Вспомним героев: внуки о войне

Гузель Гирфанова, журналист: «Я нашла место захоронения своего деда в Германии и привезла горсть земли своей бабушке в Уфу»

На фотографии анкета военнопленного, которая была составлена на моего прадеда Мутасима Усманова. Данный документ я случайно обнаружила на сайте ОБД Мемориал Obd-memorial.ru (Обобщенный банк данных, созданный Министерством обороны РФ).

Мой прадед жил в деревне Староугузево Бирского района. Ушел на фронт с первых дней войны, оставив супругу с маленькими детьми на руках. В 1942 году пришла похоронка. Прежде сообщили, что прадед попал в плен под Харьковом. Больше от него вестей не было. Как выяснилось почти через 65 лет, советский солдат погиб не сразу. Он еще прошел путь лагерей.

После Харькова прадеда отправили в лагерь Stalag (326) VI K (Земля Северный Рейн – Вестфалия), затем – в Stalag XI B Fallingbostel (Нижняя Саксония). В последнем лагере прадед пробыл до самой смерти.

Я поехала в Германию в 2008 году, в последний лагерь моего деда – Фаллингбостел, который находится всего в получасе езды от Ганновера. Тогда информацию о моем предке занесли в специальный архив музея, а позже организаторы музея установили мемориальную доску с именем прадеда, которая заняла свое место на Кладбище неизвестных солдат. Горсть земли с места захоронения прадеда я привезла своей бабушке в Уфу.

Олег Смаков, главный редактор Ufa1.ru: «Когда началась Великая Отечественная, моей ненейке было всего четыре. Страшно слушать воспоминания о войне, которую запомнил ребенок»

В 1941 году, в первые же месяцы войны, моя четырехлетняя неней Лера попала в настоящее пекло – Белоруссию. Именно с этой территории началось одно из самых форсированных наступлений фашисткой Германии на Советский Союз. В частности, ожесточенные бои за Бобруйск. Самое страшное, что ненейку из относительно безопасной Башкирии родители перевезли вполне сознательно. Отец был военным, а мать преподавала русский язык и литературу. Видимо, такие люди в первую очередь требовались на передовой, но оставить ребенка одного родители не решились.

Основные воспоминания о войне у ненейки пришлись на Владивосток. В 42-м семью перебросили за десятки тысяч километров от Западного фронта, чтобы противостоять другому врагу – японцам. «Во Владивостоке инэй (мама – с татарского языка) работала в офицерской столовой. Она следила за тем, чтобы еду получали только солдаты, – вспоминает неней. – Тяжелое было время, поэтому всегда находились желающие поживиться. Но за это строго наказывали. Даже мне инэй отдавала свою порцию, а не выделяла из общего солдатского пойка».

Каждый день пятилетняя ненейка ходила за едой пешком по восемь километров. Всю дорогу ее трясло от страха, потому что в то время мародерство и грабежи были обычным делом. Случалось, когда убивали за еду. «Ни за что, никому не отпирай дверь!» – грозно наставлял отец, гвардии капитан Зуфар Сибаев, которому удавалось навещать семью не чаще одного раза в месяц. А мама Маува каждый день возвращалась после работы с тяжелой мыслью: «Не убили ли мою дочь?»

Остались в памяти неней и дворовые игры с дружными соседями, и взломы квартир под гул канонады. «Бывало, просыпались по ночам от страшного грохота орудий и прятались. Иногда мародеры вламывались в дома и забирали уцелевшие ценности, еду. Этэй (папа – с татарского языка) был на передовой, инэй уходила на работу в пять утра. Так что я все время оставалась одна, – говорит неней. – А на следующий день снова шла в мамину столовую. Когда приносила домой еду, делилась с детьми со всего двора. Собирались и ели кашу, суп, даже мясо. Потом играли».

В 1943 году семью Сибаевых снова перебросили, но уже в родную Башкирию. Первые несколько лет они оставались в Уфе, потом жили в деревне Калтаево и селе Чекмагуш. После войны мои прабабушка и прадедушка мирно работали преподавателями русского языка и литературы. А Лера Зуфаровна Сибаева посвятила себя медицине и отдала санитарно-эпидемиологической службе 40 лет.

За свою жизнь мне довелось пообщаться со многими свидетелями той войны. И каждый раз свидетелем становился я. Свидетелем непостижимой боли и скорби, о которых кричат их глаза. Невыносимого молчания, застывшего на дрожащих губах. Самого страшного, что может случиться с простым человеком. Таким, как ты или я.

С Великой Победой, дорогие ветераны! С Днем Победы каждого из нас!

Ольга Шабаловская, руководитель службы новостей Ufa1.ru: «Если у вас есть возможность сегодня сказать своему деду главные слова, скажите их»

Приближается День Победы. Завтра я обязательно поеду на кладбище к дедушке Жене. Его нет с нами уже 13 лет. Он скончался 10 мая 2000 года. Скорая помощь просто не успела приехать. Говорят, в праздничные дни медикам поступает много вызовов от ветеранов – старики волнуются 9 Мая, принимают поздравления и вспоминают прошлое...

Что я знаю о своем дедушке Нефедове Евгении Акимовиче? К сожалению, не так много. Он не любил говорить о войне, а если и говорил, то старался шутить. Никогда я не слышала от него ужасных подробностей, наверное, он просто оберегал мой детский мир.

Поэтому я постараюсь написать, что сохранилось в моих воспоминаниях, и частично пробелы я восстанавливаю с помощью документов. Евгений Акимович записался в армию добровольцем в августе 1942 года. Ему было всего 16 с половиной лет, поэтому в военкомате пришлось приврать. В итоге был зачислен в 6 запасной железнодорожный полк стрелком. Затем с января 1943 года по март 1946 служил минером в 25 восстановительном железнодорожном батальоне. Должность минера – не самая простая на войне: одно неловкое движение и можешь погибнуть не только ты, но и окружающие. Дедушка рассказывал, как часто его сослуживцы взрывались и на собственных, и на фашистских минах. Приходилось идти и по минным полям, расчищая дорогу для пехоты, артиллерии и техники. Часто приходилось работать в снегу по пояс, однажды дедушка провалился под лед, были постоянные обморожения. Все это позже сказалось на здоровье – уже в мирное время у него начнется болезнь ног, затем гангрена. В итоге ампутация обеих ног выше колен. В 1945 году он был ранен в левую и правую руки во время бомбежки, попал в госпиталь, потом снова на фронт. Со своим батальоном дедушка участвовал во многих операциях, самой последней было освобождение Кенигсберга (Калининграда). Рассказывал, как они освобождали пленных из концлагеря под Кенигсбергом: зашли туда, а люди висели на крюках словно куски мяса…

Уже после известия о капитуляции Германии Евгению Акимовичу поручили проводить группу пленных немцев из одной военной части в другую. Дедушка был один, у него было только ружье да пара патронов, а пленных – несколько десятков человек. Они могли бы напасть на него где-то по дороге и сбежать, но не сделали этого – война кончилась, и никто больше не хотел крови.

После Победы дедушка еще четыре года служил в армии, был командиром отделения связи полевых кабельных линий, участвовал в восстановлении железной дороги страны, в частности в Ленинграде. Домой вернулся только весной 1949 года в звании сержанта. В числе медалей есть «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», «30 лет Советской Армии и Флота». После войны Евгений Акимович вернулся в родной город Медногорск Оренбургской области, затем переехал в Магнитогорск, а затем и в Уфу, где прожил большую часть жизни. Здесь он женился, вырастил дочь. Много лет он проработал на уфимских предприятиях, был и плотником, и столяром, и электриком – за умелые руки окружающие его очень уважали.

Я помню, как каждый год в мае дедушке приходили правительственные телеграммы, делегации школьников из моей 131 школы с трогательными ошибками в открытках. Кстати, дедушка никогда не брал от школьников конфеты и прочие сладости. Забирал только открытки, а конфеты отдавал им со словами: «Давайте я вас угощу, а я сладкое есть все равно не привык!» И медали не надевал почти. Говорил, не хочу хвалиться.

Я действительно не так много помню о своем дедушке. Но я помню, как он пел песни, любимой была «Жил отважный капитан, он объездил много стран...». Помню, как он рассказывал мне о животных, о своем не самом простом детстве – колхозы, голод, как варили суп из лебеды, а любимым лакомством был зеленый лук. Помню, как он рассказывал мне о физике и химии. Помню, как точил мне карандаши специальным ножом. Помню мундштук и запах табака в его комнате – он много курил и вся квартира была пропитана дымом. Дедушка по старой военной привычке не выбрасывал окурки сигарет, а складывал их в трехлитровую банку «про запас». Это сильно выручило его в страшный для многих 1998 год, когда не платили ни зарплат, ни пенсий и сигареты покупать было просто не на что. Но потом кончился и этот запас, и со слезами на глазах дедушка попросил меня собрать для него окурки в подъезде. Мне не было стыдно ни тогда, ни сейчас. Зато какие эмоции испытывал тогда мой дедушка, мне сложно представить.

Евгений Акимович до конца жизни оставался твердым человеком и никогда не говорил о том, как ему больно. Наверное, многое в моем характере от него. Когда надо, я говорю «надо» и делаю, а не ною, что не могу. Вся твердость, что во мне есть, – от него. Пишу, и перед глазами картина: дед повышает голос: «Амба, я сказал!» – и в доме воцаряется тишина, все домашние понимают: нужно сделать так, как сказал он. Иначе – никак.

Не могу себе простить одного. Утром 10 мая я поссорилась с дедом. Впервые в жизни! По своей дурости огрызнулась на справедливое замечание. Привыкла быть его любимицей, мне, в отличие от младшей сестры, позволялось все. Глупый, глупый подростковый максимализм. Я не успела попросить прощения.

Если у вас есть возможность сегодня сказать своему деду главные слова, скажите их.

Ильмира Алимгузина, корреспондент службы новостей Ufa1.ru: «Пока я помню морщинистые руки прабабушки, улыбку с редкими зубами своего прадеда и шутки моего дяди, Великая Отечественная война останется живой в моей памяти, а не плоскими страницами в учебниках по истории Отечества»

Фотографий моих родственников в период Великой Отечественной войны у меня нет. Но я люблю это фото: прадедушка при параде с аккуратной бородкой, прабабушка улыбается, усадив меня двухлетнюю на колени. Через три года их не стало, ушли друг за дружкой. Поговорить с ними в осознанном возрасте мне не удалось, о том, как они жили во времена большой войны, я знаю только из рассказов родственников.

Прадед Гайнулла Исламов родился в 1904 году в селе Муллагулово Мелеузовского района. Его призвали в армию в феврале 1942 года в стрелковый полк. Он награжден за освобождение Варшавы и взятие Берлина. Домой он вернулся живым, пусть полуслепым и с серьезной травмой ноги. Здесь на родине его ждала жена Гульбика с малыми детьми. Семья, как и все в то время, прошла голод и все лишения. Помню, что прадед был пчеловодом и ловил рыбу в речушке недалеко от дома, бабушка носила янтарные бусы, которые привез ей прадед после войны. Каждый год 9 Мая моя тетя выкладывает на самое почетное место ордена моего прадеда и ставит его фото рядом.

На второй фотографии брат моей бабули с папиной стороны Гибдрахман Халитов. Мы все звали его Йэш Бабай, или же Молодой Дедушка, почему – не знаю. Из родной деревни Батырово Федеровского района республики он отправился в Уфу учиться на журналиста, но вместо этого его с сокурсниками ждала дорога на фронт. Он служил на Дальнем востоке и воевал с японцами. Параллельно был полевым журналистом...

В моей памяти он остался аккуратным дедушкой в светлом костюме и шляпе, у которого дома находилась чудесная печатная машинка. Он любил шутить, что всегда передает мне привет в передаче, которую долгое время вел по местному телеканалу.

К сожалению, подробнее узнать о моих родственниках уже не получается. Но я рада, что у меня остались хотя бы эти осколки воспоминаний. Пока я помню морщинистые руки прабабушки, улыбку с редкими зубами своего прадеда и шутки моего дяди, Великая Отечественная война останется живой в моей памяти, а не плоскими страницами в учебниках по истории Отечества.

От автора

Сейчас мне жутко от того, что День Победы начинает терять свой дух, свое священство. Я боюсь, что скоро, когда ни одного ветерана в живых не останется, этот праздник окажется такой же бездушной пустышкой, как Первое мая. Уже сегодня ветераны и День Победы, в большинстве своем, – это просто повод. Повод поругать власть, нынешнюю или тогдашнюю. Повод выйти на шашлыки и отдохнуть лишний раз. Повод для красивых слов с высоких трибун. Просто повод, который используют с апреля по май, и спокойно забывают на год.

Я даже не призываю никого идти на площади города и дарить цветы ветеранам. Я просто хочу, чтобы герои, ушедшие на покой, хотя бы в этот день, 9 Мая, нашли место в мыслях своих потомков. Наших мыслях. Я хочу, чтобы мы в этот день просто замолчали и оторвались от своих проблем хоть на минутку, и вспомнили тех, кто не доел, не долюбил, не дожил...