поймать. И потом, не так уж и далеко мы от корней своих ушли. В XIX веке почти все семьи были многодетные. Это уже только в 60-70 годы прошлого века, когда материальный уровень у людей поднялся, они перестали детей рожать.

– Хотя возможностей у людей стало больше, жизнь стала лучше, достаток какой-никакой появился…

Валерий: Ценностные ориентиры изменились.

Галина: Утратили мы какие-то традиции, нравственные ценности. Но вот наши дети думают уже, что их семьи тоже будут многодетные. Кто-то хочет трех детей, кто-то четверых. Может не все, но большинство именно так видят свои семьи. А еще наших предков спасала и помогала вера в Бога. Все-таки многодетные семьи – это дар свыше.

– Сначала появились все-таки кровные дети или приемные?

Галина: Сначала появился свой кровный ребенок, и с его рождением мы стали уже задумываться о том, не взять ли нам к себе в семью приемных детей. А потом когда уже ожидали появления второго малыша, мы стали собирать документы на усыновление.

Валерий: Как раз тогда создался Российский детский фонд и в его печатном органе – газете «Семья» опубликовали концепцию создания в нашей стране семейных детских домов. Мы это прочитали, и нам эта идея пришлась по душе.

Галина: Я сразу поверила в то, что это дело может стать делом нашей жизни. И думаю, что мы не ошиблись. Хотя в первый момент какие-то не то что сомнения, но опасения были.

– Насколько я знаю, у вас в семье появилось сразу несколько малышей? Каково это было из обычной семьи с одним ребенком, превратиться сразу в многодетную?

Галина: Сначала в семье появились четыре ребенка из Октябрьского детского дома: девятилетние мальчик и девочка и две девочки-двойняшки, которым тогда было всего по 4,5 года. Первое чувство было, что меня уже не существует. Я себя не то, что потеряла, просто ни на что кроме детей времени уже не оставалось. Какое-то время было очень трудно. Потому что все дети маленькие и не все были здоровые.

Да и быт был не до конца налажен, все время занимала стирка, уборка, готовка… И потом надо учитывать, какие это были дети. Они как из другого мира к нам попали, пока мы ехали в Уфу, они только и делали, что задавали вопросы, которые на тот момент нам, может быть, наивными казались, но на самом деле это было только начало…

Валерий: Сейчас в детских домах все иначе. Их учат и убираться, и готовить… Тогда было по-другому.

Галина: И сейчас вроде бы не просто. И времени свободного тоже очень мало, но зато у меня есть дети, которыми я могу гордиться и на которых могу положиться.

– Как меняется мироощущение, когда появляется много детей?

Галина: Какая-то полнота в жизни появляется. Больше счастья, больше смысла в жизни, больше любви.

Валерий: Да никак не меняется, с одной стороны, а с другой, чем младше ребенок, тем больше непосредственности, легкости появляется. Легче становится на душе. Даже бытовые проблемы какие-то на второй план отходят.

– Вы сами признаетесь, что было очень тяжело и все равно прошло какое-то время и вы взяли в свою семью еще детей…

Валерий: Вы думаете, что можно за столь короткое время всю жизнь рассказать… Здесь все настолько неоднозначно, но у нас все получалось – был положительный результат, а следовательно, и стимул продолжать начатое дело.

Галина: Глупо было останавливаться на полпути. Очень сильно помогали и помогают наши родители. Моя мама, она вообще первое время постоянно здесь находилась. Если мы куда-то уезжали, так бабушки и дедушки полностью нас замещали. Без них, наверное, и не справились бы…

Валерий: А Галина и в школе еще успевала работать.

Галина: Меня постоянно приглашают обратно в школу. Но совмещать очень тяжело. Хотя нам и говорят, что мы должны работать где-то еще, а воспитанием детей заниматься в свободное от основной работы время, но так, конечно, не добиться хорошего результата.

– Удалось ли вам как профессионалам реализоваться или основной вашей профессией стали роли папы и мамы?

Валерий: Было бы просто великолепно, если бы у нас была возможность быть просто папой и мамой. Большую часть времени я бегаю по кабинетам и доказываю полезность и необходимость этой формы устройства и воспитания детей-сирот. Без своего юридического образования я во многих вопросах, наверное, не смог бы разобраться.

Я даже стал лауреатом премии президента России в области образования за разработку и внедрение социально-инновационной технологии «Семейный детский дом», а точнее нормативно-правовой базы по приемным семьям. Поэтому можно сказать, что как юрист я тоже реализовался. Двадцать лет семейные детские дома существуют, и все двадцать лет их пытаются свести на нет. Сначала их пытались сделать воспитательными учреждениями, а теперь хотят сделать из нас предпринимателей. С 1 сентября по закону об опеке деятельность этих семей будет осуществляться на основе гражданско-правового договора оказания платных услуг. И все это происходит под лозунгом защиты прав детей!

Галина: Более 500 семейных детских домов было в России. Сейчас осталось меньше 300. Приемных родителей награждают орденами и медалями, но при этом зачастую на местах всячески пытаются лишить их возможности заниматься детьми.

– Как вы думаете, почему в наше время большие семьи – это редкость?

Валерий: Вы думаете, что редкость? А нам кажется, что их очень много. Наверное, потому что мы, родители многодетных семей, очень много между собой общаемся. У нас в мае прошлого года даже была создана всероссийская общественная организация «Много деток – хорошо». Правда, в Башкирии пока нет филиала. И меня все загрузить пытаются еще и этой работой.

Галина: Свою роль играет и отношение общества к многодетным семьям. Ведь не секрет, что считается, если семья многодетная, то она обязательно неблагополучная. И поддержки со стороны государства мало. Боятся родители за будущее детей, потому что нет определенности, стабильности, материальные возможности ограничены.

Валерий: Я не понимаю людей, которые говорят, что мы не можем себе позволить завести детей, пока у нас нет машины, квартиры, дачи. Это люди не моего мировоззрения. Получается, что они рассматривают ребенка с точки зрения вложения капитала что ли, свободных денег?! Да, при наличии денег есть возможность дать более достойное образование, больше возможностей появляется и у детей, и у родителей. Но поверьте, появится ребенок, появятся и возможности.

– Тогда уж давайте продолжим тему о материальных запросах. Бывает так, что ребенок просит себе какой-то дорогой подарок, который вы просто не в состоянии себе позволить на данный момент?

Валерий: Естественно, когда мы только привезли детей, были такие разговоры. «А вы мне купите велосипед?», «А вы мне купите новую машинку?», «А у нас это будет?», «А то будет?»…

Галина: Я прекрасно помню эти разговоры. «Мама я хочу юбку», «А я хочу сапоги блестящие». Я даже немного испугалась. Стала объяснять, что потихоньку мы заработаем и все купим.

Валерий: У каждого какие-то потребности есть, каждый что-то хочет, чего у него на данный момент нет. Вот мы и внушаем им, что все у вас будет, руки-ноги есть, голова на месте – учитесь, работайте… А вот если потакать детским запросам и стараться выполнить любой каприз, то их с каждым днем будет становиться все больше и больше. Наши дети не чувствуют себя обделенными. Очень много чего узнали, много где побывали, мы много путешествуем, людей хороших очень много вокруг нас.

Галина: Крупные траты мы обсуждаем всей семьей. Все знают, что сейчас мы, например, готовимся к выпускному или к конкурсу какому-нибудь, а значит, в первую очередь деньги пойдут туда.

– Получается, что избалованными своих собственных детей мы делаем сами?

Валерий: А кто же еще кроме нас? Дети просто более непосредственные и высказывают свои желания, не задумываясь о том, есть возможность или нет возможности.

Галина: Порой родители покупают любовь игрушками, дорогими вещами. Это совсем ни к чему.

Валерий: Можно, конечно, исполнять любой каприз ребенка, но мы смысла в этом не видим. Да и родители часто начинают потом упрекать детей: мы вот вам все покупали, а вы неблагодарные. Хотя у самих порой просто поговорить с ребенком желания не бывает. Отмахиваются от него фразами: «это тебе рано», «это не твое», «это не для тебя». Чтобы вырастить из детей хороших людей, надо жить интересами ребенка 24 часа в сутки, а не время от времени.

– Как дети в такой большой семье ладят друг с другом? Нет ли таких вещей как ревность, зависть?

Валерий: Часто люди, которые приходят к нам в гости задают один и тот же вопрос: «Почему так тихо, дети, наверное, уехали куда-то?» А они просто заняты своими делами.

Галина: Главное, не вмешиваться по любому незначительному поводу. Они, поссорившись по пустякам, быстрее и лучше находят между собой общий язык и мирятся.

– К появлению новых членов семьи дети как относились?

Валерий: Порой дети сами просят нас об этом. Практически все малыши появлялись по просьбе старших детей. Все знали, все готовились и ожидали их появления.

Галина: Доброжелательно относились. Сразу как-то вниманием, заботой окружали. Только переступит малыш порог, к нему подбегают и говорят: «Идем, я тебе свои игрушки дам поиграть». Ни ревности, ни зависти не было.

Валерий: Они у нас очень общительные, открыты для общения.

– У многодетной семьи в первую очередь какие сложности? Наверное, материальные, квартирные?

Валерий: Вопрос материальный он, конечно, стоит, но я ни разу не видел, чтобы в многодетной семье его ставили во главу угла. Там, где на первом месте деньги, там обычно много детей не бывает. Ориентиры у всех людей разные. Встречаясь с однокурсниками, мы часто спорим с одним из них. Он говорит: «Зачем тебе это надо? Ты бы у меня давно заместителем был». А он прокурор района. И я понимаю, что это не для меня.

Галина: Если быт с первого дня наладить хорошо, то потом уже значительно легче.

Валерий: Если посвятить себя добыче материальных благ, то дети уходят на второй план. Человек что хочет, то и находит.

– Какие самые сложные моменты можете вспомнить?

Галина: В самом начале было тяжело. Не было опыта.

Валерий: Мы не до конца представляли себе что это за дети. Надо понимать, что для многих детдомовцев воровство, попрошайничество, мат – это все в порядке вещей.

Галина: Я хоть и работала с трудными подростками, но это были домашние дети.

Валерий: К счастью, все это быстро прошло. И сейчас старший с работы приходит и жалуется: «Ой, папа, как я устал! Устал слушать, как мои коллеги матерятся».

Галина: Но я не знаю, удалось бы нам со всеми этими трудностями справиться, если бы дети были предоставлены сами себе, как это часто бывает в современных семьях. Когда мама и папа с восьми до восьми на работе. Они утром встали – мы с ними, пришли со школы – мы с ними. То есть постоянно мы все вместе, мы рядом. По-другому, на наш взгляд, нельзя. Даже когда они создают свои семьи, мы все равно постоянно поддерживаем связь, день-два не позвонили, мы начинаем переживать, волноваться.

– А самые счастливые моменты какие?

Валерий: Когда с ребенком идешь гулять за руку, а он подносит твою ладонь к лицу, как будто бы просто нос себе хотел потереть, а сам украдкой твою руку целует. Тогда внутри все тает от нежности к этому маленькому человечку.

Галина: Сейчас вот выросли старшие дети и говорят такие слова благодарности, что слез невозможно сдержать.

Валерий: Мало кому выпадает счастье видеть результат своего труда. Мы в этом плане очень счастливые люди.

– Одна из основных причин, почему люди опасаются брать в свою семью детей из детских домов и социальных приютов – не совсем здоровая наследственность. Это действительно так? Гены дают о себе знать?

Валерий: А как вы думаете, если ребенок до семи лет жил на улице, с каким багажом он приходит в семью? Воровство и бродяжничество для многих в порядке вещей. Возьмите младших наших детей, один жил на свалке семь лет, другой жил на кладбище семь лет. Но и этими детьми тоже кто-то должен заниматься. Они ведь никуда не деваются. Они вырастают и остаются рядом с нами.

Галина: Бывает, что их бросает из крайности в крайность, но они сами все осознают и приходят потом к нам, и говорят, папа прости, мама прости. А все потому, что они знают: у них в любой ситуации есть поддержка семьи.

Валерий: По статистике Генпрокуратуры, только один из десяти воспитанников детских домов находит свое место в жизни, кто-то спивается, кто-то уходит в криминал, кто-то заканчивает жизнь самоубийством. А те 10%, это ребята, у которых есть стержень, которых как ни крути, как не ломай, они все равно встают. И я не знаю, сколько человек из наших детей нашли бы свое место в жизни, останься они в детском доме.

Галина: Это сейчас мы можем ими гордиться, почти все они хорошо учатся, занимаются в каких-то кружках, студиях, участвуют во всевозможных конкурсах. Алеша, например, совсем недавно защитился на «отлично» в УГНТУ и сразу взялся за ремонт в доме. Сережа заканчивает Уфимский топливно-энергетического колледж. Девочки занимаются в музыкальной школе, ходят в воскресную украинскую школу.

– Будь у вас такая возможность, вы бы что-нибудь бы изменили в своей жизни, вернувшись на 20 лет назад? Мысль о том, что вы поступили опрометчиво, неправильно, выбрав именно этот путь, никогда не приходила вам в голову?

Галина: Нет. Мы очень уважаем свое решение. Если только какие-то отдельные моменты. Сейчас мы намного мудрее и опытнее. Мы бы спокойнее на все смотрели, будь у нас сегодняшний опыт и знания. С ужасом вспоминаю, как ночами не спали, когда первые дети приемные у нас появились, как мы вслепую практически искали ответы на вопросы. Но даже тогда о своем решении не жалели.

Валерий: Самое обидное и плохое, о чем можно сожалеть это то, что не дают этому движению развиваться. Поэтому мы совместно с Российским детским фондом отстаиваем право на существование именно такой, профессиональной формы воспитания детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.